Феликс Рапсин - Колючий экзамен. Рассказ

– Сколько людей выжило?

– Я не считал. Может, наберётся с большой двор.

– А где взрослые?

– Их нет. Остались только мы. Это было вчера. Самым первым очнулся Егорка, потому что он самый большой из нас, ему тринадцать. Это он разбудил нас и привёл сюда. – Он обвел пухлой рукой небольшую поляну, окруженную высокими и густыми деревьями. То там, то здесь, виднелась мятая трава и поломанные ветки – признак неумелого ночлега. – Егорка со своими друзьями спас нас из раз-бив-ше-го-ся самолёта и принёс нас сюда. Говорит, чудо, что мы спаслись. И он не понимает, почему все взрослые погибли, а мы – нет. Он сказал, что это очень странно. Но он поймёт, я это знаю. Он умный. Ну и, когда он всех нас перетащил сюда, на эту поляночку, он чуть не помер, как он сказал, из-за наших толстых тушек. Мы даже ничего не делали. Здесь, кстати, очень даже удобно. Ксюша даже заплакала от восторга, правда потом долго не просыпалась, и сейчас у неё изо рта вылетают мухи, и как-то у неё там нехорошо немного.

– Что? Так, ладно, а кто я?

– Ты? Ну ты даёшь! Ты же Хрюша!

– Ладно, а сколько мне лет?

– Или десять, или одиннадцать.

– Окееей, а где самолёт?

– Какой? В котором мы ехали сюда? Нуу, он где-то там, – он показал своей хрупкой рукой в сторону гор, на север – мы еле выжили. Чудо, что мы спаслись. Так сказал Егор. А ещё, – он понизил голос – оттуда, где самолёт, ночью приходят Они, и пугают нас. Но мы их не видели.

– Они?

– Да. Только тссс! – он приложил палец к губам – они всё слышат.

– Так. Ладно. Что-то я не очень все это понимаю. Сначала эти гребаные пожарные, теперь этот остров… Ну это явно сон. Иначе просто быть не может. Но такой реалистичный сон… И почему я во сне могу думать? Во сне же я выполняю какую-то роль, какой-то алгоритм, который мне не под силу изменить. А сейчас я думаю, анализирую… Ничего не понимаю. Что-то, наверно, я должен понять, что-то узнать. Но что? И зачем? К чему все это? Или может это обычный сон, а я принимаю его слишком близко к сердцу, воспринимаю все слишком буквально? Но во сне же так не может быть. Как же это сложно… А что ты скажешь? – обратился он к мальчику – ты же часть моего сознания. Может, поможешь мне?

– Слушай, ты меня пугаешь – сказал боязливо Миша. – Давай я позову Егора. Он как раз хотел с тобой погово… – он вдруг застыл как камень. Глаза не мигали. А потом он не своим голосом забасил – ГП как мир сознанья… МДЗ как мир созданья… Не говори, что прошлое уже прошло…, а будущее для нас сокрыто… Проснись… Создан для… Убей своего врага… Символ… Символ… Понять. Да. Понять… Да… – Миша понемногу начал приходить в себя. – Ой, что-то голова закружилась. Да… Что я говорил, Хрюш? Я же что-то говорил сейчас?… А, ну да, давай я Егора позову. Он поможет тебе. Хорошо?

Хрюша недоуменно смотрел на него, сдвинув брови «домиком». Он уже хотел сказать, чтобы тот позвал уже своего Егорика, но не успел: что-то начало происходить.

Мальчики сначала почувствовали вибрирование под ногами. С каждой секундой оно становилось все сильней и сильней. И уже через минуту оно превратилось в резкую, шокирующую и сногсшибательное тряску. Началось землетрясение. Казалось, из самого ада вырываются наружу могучие силы зла. Деревья с корнями начали выкапываться и грузно валиться на бок, звери, кто с лапами, кто с крыльями, пролетали туда-сюда с неподдельным ужасом, воздух наполнился едким запахом серы и вонючего железом, откуда-то с юга, вероятно, с пляжа, послышались испуганные крики детей. Всё закружилось и завертелось. А потом, как снег на голову, с уже почерневшего, туманно-золотистого неба начали падать дивно-волшебные, магически прекрасные объекты, неподдающиеся никакому объяснению. И перед тем, как упасть на поверхность земли, они взрывались разноцветным шарообразным облаком пыли и исчезали, как призраки давно минувших дней. Подул сильный, морозный ветер. Стало очень холодно. Миша и Хрюша уже давно сидели в обнимку, с трусливым видом смотрели на всю эту дичь и тряслись, как больные нервным тиком. Всё это происходило две-три минуты. Или два-три часа. Время словно текло, причём непонятно в какую сторону; оно выплывало и качалось, трескалось и билось, стихало и громыхало с новой силой. Запахи, звуки, краски, объекты этого мира – все, абсолютно все смешалось в бушующем танце странности.

А потом вдруг – тишина. Полная, абсолютная, неизмеримая. Бесконечно величественная и прекрасно загадочная тишина. Всё вдруг остановилось: объекты, падающие с неба и облака пыли, взрывающиеся около земли, застыли в немом величии кто где; животные, птицы и насекомые, мгновенно превратившиеся в неподвижные изваяния, стали жертвами какого-то ужасного эксперимента; деревья, кусты, трава, падающие листья с деревьев, и вся растительность замерли в пространстве и времени в ожидании какого-то могучего действа; даже сам воздух будто прекратил все свои микро движения. Ни ветра, ни звука, ни движений. Покой. Тишина. Пустота. Спокойствие.

Через некоторое время тишину нарушил громкий, периодичный и сухой звук.

Что это? Взрывы? Сирены? Слишком громкие стуки? Освобождаясь от полусна, он всё отчетливее слышал раздражающий звук будильника. Дзыынь, дзыыынь, дзыыыынь! Голова раскалывалась на части, полураскрытый рот пересох и першил, губы оказались будто в песке, нос забился до такой степени, что казалось, словно человек ещё с начала времен дышал только ротовым отверстием, а нос служил этаким ненужным украшением.

С усилием открыв глаза, Андрей различил смутное пятно на потолке, которое оказалось дешёвой люстрой с двумя лампочками. Глубоко вздохнув и протерев руками заспанное лицо, он приподнялся на локте, взял телефон с тумбочки, находившейся рядом с кроватью, и, прищуриваясь, выключил будильник. «Что это было?». Потом поставил гаджет обратно, облегчённо потянулся и встал. Пшикнув в нос какой-то спрей он почувствовал себя, хоть и не намного, но легче. Потом оделся в шорты за 2 490 рублей и футболку за 7 850 рублей, и побрел к раковине, в соседнюю комнату, где находилась небольшая ванна, хмуро глядевшая на унитаз рядом с собой. Умылся холодной, освежающей, водой, почистил зубы, которые за ночь превратились в вонючую вонь, вытерся и зашёл в гостиную. Там он сделал небольшую разминку, чтобы окончательно проснуться и привести в движение свои мышцы. Затем он отправился в кухню. «Какой странный сон». Немного взбодрившись, он с некоторой живостью наполнил свою тарелку гречкой и поставил её в микроволновку. Пока та нагревалась, вытащил из холодильника сметану, яблочный сок и пару кусков сыра и колбасы, нарезанных вчера во время ужина со своей семьёй и двоюродным братом отца, приглашенного на несколько дней к нам, в Питер. Достав гречку, Андрей размешал её со сметаной, и с наслаждением начал есть.