Александр Дударенко - Фига из будущего

Накал потасовки подошёл к высшей точке. В этот же момент к куче дискутирующих граждан приблизился наш герой.

С началом приватизации и появлением частного предпринимательства магазины, словно по мановению волшебной палочки, обрели яркие товары, невиданные напитки, колбасы разных сортов, пиво и, что уж совсем невероятно, туалетную бумагу в рулонах!

Полки заполнили сильно-, слабои среднеалкогольные напитки – от спирта «ройал» польского розлива, водки «Распутин» с моргающим бородатым мужиком на этикетке до невиданных ранее «мартини» и совсем уж сверхъестественного «амаретто». Покупатели узнали, что колбаса может быть не только с названием «по два двадцать», но и с нежными именами. В Москве, конечно, этим сильно не удивишь. Там и в советские времена можно было застать финский сервелат «салями», сырокопчёные колбасы «московскую» и «любительскую», сыр «пошехонский» и даже «голландский». Но вот в глубинке! Овощные отделы горделиво выставили напоказ бананы, апельсины, мандарины и уж совсем невиданные манго и кокосы. Яблоки блестели восковыми боками. Виноград, клубника, малина и другие чисто летние фрукты откуда-то взялись и зимой. И старый анекдот о том, как на вопрос советского гражданина иностранцу: «Когда у вас в магазинах появляется клубника?» – тот отвечал: «Около восьми утра», перестал удивлять российских граждан. Покупатель обрёл возможность покупать не то, что завезли, или, как говорили, «выбросили» на прилавок, а то, что нужно ему в данное время. Уже не встретишь отца семейства, возвращающегося из Москвы с сумками, набитыми всевозможным съестным, и обвязанного, словно пулемётными лентами, бусами из рулонов туалетной бумаги. Уже перестали занимать очередь, а лишь затем спрашивать: «Что дают?». Но пока ещё не перестали удивляться новым товарам и часто брали их на пробу. Большое разочарование вызвал диковинный фрукт или овощ под завораживающим названием авокадо. Вид обычный, но вкус – мыло мылом. Не оправдали ожиданий и воспалявший воображение своим непонятным названием странный плод фейхоа, и многое другое, что стало доступным и оттого менее желанным. Народ опять всё больше склонялся к проверенным временем картофелю, свёкле и капусте. Рынок расставлял всё по местам. Продавцы овощных отделов спустились по лестнице иерархии человеческого общества в самый низ, товароведы даже отделов обуви и ковров сравнялись по статусу с обычными инженерами, а директора магазинов из небожителей стали обычными гражданами, отбивающимися от многочисленных проверок и поумневших покупателей. Капитализм взрослел и набирал силу.

Молодой человек зашёл в магазин и принялся набивать тележку продуктами питания. Денег, естественно, у него было меньше, чем у дервиша в самые голодные дни. Уверенный вид, спокойная поступь и взгляд невинного младенца не вызывали у продавцов магазина сомнений в его платёжеспособности. Сомнение возникло вскоре. Возле кассы. Молодой человек долго рылся в немногочисленных карманах своего облачения. Дёргал бровями. Удивлённо хмыкал. Качал головой. Очередь, собравшаяся позади него, стала немного волноваться. Кассирша нервно постукивала ключом от кассового бокса по аппарату. Но пока все молчали. Вид молодого человека – извиняющийся и покорный – не побуждал к агрессии. Наконец, убедившись, что денег нет, рассеянный покупатель сбивчиво произнёс:

– Видите ли… тут, как бы это… право, как неловко… Я, видимо, того…

– Что? – улыбаясь, спросила кассирша.

– Деньги… дома, наверное… а может, потерял. Трудно сказать.

Очередь человек из семи загудела. Кассирша недовольно передёрнула плечиками, но ответила вполне тактично:

– Внимательнее надо быть, дорогой мой. Я ведь уже всё пробила. Теперь как? – И куда-то в сторону громогласно гаркнула:

– Кать! Катя!

Неизвестная Катя долго не откликалась, чем вызвала негативную реакцию подогретой публики. Пока покупатели вспоминали про культуру обслуживания, старорежимные совдеповские замашки и про «Сталина на вас нет!», к кассе подплыла дородная молодая Катя. Её мягкая походка, добрый телячий взгляд и привлекательная полнота, украшенная тугими округлыми формами, возымели положительное, успокаивающее действие на мужскую часть очереди. Женская часть зашипела, но не стала лезть на рожон.

– Что случилось? – ангельским голоском спросила полнотелая блондинка Катя.

– Вот. Товарищ… простите… господин. Забыл бумажник дома.

Господин виновато развёл руками и покорно склонил голову набок.

Катя оценивающим взглядом окинула кроткого на вид, но очень статного и великолепно сложенного покупателя и, ни секунды не сомневаясь, ответила:

– Отменять покупку не будем. Долго. Очередь… А… покупатель… покупатель всегда прав! – И она с видом покорной ученицы посмотрела в глаза всех мужчин одновременно, чем вызвала одобрительные возгласы и даже лёгкое рукоплескание. – Я внесу деньги. А господин рассеянный, – при слове «рассеянный» она мягко и кокетливо улыбнулась, – принесёт мне долг. Так?

– Безусловно. Конечно, с большим удовольствием… Неловко получилось. – Он извинялся перед Катей, перед кассиршей, перед очередью и всем миром сразу.

Вид молодого человека – извиняющийся и покорный – не побуждал к агрессии.

На этом инцидент был исчерпан. Катя внесла деньги. Рассеянный покупатель забрал товар, а очередь улыбчиво и спокойно обсуждала добрый поступок представителя частного сектора торговли.

Создав человека по образу своему, Господь Бог пожелал, чтобы его непутёвое создание стало в результате долгой эволюции и терпеливого пути ещё и подобно ему, своему Создателю. Однако путь этот оказался тернист и ухабист. Человек никак не желал следовать намеченному сверху курсу. Ему подсказывали посылаемые творцом ангелы-хранители и спустившийся с небес сам Создатель в образе человека, как и что нужно делать для достижения задуманного. Нет! Не идёт правильным путём. Всё больше ударяясь в пьянство, прелюбодеяние, воровство, обман, стяжательство, предательство и ещё много чего подобного. Божье высшее создание упорно ползло к падению в пропасть греховную и недостойную. Взяв себе за оправдание идиому «пути Господни неисповедимы», объяснял ею все свои шаги, ссылаясь на неведение и глупость заблудшей овцы.

Господин рассеянный, он же Давид… Здесь важно мягкое «и» после буквы «в», а не «ы», которое придаёт древнему и легендарному имени царей иудейских немного простоватый и местечковый оттенок. Именно не ДавЫд, а ДавИд Богданович Ром принадлежал к роду человеческому и обладал полным набором всех присущих тому вышеперечисленных пороков. Любил выпить, любил игру, любил женщин (преимущественно чужих), не помнил своих родителей, не имел в городе Земске, как, впрочем, и в близлежащих городах, постоянного места жительства и беззаветно любил денежные знаки разных стран. Коллекционировать их пока не научился, а все добытые купюры различного достоинства тут же тратил на красивую жизнь и удовольствия тела и ума, отдавая предпочтение первому. Ром – фамилия немного странная для средней полосы России – всегда была предметом гордости и интерпретации в объяснениях своего происхождения Давидом. Он, прикрывая большие тёмно-карие глаза, тихо повествовал провинциальным дурочкам, что Ром – фамилия древнеримская. Что в римской мифологии Ромом звали сына Энея или Одиссея и Кирки, брата Анкия и Ардея. Что Ром – сын богини Ромы. И что сей факт, без всякого сомнения, может объяснить название города Рима. Однако на самом деле ромами в малороссийских степях называли многочисленные цыганские кочевые народы. Но признавать корни древнего свободолюбивого кочевого племени в своём происхождении Давид Богданович Ром не желал. И не из-за нелюбви к этому народу, а из-за отсутствия данных о своих выдающихся предках и желания быть ближе к знаковым историческим событиям. Легенду о Риме он прочёл в одном вокзальном сортире. Часть учебника истории была заботливо оставлена каким-то сердобольным учеником в кабинке на крышке сливного бачка. Вот не до конца использованную по назначению главу и прочёл на досуге наш герой. Оставим, однако, отступление от темы…