Владимир Александров - Любовь моя, разведка!

– На все-про-все уйдет не более 45 минут, – продолжал мужчина. – В случае, если кто из коллег спросит, где Вы были – отвечайте, что давно договаривались со старым школьным приятелем вместе пообедать. Запланировали встретиться четырнадцатого августа, но тот почему-то не пришел. Еще раз подчеркиваю – Ваша безопасность для нас превыше всего, волноваться не надо.

Понару вновь напрягся, услышав столь четко изложенный план. Нужно было что-то решать и немедленно. «Они явно подготовились, – думал майор. – Ладно, черт с ними, один раз я им подыграю и точка на этом! Сунутся еще раз – приму меры. Все в моих руках. Становится даже интересно – что будет дальше».

Он откинул волосы с мокрого лба:

– Но это только один раз – первый и последний! Дайте гарантии, что пленки будут переданы мне и никакие дубликаты позже не всплывут! И мы забудем обо всем об этом как о неудачной шутке!

– Дорогой Ион, я даю Вам свое слово и заверяю с полной ответственностью – только один раз, дубликаты не сделаны, безопасность гарантирую, – ответил Александр. – Прошу Вас, давайте повторим, что я Вам только что рассказал. Это очень важно!

Понару, запинаясь, начал повторять. Там, где он допускал неточности, мужчина поправлял его и заставлял произнести условия встречи еще раз.

Когда они закончили, седовласый поднялся со своего шезлонга:

– Ну, майор, более мы с Вами не увидимся, поэтому желаю Вам всего доброго и хорошего. Удачи! Да, вот я бутылочку воды оставляю – специально для Вас приготовил. Неоткупоренная. Попейте, придите в себя.

– Идите к черту! И воду свою заберите, а то еще отравленная какая-нибудь! – Понару отшвырнул бутылку.

Мужчина, не спеша, ее поднял и молча, акцентированным движением поставил возле Иона. Понару дернулся было снова отшвырнуть предложенную воду, но не посмел – в движениях Александра чувствовались уверенность, сила и спокойствие. Было совершенно ясно, что тот и в третий раз поставит воду на шезлонг. Он диктовал условия. Он был здесь главным.

Затем вербовщик неспешно направился к выходу с пляжа. Оказавшись на улице, он, не оборачиваясь, дошел до небольшого летнего кафе и сел там за свободный столик, из-за которого хорошо просматривались все подходы. Вокруг царило спокойствие – курортники в одиночку, парами и семьями неторопливо вышагивали по направлению к пляжу, изредка проезжали видавшие виды местные машинки-трудяги, которые развозили продукты по близлежащим кафе и ресторанам. Выпив чашечку кофе и выкурив сигарету, мужчина вышел из кафе, еще раз посмотрел по сторонам и свернул в небольшой переулочек, где сел в «Фольксваген Т1».

– Ну как все прошло, товарищ подполковник? – спросил молоденький сотрудник номер 1, снимая с мужчины закрепленный портативный диктофон, который скрывала широкая рубашка.

– Не называй меня здесь товарищем подполковником, сколько раз уже просил! Я сейчас первый секретарь Посольства. И точка. А прошло все нормально, Объект дал согласие. Подождем, как отработают сегодня по нему наши ребята. Посты на пляже и в гостинице на месте?

– Так точно, товарищ подполковник – простите, как-то само вырвалось! Походим за ним до конца дня, подержим под наблюдением.

– Мария с Андреем выведены из операции?

– Да, рано утром уехали. Все в соответствии с планом.

– Ну хорошо.

И снова над прогретым жарким солнцем переулком повисло дремотное спокойствие.

Через час мимо «Фольксвагена» прошел сотрудник номер 4. Не останавливаясь, он быстро произнес в приоткрытое окно:

– Все спокойно, объект продолжает сидеть на шезлонге. Никакой активности.

Услышав это сообщение, подполковник болгарской разведки Иван Стоянов, оперативный псевдоним «Ник», он же первый секретарь посольства НРБ в СРР, он же «Александр», переоделся, поглядел на часы:

– Я поехал в Бухарест, скоро мой поезд. Дело сделано. Сейчас следующее: проинформируйте резидентуру о завершении данного этапа операции. Очень кратко. Детали доложу лично, когда приеду на место. Пленку с записью нашей беседы давай мне. Передам ее ОТ-шникам, пусть положат запись на бумагу и информируют Центр. Пока все. Спасибо тебе! И все остальным ребятам от меня благодарность передай. А Марии – благодарность особую! Если бы не эта девочка золотая, что бы мы делали!

Мария

Мария Малева родилась в многодетной крестьянской семье, в деревеньке близ города Казанлык, в самом центре Болгарии. Этот небольшой обшарпанный городишко считается неофициальной столицей знаменитой болгарской Долины роз. Розы, точнее, розовое масло, которое отжимают из цветов, кормили не одно поколение крестьян Малевых. Женщины из этой династии земледельцев всегда трудились в поле – сажали и пестовали розовые кусты, выхаживали набирающие силу душистые бутоны, а затем собирали нежные лепестки цветов. Мужчины перерабатывали это сырье в розовое масло. Работы всем хватало.

Долина Роз – красивое название. Про тяжелый крестьянский труд, что стоит за ним, говорить не принято, чтобы не пропадала романтика. А на самом деле, как сто лет назад собирали розы пальцами, так и собирают до сих пор. На поле выходили до восхода солнца – именно тогда в лепестках цветов больше всего эфирного масла. Заканчивался рабочий день сборщиц около полудня – начиналось дневное пекло. Это на официально утвержденных фотографиях болгарские женщины собирают розы в веночках на голове, в чистых и новых национальных костюмах, с улыбками и песнями. В реальной жизни на поля выходили с замотанными, как у мусульманок головами – от солнца и от насекомых. Жара, пот, колючки. Руки женщин-Малевых во все времена были натружены, грубы, и исколоты шипами. Тяжкая работа. Крестьянская безрадостная жизнь.

Когда началась война отец Марии ушел в окрестные горы, в партизанскую повстанческую армию, которая боролась и против немцев, и против их союзников – войск царской Болгарии. В 1944 году Никола Малев со своим отрядом присоединился к Первой болгарской армии, ставшей на сторону Красной Армии. Воевал исправно, как землю пахал – спокойно, без суеты. Но немцев бил крепко. Несколько раз был ранен, два раза – тяжело. Победу встретил в Будапеште. В 1945 году вернулся домой, в родную Долину Роз. Новая власть привечала Малева-старшего. Не раз ему предлагали занять руководящие должности в Казанлыке, звали во власть, как представителя трудового крестьянства, но он каждый раз отказывался. Даже в коммунистическую партию не захотел вступать – не нужно было это ему. После рождения младшей дочки Марии Никола Малев прожил десять лет. Умер от старых ран. Спокойно и с достоинством, как и жил. На похоронах секретарь городского комитета Компартии, который воевал в горах плечом к плечу с Малевым-старшим, спросил у вдовы: «Чем власть вам помочь может, уважаемая?» Мать подумала-подумала и сказала: «Одна только просьба – доченьку мою младшенькую, Марию, выведи в люди. Девочка уж больно смышленая. Не хочу, чтобы она горбатилась на полях с рассвета до заката, как мы. Пусть жизнь другую увидит, светлую».