Алексей Ручий - Песни/Танцы. Песни Одинокого Героя, Танцы Заблудших Душ

Полчаса пролетели незаметно. Мой поезд подали к перрону. Я выбросил журнал с анекдотами в урну, купил себе еще одну бутылку пива и пошел искать свой вагон. Сзади остался страдающий вечной бессонницей вокзал.

Вагон нашел быстро – он был в хвосте поезда, то есть близко к началу перрона. Показал билет проводнику и прошествовал в полутемный плацкарт. Впереди меня шевелились мои невольные попутчики, медленно ползущие по проходу; те из них, чьи места оказались ближе к входу, уже раскладывали вещи. Я отыскал свое место – нижняя полка сбоку в середине вагона. Закинул сумку на самый верх и сел. Перевел дух.

Полумрак вагона, шевеление движущихся людей, свет фонарей, разлитый по перрону за окном, другой поезд, замерший на путях по ту сторону платформы. Я снял китель и повесил его на вешалку, фуражку убрал на верхнюю полку, к сумке. Поставил на столик бутылку пива. Посмотрел на нее. Вздохнул. И вышел подышать на перрон, время до отправления еще оставалось.

Пахло особым вокзальным духом: углем, резиной, чем-то еще. Мимо продолжали сновать люди. Я стоял и смотрел в небольшую лужицу под ногами. Голова была тяжелой от усталости: сказывалась прошлая ночь с проводами в части и, как следствие, коротким сном, да и сегодняшний бурный день наложил свой отпечаток. Выпью пиво и буду спать – решил я.

С этими мыслями вернулся в вагон. До отправления оставалось минут пять.

Пока меня не было, соседнее место заняла молодая девушка, лет восемнадцати-девятнадцати. Довольно милая на вид. Расположившись, она теперь смотрела в окно. Оставленная мной бутылка пива роняла блики от фонарного света, заползавшего сквозь стекло, на поверхность стола. Мне стало как-то неловко за нее, за эту бутылку пива.

– Здравствуйте, – сказал я девушке, усаживаясь на свое место.

– Здравствуйте, – тихо ответила она и продолжила смотреть в окно.

Я поймал себя на том, что немного сконфужен. С чего бы вдруг? Мне стало еще более неловко. Отвык в армии от женского общества, отвык. Я поспешно придвинул бутылку с середины стола к себе и тут же открыл. Девушка бросила на меня короткий взгляд и сразу же снова отвернулась к окну. Я сделал большой глоток.

Поезд тронулся. Вагон нервно рванулся с места, качнулся, и перрон в окне пополз прочь. До свиданья, Москва, до свиданья! Я еду домой!

Минут через пять по вагону пошла проводница – проверять билеты. Я достал свой из кармана кителя и положил на край стола. Проводница подошла, быстро взглянула в него, затем в билет моей соседки и двинулась дальше. Я глотнул пива. За окном неслись заборы, депо, промышленные площадки с угрюмыми зданиями спящих цехов, скрюченными силуэтами подъемных кранов и дымящими сигарами труб. Вдалеке мелькали высотки спящих микрорайонов. Где-то в сумраке проплыла подсвеченная снизу прожекторами Останкинская телебашня.

Я взглянул на соседку: она убрала свой билет в сумку и достала оттуда книжку, название я не разглядел. Видимо, пока спать не собиралась. Я решил сходить в тамбур перекурить.

В тамбуре стоял худой мужик в вязаном свитере и дымил папиросой «Беломора». Увидев, что я достаю сигарету, молча протянул мне зажигалку. Я прикурил и кивнул ему в знак благодарности.

– На побывку? – спросил мужик.

– Насовсем. Дембель.

– Ну, поздравляю тогда, молодец!

– Спасибо.

Мужик докурил, потушил окурок в пепельнице, прилаженной к стене, и ушел в вагон. Я встал лицом к наружной двери и попытался разглядеть, что творится за маленьким замызганным стеклом. Но, к сожалению, ничего толком не увидел: снаружи царила тьма, лишь изредка разрываемая светом фонарей. Поезд выехал из столицы и разрезал пространство спящих пригородов.

Я выкурил сигарету, постоял минут пять, допивая пиво, потом выкурил еще одну. За окном промелькнула река, отражающая блеклые ночные огни, очередной подмосковный город, и мы понеслись дальше к северу. Домой.

Возвращаясь из тамбура, я выкинул пустую бутылку в мусоросборник и посетил туалет – его, наконец, открыли. Потом вернулся на свое место.

Моя соседка все так же читала книгу, как и пятнадцать минут назад. Увидев меня, она оторвалась от книги и спросила:

– Вы спать еще не собираетесь ложиться?

Спать вообще хотелось, но я еще не собрался. Да и просьба девушки мне была понятна: ее место было на верхней полке – если бы я собрался спать, ей бы тоже пришлось ложиться. Поэтому я ответил:

– Пока нет.

– Я тогда посижу, почитаю? – спросила она.

– Да, конечно. Вообще если хотите, я могу уступить вам нижнюю полку, мне все равно, где спать.

– Вы серьезно?

– Абсолютно.

– Ой, спасибо большое! – Она улыбнулась.

– Пожалуйста.

Мимо пронеслась какая-то маленькая пустынная станция, освещенная несколькими фонарями. В их смутных отблесках, светомузыкой проскакавших по нашему вагону, я смог разглядеть свою соседку лучше.

Симпатичное, немного детское лицо. Рыжие волосы и зеленоватые глаза. Небольшой носик и пухлые губки. Она мне понравилась.

– Интересная книга? – спросил ее я.

– Да, интересная.

– А о чем?

– Ну как вам сказать… – она улыбнулась, – обо всем.

– Понятно, – улыбнулся и я.

Свет в вагоне притушили до минимума, большинство пассажиров уже легли спать. Кругом царил полумрак, лишь изредка прорезаемый сполохами пролетающих мимо окон фонарей. Интересно, в такой темноте действительно можно читать?

– А вы военный? – спросила меня соседка спустя некоторое время.

– Теперь уже нет, я домой еду – на дембель.

– В Петербург?

– Да. А вы?

– Я тоже в Петербург. Кстати, давайте на «ты».

– Давайте. Точнее, давай.

Она негромко рассмеялась.

– Меня Женей зовут. – И она протянула ко мне через стол свою небольшую ручку.

Представившись, я легонько пожал ее влажные теплые пальцы. Вечер, а точнее ночь, знакомств продолжалась.

Мимо прошла проводница. Стукнула дверь в конце вагона.

– А ты тоже домой едешь? – спросил я свою новую знакомую.

– Нет, в гости. К бывшему однокласснику. Я в Москве учусь.

– Понятно. И на кого учишься?

– На журналиста.

– Интересная, должно быть, профессия.

Она легонько улыбнулась.

– По-разному. Но мне пока нравится.

На сей раз улыбнулся я:

– Почему пока?

– Ну, кто же знает, что будет через год или два, я ведь только на втором курсе учусь…

– Думаешь, что разочаруешься?

– Не знаю, все может быть. А ты кто по специальности?

– Свободный художник.

– В смысле?

– Ну, как-то так. Учился на юридическом, но понял, что не мое. Разочаровался, как ты говоришь. Зато в армии пригодился. Теперь вот думаю: кем дальше быть. Может, на философский пойду.

Проводница снова прошествовала мимо нас – на сей раз в обратном направлении, к себе в купе.