Александр Глухов - Нетипичный атом общества

Егорьевский леспромхоз набирал кадры для валки леса и выделки древесного угля металлургическим заводам Коломны. Металла для ЗТС и тепловозостроительного заводов требовалось много, а древесный уголь, как известно, имеет преимущество по теплоте сгорания, даже перед каменным. Старший брат одноглазого Ивана, поселился в селе Сергие – центре переработки древесины, а сам Иван, с менее удачливыми компаньонами попал в лесное поселение со странным названием Бараки, в шести километрах от Колычёва и пяти от Тимшина. От Бараков до Коломны ещё раньше была проведена узкоколейка, для доставки древесного угля. Подобные железные дороги из облегченных рельсов, пронизывали глубинку и даже центральные области страны в различных направлениях. К примеру, последняя узкоколейная дорога в Егорьевске, действовала до самого конца двадцатого века…

Настоящих бараков в одноименном лесном поселении как раз не было. Название, скорее всего, сохранилось с поздневоенного и первого послевоенного времени, когда немецкие военнопленные под командованием могучего сибиряка с берегов Енисея Константина Маковского валили лес в глубине массивов (вдоль дорог, в войну деревья начисто спиливались и отправлялись на нужды фронта), выжигали уголь и занимались лесопосадками. Константин, после ликвидации лагеря для военнопленных, демобилизовался и пошел в зятья к старому Тимофею Елину, женившись на его миниатюрной дочери Оленьке, а позднее отстроил добротный дом в деревне Колычёво, на улице Перспективной, напротив липового парка, и детского сада…

Котелкин Иван и двое братьев Бельдягиных возвели с помощью леспромхоза три пятистенных дома средней величины, без изысков, но из отменного леса и поселились в полуглухом месте без электричества, радио и при отсутствии прочих комфортов цивилизации, о которых советская деревня тех лет не имела почти никакого представления.

Братьям Бельдягиным – Анатолию и Ивану, часто прибегала помогать их юная и тонкая, как ивовый прутик сестра Тамарка. Она приносила еду, приглядывала, как дымится обложенный дёрном березняк и зубоскалила с кривым Иваном (после войны ценились любые мужики). Так они и поженились вскоре.

Тамарины ближайшие родственники, тоже не отстали и обзавелись женами – элитными непроходимыми дурами, Клавкой и Тонькой. Элитными в смысле редчайшей глупости. Вряд ли их можно назвать полуграмотными, они способны ещё были расписаться каракулями, а уже одолеть полстранички крупного печатного текста, являлось для новоявленных жён непосильным делом.

С началом правления Брежнева, поставки древесного угля стали стремительно сокращаться и три родственных семьи перебрались ближе к цивилизации. Младший Бельдягин – Анатолий и Котелкин Иван срубили дома напротив друг друга, а другой брат Тамары – Иван, слепил худенький, не в пример бараковскому домик, метрах в ста пятидесяти, на отшибе.

Деревенский балагур, местный изрекатель афоризмов, не всегда крылатых, но ехидных и насмешливых зачастую, Митька Ряжнов, могучий одноногий инвалид, с первого месяца знакомства с женами Бельдягиными, переставя вторую и третью буквы в фамилии местами, видоизменил её до неприличия. Чуть позднее, он, за партией домино с коллегами (тоже одноногими) Васькой Лохмачем и Борисом Максимовым, заявил, что Тонька с Клавкой впитали в себя и олицетворяют многовековую народную глупость…

Ночи укоротились до предела. Василий сдавал последний выпускной экзамен, за который рассчитывал получить отметку не ниже четвёрки. Лёшка выбивался из сил на пастьбе – в одиночку стало трудновато справляться с немалым деревенским стадом. Особо досаждали безмозглые овцы и шкодливые козы, так и норовившие ускользнуть из-под опеки. Он мысленно поругивал Василия и злорадно предвкушал свой единоличный заработок.

В девять часов утра, или несколькими минутами позднее, усталый Лёша, гордо неся на плече фигурно плетеный, с изящной бахромой кнут, хвост которого с конским волосом на кончике, волочился по песку далеко позади него, зорким пастушеским взглядом срисовал незнакомку. Она, с любопытством оглядывая улицу и остаток пылящего стада, шла с соседкой Котелкиных тётей Аней навстречу юному ковбою. Напротив дома Витьки Хитрова, по прозвищу Балон они сошлись на встречных курсах. Из-за калитки, чуть приоткрыв рот, высовывался изумлённый Балон. Лёшка приостановился, вроде как поздороваться с приятелем, на самом деле разглядывая новенькую. В ответ оба получили откровенно изучающе-оценивающий взгляд. Так на улице Перспективной появилась рослая юная красавица, племянница тёти Ани, Таня Иванова – Лёшкина ровесница.

При вечернем возвращении стада Василий уже катал Таню на своей «Верховине», а на скамейке у Королёвых, кроме Людмилы, восседали неестественно оживлённые кандидаты в кавалеры – Витька Балон и его одноклассник Валерка Сарычев, с женским прозвищем «Галка». Брат его Женька, также имел дамскую кличку «Клара», а их сестра обзывалась «Протезом». Странность прилепленных клейм, заключалась в злобных языках местных хохмачей и приколистов, во главе с Митькой Ряжновым.

Лёшка с неприличным равнодушием прошагал мимо лавочки и демонстративно отвернулся от брата, который отчаянно газуя промчался мимо него, обнимаемый сзади смеющейся утренней незнакомкой.

Через пару-тройку минут, Людмила, капризно скривив губки, потребовала покатать её. Василий безоговорочно принял ультиматум и совершил три челночных рейса с радостной соседкой, к которой если и испытывал симпатию, то в самой лёгкой форме.

Пока они катались, Таня, непостижимым умом женской барышной логики, оценила сидящих рядом с ней представителей сильного пола. Мнение её оказалось далеко не лестным. Приторная навязчивость Валерки «Галки», да ещё и с лёгкой наглинкой, вызывало отталкивающее чувство, которое она, будучи девушкой неглупой, внешне никак не проявила. Что касается Витьки Балона, то его плюсы перечёркивал невысокий рост, ниже юной москвички он оказался сантиметров на двадцать.

С утра, ближе к десяти часам, пошли «на дело», как выразился Котелкин-старший. Прелесть «дела» заключалась в грядке клубники на огороде тёти Шуры Зотовой, дочь которой добилась некоторых успехов в селекции. Званы были Таня с Людмилой и Лёшка, который в резкой форме отказался. Люда также отвергла предложение:

– Зачем лезть в чужой огород, когда полно клубники у отца на работе?

– Ну как ты не понимаешь? Топать в сад подсобного хозяйства дальше и никакой романтики, это любой дурак сможет. Ты попробуй проявить ловкость.

Василий принялся, изрядно горячась, доказывать прелесть кражи, но девица осталась при своём мнении. Таня же с легкостью согласилась на мелкую авантюру. В качестве стоящего «на стрёме» привлекли Балона, который идею оценил с энтузиазмом.