SNOW BESS - Странная судьба. Новая жизнь

Холодный осенний воздух так и обдувал осенние красоты, желто-красные листья украшали поздний вечерний пейзаж. Нацист долго проводил время в лесном парке. Этот лес был заброшен, но теперь здесь веется красоты природы. Вдали он увидел скамейку, нацист подошел к ней и присел. Глубоко вздохнув свежим осенним воздухом.

Поздний вечерний день, тишина и красивый закат. Холодный ветер перестал морозить земли и нахлынул теплый поток ветра. Дневные обитатели парка уже спали в своих домиках, только ночным обитателям не спалось. Со временем, закат покидал этот чудесный парк, и высветилось луна, небо покрылась белыми веснушками. Астероиды так летели мимо прекрасной планеты. Нацист настолько сильно заинтересовался процессом вечера и ночи, что забыл про время. Мужчина встал со скамейки и отряхнул пальто от пыли, медленно не спеша шел мужчина. Руки скрестил за спиной и решался пить ли ему сегодня теплого чай или кофе. Мысли разрушились, нацист обратил внимание чужого взгляда позади себя. Шаги ускорились, но этот взгляд отходил, и наступала агрессивная неловкость со стороны нациста. Все же мужчина решается посмотреть на этого незнакомца, повернувшись, он никого не увидел, Спокойный вдох и выдох, нацист решается здравыми мыслями уйти. Нацист сталкивается с незнакомцем, тот быстрыми действиями ловит нациста. Их взгляды встретились, нациста смутило действия незнакомца и решается выровнять стойкость самостоятельно. Незнакомец убирает свои руки за спину, нагнетающая тишина с неловкостью. Незнакомец решает эту ауру отрезать.

– Прошу прощения за свои действия. Голос был уравновешенный и не такой писклявый как у его сына Германии. Германия ранняя пташка, у которого идёт все медленно и постепенно. Нацист долго не мог подобрать слов из-за странных чувств. Но, похоже, он находит эти слова и смотрит на своего собеседника снизу вверх.

– Я принимаю ваше извинение, но другой раз внимательней нужно быть. Мужчина уже хотел уйти, но лёгкая рука прикасается плечу нациста.

– Я Бразилия, Фашистская Бразилия. Нацист вступает в ступор, неужели кто-то идёт по его стопам и держит стран в страхе или все наяву. Мужчина повернулся к бразильцу и не одобрительно посмотрел на него. – Польщён, что вы решили пойти по стопам фашизма. Но мне надо идти.

– Хотя бы скажите ваше имя, может мы ещё встретимся? Нацист глубоко вздохнул и как отрезанный сказал свое имя и скрылся с глаз диктатора. Мужчина вернулся домой, в зале немец спал и даже не шелохнулся от хлопка двери. Немец за этот день сильно устал, на собрании снова его перебивали и не давали ни слова. Со времени, немец показал свой нацистский нрав, страны испуганно смотрели на немца. Боялись, их взгляды так и говорили о нем: «– Вот оно, снова фашизм наступает, Россия больше не поможет нам и миру конец». Немец поправил свою одежду и очки, речь его продолжалась. Вопросов не было и на этом спасибо. Сейчас нацист проводит остатки своего времени за чашечкой чая, чувства полыхали и не давали покоя. Этот диктатор отличался от коммуниста, его взгляд спокойный и робкий, рука легкая, будто он работал раньше массажистом. Нацист пил уже вторую чашку чай, а бурлящие эмоции прямо кипели над теплым напитком. Мужчина решился, что завтрашним вечером отправится в парк и встретит Бразилию. На следующий день, нацист решил в ранний вечер пойти в парк. Сегодня утром немец устроил скандал со своим отцом. Все это началось еще за обедом, немец возмущался над тем, что отец готовит одно, и тоже изо дня в день. Нацист был зол, если бы жена видела поведение своего сына, она бы расплакалась. Но отец принял жестокое воспитание, Ричард прогнал Ганса, состояла грубой силой, пнув по ноге. Ганс упал, но смог удержаться на руках, сын посмотрел на отца. Ричард увидел беспомощного сына в слезах, нацист велел ему идти в комнату, чтобы через три часа вернулся на кухню. Немец просидел уже два часа в своей комнате, но он слышал страшные звуки со стороны кухни. Ричард пытался приготовить обед, ужин и на завтрашний день. За три часа и долгая болтовня с коммунистом о готовке, немец решил нарушить просьбу отца. Немец тихо спускался по ступеням, когда сын подошел к входной кухни, то его поразило, то, что невозможно проверить. Сократ Иософ услышал, что неумелый нацист хочет научиться готовить и тот вмиг пришел к своему другу. Нацист вымотался и волновался о готовке: Получится ли у меня? Не ужели? Коммунист снова выбросит подгоревший или не вкусные блюда?! Мысли так и полыхали как в огне, но вскоре мужчина научился готовить супы, каши, драники и десерты. Немец не мог больше скрываться, ведь приятный аромат так и манит голодного мальчика. Советский союз увидел немца, раздался звонкий смех, и нацист не на шутку дернулся. Логика полетела, немец прижался к отцу и смотрел, чего тут наготовили взрослые.

– Ричард, ты чего ребенка голодом моришь? Высказался Советский Союз с такой же улыбкой на лице. Нацист посмотрел на сына, немец после не одобрительного взгляда сел за стол и не забыл поздороваться с коммунистом. Нацист поднял ложку и бросил на мойку, мужчина посмотрел на хохотуна и голодного мальчика.

– Я не морил его голодом, он сам не захотел, есть кашу на воде. Немец перебил своего отца и не довольно высказался. – Ты не положил соль и масло, каша прилипла к тарелке. На веселых нотах закончился, половина дня, но мы возвращаемся к нацисту, который уже достаточно провел свое время в парке.

На следующий день, нацист решил в ранний вечер пойти в парк. Сегодня утром немец устроил скандал со своим отцом. Хорошо, что все плохое заканчивается и наступает чудный день с веселой мелодии осени. Нацист уже достаточно провел свое время в парке. Осенний вечер дал свою правоту, было темно и холодно. Хорошо, что в этом парке имеются фонари и скамейки, мужчина решил отдохнуть после двухчасовой прогулки по парку. Одиночная скамейка с фонарем дал знак для отдыха, нацист спокойной сел на него и наблюдал за темной атмосферой. Темно небо скрывалась за густевшими облаками, холод морозил щеки и руки. Нацист был готов возвращаться домой, хотя знал, что его новый друг может вскоре появится. Он не ошибся, холодные грубые руки закрывали глаза нациста, тот дотронулся своим нежным подушечки пальцем до руки. Диктатор нежно убрал руки и наклонился к его уху, снова его уравновешенный тембр голос. Нацист держался за сердце, чувство вновь полыхали как огромный костер. Огонь просто впал в танцы, не давая вдохнуть воздуха.

– Что же ты не идешь домой? Красавец ты мой ночной. Нацист, вскоре смог вдохнуть воздух и собраться с мыслями.