Сергей Лобанов - Новороссия. Реквием по любви

Дарина чувствовала не то чтобы страх, а робость перед этими людьми, способными лишить жизни других…

– Что за кралю ты привёз? ― спросил один удивительно юным голосом, так не вязавшимся с его внешностью и возрастом примерно лет тридцати пяти. ― И какого хрена у неё пушка?

– Кандидатка на обучение, ― ответил Алексей. ― Возьмёшь? А пистолет мой. Дал для успокоения, пока ехала сюда с шапочкой на глазах.

Повисло молчание. Три пары глаз уставились на Дарину.

Наконец, тот, что задал вопрос, приблизился к девушке, сказал спокойно и уверенно:

– Отдай.

Дарина протянула пистолет.

Снайпер аккуратно взял, поставил на предохранитель, подняв оружие к небу, при этом курок соскочил с боевого взвода. Затем подошёл к Алексею, посмотрел, чуть прищурясь, прямо в глаза и как неразумному легонько костяшками пальцев этак поучительно постучал по лбу. После чего отдал пистолет.

Тот с виноватым видом потёр лоб, спрятал личное оружие в наплечную кобуру.

Обращаясь к девушке, снайпер спросил, указав рукой:

– Сколько метров до того здания?

Дарина секунду подумала и сказала:

– Метров шестьсот.

– Правильно, ― несколько удивлённо ответил военный. ― Пятьсот девяносто два метра. Ещё вопрос. Сейчас быстро посмотришь назад, там стоит другое здание. Запомнишь в нём всё, что сможешь. Давай.

Дарина повернулась и увидела примерно в двухстах метрах неказистое трёхэтажное строение.

– Разворачивайся, ― скомандовал снайпер.

Девушка повернулась.

– Сколько всего окон в здании?

– М-м-м… пятнадцать, по пять на каждом этаже. На втором этаже второе окно слева с рамой без стёкол. На третьем два таких же окна ― первое и третье справа. Под крышей надпись «Слава КПСС!»

В глазах снайпера она увидела засветившийся огонёк интереса.

– Что скажешь о крыше? ― спросил он.

– Из старого потемневшего шифера, два слуховых окна треугольной формы, возле левого ― покосившаяся телевизионная антенна.

Военный переступил с ноги на ногу.

Девушка почувствовала, как изменилось его отношение. Уже не такое хищное, что ли, явственнее стала расположенность.

И всё же следующий вопрос заставил усомниться в правильности ощущений.

– Зачем тебе быть снайпером?

– Мама и младший брат погибли при обстреле…

Снайпер помолчал и вздохнул.

– Отомстить, значит, хочешь?

– Да, хочу, ― вскинула голову Дарина.

– Стрелять приходилось?

– Из охотничьего ружья раза три, ― потупилась она.

– Сможешь выстрелить в человека? ― остро взглянул, как обжёг, военный.

– В этих смогу, не жалко никого из них. Нелюди они после всего, что творят. В Одессе людей заживо сжигали… Маму и Диму убили… ― глухо ответила Дарина.

Снайпер покивал сочувственно и спросил:

– Как здоровье, хронические заболевания есть?

– Нет, слава богу.

– Как зрение и слух?

– Зрение стопроцентное. Слух нормальный. На гитаре играю.

– О как! На гитаре можешь? ― одобрительно отозвался снайпер. ― А что играешь?

– Испанские композиции, в основном.

– Ладно. Тоже нормально. Послушаю. Гитара есть.

– Берёте меня?

– Возьму с испытательным сроком пять дней. Не выдержишь, отправлю домой, и никакие просьбы не помогут. Согласна?

– Да.

– Мой позывной ― Баюн. Я инструктор, а также папа, мама, воинский начальник и сам господь бог. Моё слово ― закон. Любое моё распоряжение обязательно к безусловному исполнению без каких бы то ни было обсуждений. За малейшее непослушание ― немедленное отчисление. Это понятно?

– Понятно.

– Курс подготовки ускоренный ― месяц. Дольше нет возможности: нужны бойцы, способные выполнять хотя бы минимум из того, что умеет настоящий снайпер. Самому необходимому научу. Остальной опыт придётся получать в бою. Не боишься умереть?

– Боюсь. Очень, ― честно ответила девушка.

– Так, может, передумаешь, пока не поздно? ― снайпер опять остро глянул.

– Нет, ― твёрдо сказала она.

Военный удовлетворённо кивнул и добавил:

– Разумный, контролируемый страх необходим, помогает выжить.

Затем показал рукой на бойцов:

– Выпускники. Уедут прямо сейчас. Так что не знакомлю. Может и встретитесь когда, там познакомитесь.

Подошёл к парням, пожал руки и повернулся к Алексею.

– Забирай.

– В машину, ребята, ― ответил тот.

Снайперы устроились в салоне.

– Удачи тебе, Дарина, ― сказал Алексей, пожал руку военному. ― Ладно, поеду.

– Пошли, ― обратился к ней Баюн. ― Расскажешь о себе подробнее. Кто ты, откуда. Паспорт с собой?

– Да, в сумочке, ― ответила девушка.

– Ты прям как на прогулку, ― усмехнулся по-доброму инструктор, окинув её слегка насмешливым взглядом. ― Ну, ничего, это мы быстро исправим. А вот маникюр твой и руки мне жалко.

Дарина с сожалением глянула на свои ухоженные руки.

– С этой минуты ни имени, ни фамилии у тебя нет. Ты будешь… испанские мелодии, говоришь? Ты будешь Кармен. Нравится?

– Вполне. А кроме меня и тех, что уехали, ещё есть курсанты?

– Пока нет. Но будут, Алексей найдёт.

– Он что-то не так сделал с пистолетом?

– «Не так» ― мягко сказано. Это просто чудо какое-то, что не произошло самопроизвольного выстрела на первой же дорожной кочке. Ему за такие дела вообще нельзя ничего стреляющего доверять, даже детского пистолета с пистонами. Вот тебе первый урок, запомни его как «Отче наш»: никогда ни при каких обстоятельствах не отдавай своё оружие кому бы то ни было, особенно если оно заряжено.

– Я запомнила. А кто он?

– Он Алексей. Устраивает?

– Так точно.

– Вот это ответ! ― одобрительно улыбнулся Баюн. ― Так держать, Кармен. Кстати, где твой телефон?

Дарина, чуть удивившись, ответила:

– В сумочке.

– Дай сюда.

Получив мобильник, инструктор отключил его со словами:

– Пока ты здесь, забудь, что у тебя он есть. Получишь, когда уедешь отсюда.

Дошли до здания, расстояние до которого Дарина недавно определяла на глазок.

– Здесь наша казарма, так сказать, ― пояснил командир. ― Это бывший административный корпус. Выберешь любую комнату, какая понравится. Я туда кровать тебе поставлю. Остальные удобства во дворе. Варим сами. Кстати, не мешало бы подкрепиться. Вода во фляге, котёл, дрова, спички, картошка и всё прочее вон там. Организуй супчик на двоих с запасом на утро. Много не вари ― прокиснет. Завтра приступим к обучению.

«Вот и началась моя новая жизнь, ― меланхолично подумала Дарина. ― И началась с готовки жратвы. Бабья доля везде одинакова…»

Вздохнув, пошла разбираться с ужином.

***

Немудрёную еду ― суп из картошки с вермишелью она заправила говяжьей тушёнкой.

Дарина не любила такую бурду с детства, но на этом настоял Баюн и наворачивал с удовольствием человека, не жалующегося на аппетит.