Игорь Евтишенков - Римская сага. За великой стеной

Чоу вернулась через десять дней. В тот вечер в большом доме долго горели ночные светильники, и слуги допоздна не ложились спать, ожидая приказов хозяина и его гостей. На следующий день римлян стали готовить к переходу в столицу империи. Сборы были нехитрыми, и уже к середине дня всё было готово. Большая вереница людей и повозок вышла за стены города. Там все остановились, ожидая губернатора. В это время к Лацию подошли два стражника и отвели его к небольшим носилкам у самой стены. Оставив его одного, они отошли в сторону.

– Подойди, – неожиданно для себя услышал он голос Чоу Ли. Поймав себя на мысли, что ещё способен удивляться, Лаций усмехнулся и медленно приблизился.

– Какая ты стала недоступная! – в его голосе слышалась ирония. Но он до сих пор не мог понять, почему Чоу Ли так резко изменилась, оказавшись среди своих ханьцев. Сначала ему казалось, что она хочет скрыть своё прошлое. Но это было глупо, потому что все знали, что с ней произошло. Чуть позже Лаций стал думать, что всё дело в её статусе. Ведь она была дочерью богатого человека. Может быть, именно это заставило её забыть о благодарности и сделало такой суровой?

Он долго размышлял над произошедшими с Чоу Ли изменениями, но ему даже в голову не могло прийти, что девушка вела себя так, как требовала её культура. Она мгновенно приспосабливалась к той обстановке, в которой оказывалась и, попав в общество генерала Тана, сразу обрела силу своего социального положения, которое требовало соответствующего поведения. В империи Хань существовало негласное правило, гласившее, что если человек получал новую должность, к нему надо было приходить и заново знакомиться. С этого момента прошлого не существовало. С Чоу Ли произошло то же самое – она забыла прошлое, чтобы выжить в настоящем. Постоянство здесь было недопустимо. Но Лаций пока ещё не знал об этой особенности национальной культуры ханьцев и вёл себя как равный. – Послушай, может, возьмёшь меня к себе внутрь? Я же был твоим хозяином. Ты это помнишь?

– Помню. Это было раньше. Сейчас ты… пленник.

– Ну да. И что ты хочешь?

– Мне нужна твоя помощь, – эти слова звучали искренне, но если для Лация это было обращение друга, то для Чоу – хитрая уловка с далеко идущими целями. Чтобы другие не заподозрили её в привязанности к белому рабу и не стали распространять слухи, она специально спряталась в носилках и приказала отойти подальше. Здесь их никто не мог видеть. Но Лаций был так воодушевлён успехом своих переговоров с генералом Таном, что не обратил внимание на такие «мелочи».

– Помощь? – опешил он. – Помощь от пленника? Ты шутишь?

– Послушай, всё может кончиться очень плохо, – и Чоу Ли рассказала ему, что ездила в столицу к сестре. С ней были гонцы от Чэнь Тана. Они передали императору голову Чжи Чжи. Но император не принял её и отказался простить Тана. Императорский совет до сих пор спорит, что делать с Чэнь Таном и губернатором Сяо – простить или наказать. Сестра Чоу и её муж очень надеются, что огромные картины и взятые в плен римляне понравятся императору и он смилостивится.

– Ничего не понимаю. Что ты хочешь от меня? – не понял Лаций.

– Если император не простит генерала Тана и Сяо, их казнят. После этого убьют их родных и близких вместе с их семьями до третьего колена. Это значит, что убьют губернатора Сяо и его двоюродного брата Бао Ши. Моя сестра – его жена! Понимаешь? И… тогда, наверное, убьют и меня… тоже… – в этот момент Чоу не надо было притворяться, потому что она говорила правду.

– Как всё сложно, – покачал головой Лаций. – Понял, что убьют всех.

– Да, так, – с отчаянием произнесла Чоу.

– Жаль. И что же ты хочешь от меня? – повторил он свой вопрос.

Чоу не знала, как подтолкнуть римлянина к благородному поступку. Она хотела, чтобы не пострадала её сестра. Ей казалось, что если император придёт посмотреть на картины, тогда он сжалится и простит Чэнь Тана и губернатора Сяо. И помочь в этом мог только Лаций. Остальные уже использовали свою возможность, «бросили кости и проиграли», как любили говорить придворные императора.

– Сделай так, чтобы императору всё понравилось! – с жаром произнесла она. Лаций долго пытался объяснить ей, что это невозможно и просто глупо что-то требовать от него, закованного в цепи раба, но Чоу умоляла, и чтобы прекратить этот бессмысленный разговор, он согласился. Тогда она стала рассказывать ему о дворе императора и всех важных чиновниках. Лаций почти не слушал её, давно отчаявшись запомнить бесконечные имена и сложные отношения, пока она не вспомнила о любимых наложницах императора.

– Стой! Твоя сестра может поговорить с этими наложницами?

– Да.

– Тогда пусть расскажет им что-нибудь интересное про римлян… Надо, чтобы они пришли посмотреть. Обязательно! Тогда они расскажут это всем. Потом передадут императору, и тот может прийти. Это – единственный шанс. Согласна? Что их может заинтересовать?

– Я думаю… Это сложно. Но я поняла, что ты хочешь. Я должна поговорить с сестрой.

– Поговори, поговори. Ещё нужны будут музыканты. Как у Чжи Чжи. Помнишь, слепой Павел пел с ними?

– Да.

– С такими струнами и литаврами. Надо, чтобы они хорошо играли. Попробуем удивить их песнями. Хотя, этого мало. Надо придумать что-то страшное и ужасное. Такое, чего они никогда не видели. Но мне тоже кое-что надо.

– Что? – напряглась Чоу.

– Ты говорила, что знаешь дорогу на юг, к большому морю. Поможешь мне добраться туда? Я хочу уплыть в Индию или дальше, – он ждал, пока она обдумает его слова.

– Ты… ты… тебя могут убить прямо завтра или сослать на соляные озёра… Я не могу обещать.

– Если император накажет генерала Тана и губернатора Сяо, ты точно уже ничего не сможешь обещать. Если он простит Сяо, всё будет по-другому. Так?

– Так, – вынуждена была согласиться Чоу Ли, уже придя в себя и понимая, что ничто не мешает ей сейчас солгать этому наивному белому человеку.

– Тогда ты не допустишь, чтобы меня продали на соляные озёра и поможешь мне добраться до моря. Купишь меня, в конце концов, как раба, и отвезёшь туда сама! – предложил Лаций. Ему казалось, что Чоу волнуется. Он сам бы так себя чувствовал в такой ситуации. Поэтому он решил подождать и дать ей всё взвесить.

– Если генерала Тана и губернатора Сяо простят, я сделаю это! – наконец, прозвучал твёрдый и решительный ответ. Лаций снова вздохнул, но теперь уже с облегчением. Ему хотелось верить, что боги помогут ему, и Чоу Ли не забудет своего обещания. Однако он не знал, что в той цепочке событий, которые он нарисовал в своём воображении и описал Чоу, её спасение было на первом месте, а его – на втором. И выполнять свою часть обязательств в случае его успеха, было для неё необязательно.