Наталия Кузьмина Азъ - Чарана

Ребёнок, коляска, девчоночка, сказка.

Конфетка, качелька и с кремом печенька.

Кокетка, с помадой, а в сумке – расчёска.

Коса на затылке, на выпуск – причёска.

И бальное платье, на выпускном.

И вот уже в ВУЗ, отнесла ты диплом.

Уроки, зачёты, любовь и признанья.

А за поворотом, ждёт новый экзамен.

Я верю, ты сможешь… Я знаю, ты станешь…

В замужестве ты, от других не отстанешь.

Родится девчонка, а может мальчишка

И будешь ты им читать на ночь те книжки,

Которые мама тебе прочитала,

С которыми ты, вот такая вот стала.

Кузьмина Наталия АЗЪ

– Дубри дин. Где твоя дае?

Дае, мама по-цыгански. Девочка проигнорировала вопрос, словно не расслышала. Она смотрела мимо, куда-то вдаль.

– Как твоё имя? – Спросила Злата по-цыгански?

Почуяв родство крови и разобрав говор, она ответила:

– Рози, – и снова отвернулась, грызя ржавое, замусоленное яблоко.

Торговцы, стоявшие здесь с самого утра пояснили, что малышка здесь одна. Когда ранним утром они пришли, девочка уже здесь сидела. Кто-то дал ей ломоть хлеба, потом и яблоко.

– Авэн, пойдем со мной Рози.

Рози протянула к ней холодные, грязные ручонки. Злата вложила ей в руку свою юбку и сказала:

– Держись Бэнгори.

Так вместе, они вошли в тёплый и чистый дом, пахнущий хлебом и кашей.

Как только Ирис увидела на пороге своего дома этого чертёнка, именно так переводится – бэнгори, всплеснула руками, не в силах сказать ни слова.

– Это Рози. Думаю, она будет жить с нами, если мамка её не отыщется.

– Ты что Злата, тебе своих мало? Веди в милицию.

– Никто цыганку в милиции искать не станет. Объявится мать, отдам. Торгашки видели что я её забрала.

– Сумасшедшая, – сказала Ирис.

– Поможешь искупать?

– А я могу отказаться?

– Можешь.

– Помогу, – сказала Ирис, вытирая слёзы и надувшись как рыбий пузырь.

Она никогда не думала, что прожив пол жизни в одиночестве, судьба наградит её шумной говорливой семьёй и любящими внуками.

Войдя после учительствования в дом, Гавриил не сразу понял что произошло. Явно что-то изменилось, но что с наскоку не разберёшь. Проходящая мимо Ирис встретила его гневным взглядом, удалившись внутрь квартиры. Малыши визжали как всегда будучи заняты друг другом, Злата вывела из комнаты кучерявую малявку, жавшуюся к её юбкам как котёнок.

– Гавриил, это Рози. Если её мать не найдётся значит она наша дочь. Ну или моя, – уточнила Златка, сверкнув глазами.

– Ты ж моя цыганочка. Где ты её взяла? Украла?

– Ты же знаешь, – фыркнув и взяв Рози на руки, Злата резко отвернулась. – Я дала тебе обет, жить по христианским канонам. Не укради, это та заповедь, которую я чту.

– Прости. Виноват солнышко. А Ирис отчего так сердита?

– Так ты поди её и спроси, она в комнате с малышами. Подождём месяц, если мать её не объявится, сделаешь ей метрики.

– Договорились, – вздохнул Гавр.

На следующий день, Злата отвела маленькую Рози к врачу. Осмотрев её, доктор сказал что ребёнок здоров, даже вшей нет, вот только немного отстаёт в развитии. В свои два года, Рози почти не разговаривала, не особенно реагировала на людей, будто бы вокруг не было ни души. Была замкнута сама в себе.

Время шло, но малышку не искал. Так в свои 15 с небольшим, Злата умудрилась стать многодетной матерью.

Гавра Розита по-прежнему боялась, то прячась от него то за юбку Златки, то забравшись под стол. Хорошо уже что не рычала и не шипела, как дикий котёнок. У Гавриила совсем не было времени втираться к ней в доверие, больше времени он старался уделить своим малышам, которые тянулись к нему как подсолнухи к солнцу.

На Покров в дверь постучали, открыла Ирис. Злата услышала из своей комнаты шум и поняв, что возникла какая-то конфликтная ситуация, поспешила на помощь. На пороге стояла колоритная цыганка. Сложив руки на груди, она молила Ирис о позволении войти в дом. Ирис спорила, пытаясь закрыть дверь выставляя вперёд руки, пытаясь вытолкнуть нахалку. Но цыганка, поставив ногу на порог, всячески этому препятствовала. Злата собрала всю свою волю в кулак и стараясь выглядеть взрослой, русской дамой спросила:

– Чего изволите дорогая?

– Да какая она тебе дорогая? Гони её взашей, – огрызнулась Ирис.

– Я на счёт моей Рози, – быстро прекратив любые разговоры, заявила цыганка.

– Жди во дворе, – сказала Злата и захлопнула дверь прямо у неё перед носом.

– Ирис, драгоценная моя, это мать Рози. Посиди с малышами, я ненадолго.

– Поняла уже чья это мать. Посижу, – сказала Ирис. И вслед уходящей Злате крикнула, – С удовольствием посижу со своими внуками, а ты бестолковая, будь аккуратнее.

Злата вышла во двор слегка усыпанный первым снежком.

– Чего хотела то?

– Рози хотела навестить.

– Навестить? А забрать не хочешь?

– Нет, – почти шёпотом ответила цыганка, потупив взгляд.

– Что за мать ты? Змея! Ребёнка бросила!

– Не шуми. Тебя же Златка зовут?

– Нет. Имя моё Марфа Егоровна. Злата, я для мужа и для мамы.

– Я же вижу, ты цыганка.

– Не туда смотришь, не то видишь. Что тебе надо?

– Не скандаль, выслушай. У меня итак сердце разрывается.

– Что у тебя разрывается? Сердце? Не смеши, нет у тебя его. Где это видано чтоб цыгане дитя бросили?

– Имя моё Аза. В июле я двойню родила. Ты же знаешь, что у нас это дурной знак. Семья моя, приняла мальчика, а девочку велели утопить, я ведь её даже окрестить не смогла.

– Ну ты и дура Аза. У меня тоже двойняшки, но счастливее меня в мире нет.

– Ты же русская.

– Определись уже рома, то ты меня цыганкой речёшь, то русской величаешь.

– Ладно, будь кем хочешь. Вижу девка ты добрая, станешь хорошей мамой моей дочке. Я её у бедняков прятала, а потом они отказались её держать, попросту прогнав. Ты сейчас не сердись и прими ради Бога то, что я приготовила… У цыган так принято, тем более ты взяла моего ребёнка, приняв за свою. Тебе её ещё поднимать, замуж отдавать. Заботься о ней как о родной.

Аза упала на колени перед Златой прямо в грязь, обняла её за ноги и зарыдала в голос, а в протянутой руке свёрток держит.

– Бери, не отказывай.

– Знаю я твои традиции цыганка. Возьму. А ты ступай с миром. Но гляди, в мой дом больше ни ногой, иначе пеняй на себя. Рози, моя дочь.

– Клянусь Златка. Всю жизнь за тебя Бога молить стану.

Она схватила руки Златы, прижала их к своему сердцу, поцеловала и не оглядываясь кинулась наутёк.

Дома Злата развернула замусоленный свёрток. Там оказались чрезмерно дорогие украшения. До неприличия статусные и шикарные. Злата даже не подразумевала, что такие бывают. Если не считать даров семейства Гавриила, то речная жемчужина на тесёмке, была единственным украшением Златы, долгие годы.