Array Сборник - У каждой строчки свой мотив

Нас незачем винить
За то, что мы одни,
За то, что мы понять
Друг друга не смогли,
За то, что мы молчим,
Когда идём вдвоём —
Ведь мы с тобой виновны лишь в одном…

Мы не спросили разрешенья у любви
На то, чтоб больше мне не видеть глаз твоих,
На то, чтоб больше губ твоих не целовать,
Любовь не может разрешенье это дать!

Мы не спросили разрешенья у огня,
Что греет душу зыбким пламенем свечи.
Мы не спросили у тебя и у меня…
Мы не спросили разрешенья у любви!

Нас незачем винить
За поздние звонки,
За то, что вместо слов —
Короткие гудки,
За то, что в дом тепло
Носили решетом…
Ведь мы с тобой виновны лишь в одном…

Она нам не простит
Уснувших фонарей
И от сердец давно
Потерянных ключей.
Мы крепкий из обид
Повесили засов
И заперли случайно там любовь!

Любовь – это Божья душа!
Она приходит без звонка и стука,
Не спрашивая: «Вовремя ль пришла?»
Она не знает,
одинок ли ты
и сколько у тебя детей и внуков,
Как радость примешь ты её иль муку,
И были ли о ней твои мечты,
Готов ли ты беречь её, хранить
От унижений, слёз, обид и злобы,
от зависти…

И для того лишь, чтобы
Всю до крупиц отдать в какой-то миг!
Не думая, что весь в делах, в заботе,
что дома ждут, что занят на работе.
И даже если сил уж больше нет,
Её не выключишь, как надоевший свет!
Ей всё равно,
какое время года,
хорошая ли за окном погода,
закат ли, полночь, полдень иль рассвет,

В хорошем ты иль в скверном настроении,
Здоров ли ты иль мечешься в бреду,
Богат иль беден —
всё ей безразлично!
Застанет кто-то с ней тебя с поличным?
Иль не покажешь больше никому?
Прекрасен ты? Или красив душой?
И в зеркале ты молод иль в сединах?..

По-равному —
что к дамам, что к мужчинам —
Однажды, не считая твоих лет,
Любовь
либо приходит,
либо – НЕТ!

Когда нам плохо,
мы приходим к матерям,
Ложась им, как и в детстве,
на колени,
Забыв о том, что в суете и лени
мы не звонили им по вечерам.
И мамы нежно тёплая ладонь
Погладит наши волосы,
и тут же
От света глаз развеются все тучи,
Что были на душе, над головой.

Мы будем долго-долго говорить,
Кого-то обвинять и возмущаться.
О том, с кем не хотелось расставаться…
А может быть, хотелось бы забыть.
Она одна поймёт нас как никто
И всей душою на защиту встанет
от зла всего,
Того, что нас так ранит,
И не предаст одна нас ни за что!

Оставшиеся силы нам отдаст,
Наполнив наш пустой сосуд любовью.
И мы вдохнём вдруг радостно, спокойно,
Направимся, расцеловав, к дверям…

Когда нам плохо,
мы приходим к матерям…

– Скажи мне, дед, что так рука повисла,
Что ты не можешь ей отрезать хлеба?

Ответил дед:
– Ты знаешь, пуля бы́стра,
Я отдал свою руку для Победы.

Но мне не жалко.
Стоя под Москвою,
Любой из нас готов отдать был жизни,
Москву родную заслонить собою
И не пустить туда врага-фашиста!

– А кто такой «фашист»? Скажи мне, деда.
– То чёрный ворон, что склевал бы пашню.
Кто захотел, чтобы земля горела
И чтобы мы забыли день вчерашний.

Чтобы в России дети не родились,
А коль родились – шли бы в услужение,
Чтобы Россия наша испарилась с лица земли,
Как будто наваждение.

А он – прибрал себе бы все богатства
И восседал на самой на вершине!
И чтобы все другие государства
Его вороньей стае бы служили.

– А что же дальше?

– Дальше было пламя!
Война и голод, зимы и лишения.
И кто был в силах – молод иль немолод, —
Оставив дом, шли строем в ополчение.

Мы рвались в бой!
За дом! За всю Россию!
За тех друзей, что вскрикнуть не успели.
И наша нам земля давала силы.
И мы смогли! Мы всё преодолели!

И через много дней была Победа!
Был главный ворон скинут с пьедестала!
И счастлив я, что жив,
Что вижу небо…
Да только вот рука —
как это мало!

Тут замолчали оба.
Губы стиснув, дед вспоминал.
И к горлу подкатило…

И маленький внучок,
На нём повиснув,
Шепнул тепло на ушко:
– Дед! Спасибо!