Анатолий Давыдчик - Бешеный сапер: Эпилог

– Лис, можешь мину поставить? – вместо приветствия обратился ко мне Киса.

– На кой? – отвечаю я, – Разнести может, тут без вас никак, надо по-тихому как-то, – предлагаю я Кисе и тут рождается план. – Слышь, Валентин, давай мы с БТРа дымовуху дадим у тебя ака с ПБСом, а Фрол притащит по-бырому?

– Не, давай так… – прерывает Киса и тут мы уже увлеченно, в течении часа, расписываем план операции под названием «желудок». Я ещё пару раз бегаю до наших саперов, и вскоре уже вся группа разведки и саперы вместе родили гениальный план. Ближе к вечеру наблюдатели заметили возвращающихся баранов. Рации ради этого дела работали, как часы, маскировка была на самом высоком уровне, про взаимодействие родов войск и говорить не следовало. Как только пастух поравнялся с пристреленным заранее деревом, последовал сигнал Начали!

От башни БТРа отделились дымовые полосы, пастух оторопел, шёл себе мужик и шёл, только-только передал боевикам, что видел и слышал, может к бабе шёл, а тут бабах! Весь в дыму, да ещё и по башке прикладом, в общем, не задался вечер у мужика…

Пастуха подхватывают и тащат вообще в другую сторону. Очнувшись, пастух увидел ласковые лица Елисея и Фрола.

– Живой мужик? – с интересом спрашивает Фрол. – Должен ты теперь нам, мы тебя от смерти спасли, так что иди домой, а лучше давай мы тебя проводим.

Держа мужика под руки, Коля с Серегой ведут его в сторону хутора, позади идет Миронов и улыбается, в предвкушении разговора с комбригом. Пока они бродили, к нам наведался Клим, с ВУНРа.

– Привет, мужики! поздоровался он, а сам глазами быстро шарил по расположению. – Что щас было?

– Да нормально так-то, – отвечает Китаец, – пастуха бы щас вальнули и на нас повесили.

– Кто? – задаёт тупой вопрос Клим.

– Третьи силы, сука, обстановку хотят, это, как его, десту, дечтра… Лис, как это? – Китаец стебется по полной.

– Дестабилизировать! – важно изрекаю я, открывая банку с кашей. – Прикинь, даже пожрать не дают. – начинаю я жаловаться на жизнь. – Ползают и ползают боевики вонючии. Клим оглядел наше лежбище и, не заметив ничего криминального, ретируется.

– Блядь, задолбали эти вынюхиватели и подглятователи. – говорю я, – Набрали в разведку хуй знает кого…

– Не ворчи, Лис, у нас не лучше, – поддерживает меня Китаец. Ситуация и впрямь была не весёлая, после многочисленных перемирий к нам стали этапами прибывать странные пассажиры, то им пулемёт подавай, то в горы веди. При всем этом они все знали лучше, чем отцы командиры, только вот вопрос, где они раньше были, непонятно. И поэтому Моденов в роте остался не с самыми лучшими кадрами, впрочем, как и везде на ППД. К нам подошёл танкист Боря, которого мы приветствовали, как родного.

– О, Борямба, привет! Тебя какими судьбами к нам? – орал я в полный голос.

– Да не ори ты, у меня, мужики, дело к вам, проебите мину, чес слово надо?

Мы без слов поняли нашего друга. Ему на танк прикрепили яйца и от этого гордая душа танкиста бунтовала.

– Не, Боря, как можно, ты ж не один все же… – пробую я усовестить нашего друга.

– Да задолбало, Лис, БК отняли, а эту хрень подарили. А так, если её расхерачит, то у меня все аллес будет, ну че вам трудно?

– Ладно, – говорю, – давай чай пьём, мясо скоро будет, заодно и обмозгуем.

Пока суть да дело, Шеставин уже сгонял до разведки и в колбе от термоса припер мясо, вечер обещал быть томным. Чешев вытащил магнитофон и, после недолгой возни, запела любимая нами Красная плесень. Миронов, придя со штаба вместе с Фролом и Елисеем, в красках рассказывали, как объяснили комбригу про таинственные третьи силы. Комбриг в третьи силы не поверил, как ни во вторые ни в первые, а просто посоветовал для поднятия его настроения надыбать мясца, поэтому Киса уже мчится к командирскому паку с такой же колбой, как у Костика.

– Лис, ты бы на ночь мины поставил! – предлагает ротный.

– Да на хуй нужно, командир, – ворчу я, – кому мы тут нужны?

– Иди давай, – приказывает Миронов и мы с Китайцем, дабы не спорить, берём с брони валявшиеся две ОЗМ и идём в поле. Отойдя метров на сто, я предлагаю, – Жень, может ну его на хуй, давай тут воткнем, переться по грязи заебало.

– А давай, – соглашается Китаец и через минуту – две ОЗМ стоят, проволока просто раскинута, куда придётся петлями, в общем, все как всегда. От костра несло уже запахом варева, слышен Борин голос, хохот нашей гвардии, пора возвращаться. – Блин, Лис, – слышу я голос Женьки, – ночь звёздная будет, лепота.

– Угу, и похоронят тебя под этими звёздами, – бурчу я. Настроение, в предчувствии чего-то, испортилось… Весь вечер валяли дурака, увеличили громкость и под попсу устроили дискотеку. Китаец изредка постреливал в сторону дальнего леса. Елисей метал щупы, как копья, в изгородь и под конец всё-таки продырявил котелок ротного, за что прослушал лекцию на тему «детство в заднице – признак не только чистоты души, но и полной деградации личности». Я изобретал способы метания гранат при помощи наших дымовых пушек на башне БТРа. Наконец-то мясо подъели, дрова решили сэкономить и пораньше лечь спать. Так как спальники большие и ватные, постановили – один на низ, вторым укрываемся; на счёт боевого охранения решили – ну его на хрен! Разведки много, вот пусть и не спит, а сапёры – народ штучный, нас надо беречь. На этом завалились спать.

– Блин, – бормотал Китаец, устраиваясь со мной под спальником, если бы мне сказал кто, что с мужиком спать буду под одним спальником, в харю бы плюнул.

– Ага, – вторю я, – ты, главное, пяткой карий глаз прикрывай, и все равно.

Так, беззлобно переругиваясь, наконец-то уснули. Снился почему-то процесс похорон, причём своих собственных. Меня закапывают, грудь давит дышать нечем, я резко просыпаюсь и откидываю невероятно тяжёлый спальник. Сказать, что я охренел, это ничего не сказать! За ночь навалило сантиметров десять мокрого снега. Вместо утреннего бодрого утра я мгновенно поймал дубак, а так как сапоги перед сном я снял, сейчас они все в снегу смотрели на меня как на главного дебила нашей армии. Ведь, зная, как изменчива погода, я всё-таки пренебрёг этим.

– Фрол, давай на выезд с «яйцами», – командует ротный. – Лис, давайте, переставлять БТР надо.

– Командир, так туман густой какой, а у нас там ОЗМки стоят, – начинаю было я.

– Лис, не нуди, давай делай.

Ротный не в духе, мало того, что погода, так ещё у комбрига вожжа под хвост попала, поэтому совещания не прекращались. Кое-как, наконец-то согревшись, я залез в броню.

– Привет, тёзка! – хрипит Чешев.

– И тебе не хворать. Давай, БТР переставлять будем, – «радую» я его.

– Очуметь! – в сердцах выговаривает Толян. – Земля, как мыло, ещё наклон, да вы с Китаёзой нам всякой хрени понавтыкали.