Стефани Эванович - Любовь без размера

Логан не мог не заметить перемены в ее поведении. Он подступил слишком близко, и она приготовилась вернуть на место свою стену. Он решил, что лучше пока завершить урок, но сначала охватить самую важную часть темы.

– Послушай, пока рано говорить о том, какое у тебя окажется телосложение, когда мы закончим занятия. Если то, что ты сказала мне, когда мы познакомились, правда, скорее всего, ты не окажешься обладательницей фигуры как у Дженнифер Энистон, сколько бы времени ты ни провела в спортзале, работая над ней. И с этим надо смириться. Речь идет о том, чтобы вернуть себе здоровье. Но вот что я обязан тебе сказать – ты твердо это запомни: фитнес определяют пять специфических факторов; ты в полной мере обладаешь четырьмя из них.

– Правда? – Она перестала суетиться и опять обратила на него все свое внимание.

– Чистая правда, – с воодушевлением подтвердил он. – В критерии входит функциональное состояние сердечно-сосудистой системы, мышечная сила, мышечная выносливость, гибкость и конституция тела – это медицинский термин для обозначения процента жировой массы тела.

Она хмыкнула, перебив его:

– Вижу, ты оставил лакомый кусочек на закуску. Попытаюсь-ка я угадать, в каком критерии я недобираю.

– Минутку. – Логан поскорее прервал ее и строго погрозил пальцем: – Шуточек на эту тему я не стерплю. Разве ты не понимаешь, какой подарок отхватила? С первого дня, как ты здесь появилась, меня поражала не только твоя сердечно-сосудистая выносливость, но и сильная мускулатура и гибкость. Все это не достигается одним подходом к занятиям. Спортсмены месяцами вкалывают, добиваясь того, что тебе с самого начала дано природой.

– Кажется, сейчас будет лекция, – пробормотала она и начала грызть ноготь.

Он сменил гнев на милость:

– Если тебе нужна лекция, за мной, разумеется, дело не станет. Но хотелось бы обойтись без лекций. Просто ты должны знать, сколько у тебя преимуществ. На случай, если будет сложно. А оно будет, даже не сомневайся.

– Сложнее, чем жить с пищевым расстройством и подвергать себя твоим издевательствам? Ты не веришь, что я смогу через это пройти, да? – Она упала духом, впервые после того, как он заставил ее встать на весы.

– Холли, – чуть смягчившись, но по-прежнему твердо сказал он. – С первого дня ты здесь выкладываешься на все сто процентов, и твой организм реагирует. Но постепенно он подстроится к новым порядкам. Пища же будет бросать тебе вызов, видимо, всю жизнь. Я хочу убедиться, что ты критически оценила весь свой арсенал на тот случай, когда почувствуешь себя слабой и потеряешь контроль. Чтобы ты смогла пережить это состояние и внести изменения, которые укоренятся и выдержат испытание временем. Не случайно девяносто пять процентов сбросивших вес людей набирают его снова. Они впадают в уныние, а старые привычки – они такие удобные и знакомые. Не хотелось бы, чтобы это произошло и с тобой. Преодолеть пищевую зависимость – не то же самое, что завязать с курением, наркотиками или алкоголем. От тех зависимостей ты отказываешься полностью, и после того, как заканчивается «ломка», ты посредством воздержания побеждаешь в этой войне. Твоя же война намного коварнее. Человеку необходимо питаться. И придется добиться того, чтобы уметь сосуществовать с пищей и не использовать ее в качестве костыля для опоры.

– Наверное, сейчас не самое подходящее время, чтобы сообщить тебе, что я закурила? – Холли попыталась внести в ситуацию немного легкомыслия. Попытка не удалась, его глаза блеснули неподдельным гневом.

– Если бы я хоть чуть-чуть поверил, что ты серьезно, то решил бы тебя задушить.

– Боже. Остынь. Тут с одной зависимостью хлопот не оберешься – нет уж, спасибо. Просто стараюсь избежать дальнейшей встряски.

Он решил встряску не продолжать и не заставлять ее говорить о том, в чем она не была готова признаться. Он наблюдал, как она молча продолжала грызть ногти, переваривая информацию. Она его услышала, и пока этого было достаточно. Ей нужно было вернуть нужный настрой, а потом уже переходить непосредственно к тренировке.

– В одном я уверен: и в неконтролируемом переедании, и в неумеренной потребности в еде есть общий момент – процесс, при котором пища заменяет чувство. Депрессия в том списке стоит не на последнем месте, при этом за предыдущие пару лет именно депрессия вышла на передний край твоей жизни, как бы ты ни старалась ее замалчивать. Ты не думала обратиться к врачу? К психотерапевту, например?

– О да. – Холли даже не пыталась скрыть чувство пренебрежения. – Давайте я пойду трепать языком о своих проблемах и спрашивать совета у человека, который, по всей видимости, более сумасшедший, чем я. Нет уж, спасибо.

– Не стоит спешить с заключением, что есть люди более сумасшедшие, чем ты, – поддразнил он. – Но для определенности, как насчет просто позвонить своему врачу? Ведь стоящий врач не может не распознать депрессию у овдовевшего человека.

– Это еще зачем? – в сердцах спросила она. – Чтобы они принялись пичкать меня коктейлем из препаратов, мешая мне вообще что-либо чувствовать? Или даже прописали мне какое-нибудь классное новое средство, которое не удосужились до конца испытать, и я такая через шесть месяцев проснулась, а у меня хвост вырос?

– Окей. Я понял. – Он хотел поскорее снизить градус ее раздражения, отнеся его на счет того, что бежать к врачу при отсутствии внешних признаков боли она не могла себе позволить по деньгам. Особенно учитывая, что некоторую часть наличности она платила ему. К тому же она была права. – Под «понял» я подразумевал, что не только полностью понимаю, но и во многом с тобой согласен. Я всегда за то, чтобы, прежде чем бежать в аптеку, попробовать комплексные меры, особенно в таких случаях, как твой. И с применением других тактик тебе везет. Эндорфины, химические вещества, вырабатывающиеся в организме естественным путем, борются с депрессией. Вырабатываются они с выходом физической энергии, а у тебя, безусловно, этих процессов сейчас происходит предостаточно.

– Ты так считаешь? – спросила она с вернувшимся сполна сарказмом. Ей было не по себе от сознания того, что он, очевидно, провел достаточно времени, думая о ней, или как минимум о положении, в котором она оказалась. Положение подразумевало, что она была неконтролируемой, бесконечно жующей, ненасытной чудачкой.

– Холли, я хочу попросить тебя об одолжении. Я бы хотел, чтобы ты начала записывать, что ты ешь. Каждый кусочек чего бы то ни было, который ты кладешь в рот. Это не проверка, и я даже не прошу тебя показывать мне эти записи, если ты сама этого не хочешь. Я прошу тебя сделать это сугубо для себя. И если ты переживаешь или пала духом, я хочу, чтобы ты записала, что ты чувствуешь во время еды. Сможешь?