Андрей Ланиус - История одной творческой личности

– Да, – неохотно признался тот. – Пришлось поговорить с ней крутовато. Вот она и дала

деру.

– Бить женщину по лицу у тебя называется «поговорить»?! – не сдержался я.

– Шалаву! – заорал тот. – Ты сам и помог ей удрать, падла! Босс, голову наотрез, фраер знает, где потаскуха!

– Знаешь, где она? – сощурился Китель.

– Знаю.

Мой ответ ему понравился.

– Где же?

– В надежном месте. Я напишу ей записку. Но дело это деликатное. Пусть за ней поедет человек, умеющий разговаривать с женщинами.

С минуту Китель что-то прикидывал.

– Ладно! – решительно хлопнул в ладоши. – Пиши записку, гипнотизер! Да смотри, без хитростей! Тебе же они и вылезут боком, если что не так.

Тут же в их присутствии я написал записку, смысл которой сводился к тому, что я прошу ее, Алину, прибыть в условленное место с человеком, передавшем мое послание.

Китель долго изучал каждую буковку и, похоже, успокоился.

– Еще одна просьба, – обратился я к новому «рабовладельцу». – Пусть ее привезут сразу ко мне. Я сам введу ее в курс дела. Так лучше. Боюсь, если она сначала увидит вас, в особенности Макса, то надолго впадет в транс на грани истерики.

– Это можно, – сразу же согласился Китель.

Он еще раз предупредил меня об ответственности, пообещал, что скоро меня накормят, и вышел вместе со своим боевиком.

Дверь с обратной стороны закрылась на засов.

Оставшись в одиночестве, я прилег на кушетку и занялся анализом ситуации.

Итак, крохотный плацдарм отвоеван…

Вскоре началось движение. Два дюжих молодца втащили в мой мрачный склеп раскладной диван, два кресла, столик. Даже палас расстелили на цементном полу.

Следом появился обед. Китель соизволил прислать мне жареную курицу, картофель фри, овощи, зелень, полбутылки коньяку.

Но приступить к трапезе я не успел.

Лязгнул засов, впорхнула Алина.

Пребывание в Жердяевке явно пошло ей на пользу. Она посвежела, синяк под глазом был почти незаметен (наверняка Фекла Матвеевна приготовила какую-нибудь особую примочку), а новое зеленое платье, элегантное, но не вызывающее, вносило в ее облик некую утонченность.

Осознав внезапно, что я нахожусь здесь в качестве пленника, она издала мучительный стон и бросилась мне на шею:

– Я же тебя предупреждала! Они тебя мучили, да?! Ой, а что у тебя с ухом?!

Я нежно обнял ее, поцеловал и проговорил как можно проникновеннее, дабы она догадалась, что за моими словами скрыт некий подтекст.

– Алиночка, дорогая моя помощница! Успокойся и выслушай не перебивая! Всё будет хорошо, хотя впереди у нас небольшие испытания.

Она смотрела на меня как зачарованная.

– Алина, я уверен, что через несколько дней мы с тобой сможем осуществить нашу мечту и вместе выбраться на море. Клянусь! А ты знаешь, что свои обещания я всегда выполняю, – добавил я многозначительно. – Но сначала ты должна мне помочь. Своей энергией, так надо. Я понимаю, разумеется, что здесь не Сочи, но твоя жертва будет вознаграждена. Очень щедро. Ты не пожалеешь…

Тут мне вспомнилась идея, сформулированная, кажется, классиком жанра Г.К.Честертоном: то, что надо спрятать понадежнее, помещают на самое видное место (ручаюсь только за смысл). Нас подслушивают? Отлично! Отчего бы не сказать о главном во всеуслышание, спрятав его среди потока ничего не значащих слов и фраз? Конечно, Алина, эта непосредственная натура, не понимает, кажется, подтекста и не умеет читать между строк, но неужели ее женское сердечко не екнет в нужном месте?

– Алина, прошу разделить со мной скромное угощение, – я показал на накрытый стол. – Выпьем по рюмочке, потолкуем о том о сем… – Ты сегодня такая красивая… – наконец-то я взял верный тон.

Мы расположились за столом. Место для каждого из нас я наметил заранее. Собственно, мы сидели рядышком, спиной к двери.

Я разлил коньяк и с тонкой иронией заметил:

– Дорогая Алина! Никогда прежде мне не приходилось общаться с очаровательной женщиной в ситуации, когда за нами подсматривают и подслушивают. Возможно, тут есть и жучок…

Она вскинула на меня потемневшие глаза.

Кажется, дошло…

– Но я вполне понимаю нашего хозяина, – продолжал я. – Сам поступил бы точно так на его месте. Осторожность и осмотрительность: без этого никуда. Доверяй, но проверяй, как говаривал один великий человек. Ну и ладно. Пусть контролируют. Лишь бы это не повредило концентрации моего биополя… За любовь, Алина!

Мы выпили и соединили губы, еще хранящие вкус напитка. Я придвинулся к Алине теснее, прижав ногой ее ступню к полу, и понес какую-то совершеннейшую околесицу насчет психоэнергетики и биоаналитики, отчего, по моим прикидкам, у подслушивающего нашу беседу Кителя минуты через три должны были завянуть уши.

Я же разом убивал двух зайцев. Во-первых, предупредил Алину. Во-вторых, дал знать Кителю, что раскусил его уловку. Это как минимум ослабит внимание соглядатаев. Они невольно придут к мысли, что я не осмелюсь на их глазах грести под себя. А мне только того и надо.

А за нашими ласками пусть наблюдают сколько угодно, если им интересно. После второго тоста я начал целовать Алину откровеннее. Долгими-долгими поцелуями. Припал к ее маленькому уху, лаская мочку языком. Она томно застонала, полузакрыв глаза. Нет, милая, сейчас это ни к чему! Не отрываясь от ее уха, я одновременно нажал на ее ступню и прошептал: «Когда нажму еще, слушай внимательнее и запоминай, поняла?»

Тут же резко отстранился:

– Нет, детка, ты меня слишком распаляешь. Давай потерпим до вечера, – и пристально посмотрел ей в глаза.

Я безудержно молол всякий вздор. Моя болтовня преследовала четкую цель. Мне нужен был безбрежный поток имен, адресов и событий, чтобы в подходящий момент естественно втолкнуть в него ценную информацию, которая, возможно, спасет мою жизнь. И уж точно – свободу.

Закусив очередной глоток кусочком курицы, я заметил, как бы между прочим:

– Жестковатая цыпа. Я думал, у нашего хозяина повара пошустрее. Помнишь, каких божественных цыплят мы ели у старика Мамалыгина? – и чувствительно нажал на ее стопу.

– Мамалыгина? – сощурившись, переспросила она.

– Ну да, того самого боровичка, что живет на проспекте Космонавтов в доме-башне, – я снова подал тайный сигнал. – Он еще начал приударять за тобой, старый плейбой! И, кажется, не без успеха. Сознаешься?

Наконец-то и Алина включилась в игру.

– Ничего подобного! – надула она губки. – Вечно ты выдумываешь! Если человек выдал пару комплиментов, это еще не значит, что он начал волочиться.

– Пару комплиментов?! – фыркнул я. – Ты это называешь парой комплиментов? Думаешь, я слепой? Нет, милая! Зрение у меня как у орла, и на память я пока не жалуюсь. А дело было так. Я вышел на балкон покурить. Тормознулся там, просто смотрел на вечерний город с двенадцатого этажа, – еще один сигнал. – Но балконная дверь-то была открыта, и в стекле все отражалось. Ты думаешь, я не видел, как он гладил твои колени?