Илана Ашкеназова - В новую жизнь

Но однажды, когда 12-летний Петя пришел из школы, раздался телефонный звонок. Он поспешил поднять трубку.

– Я слушаю. Это Петя. Что-то срочное?

Незнакомый мужской голос докладывал:

– Вам звонят из третьей областной больницы. Кем вам приходилась Райхман Бэлла Львовна?

– Это моя бабушка.

– Сегодня утром вашу бабушку прямо с работы сюда доставила скорая помощь. Была острая сердечная недостаточность. Спасти ее, к сожалению, не удалось. Приезжайте в больницу.

– Это невозможно! Я не верю! Неправда! Она ж нормально пошла на работу. – кричал Петя захлёбываясь слезами.

Он бросил трубку и с рыданиями упал на диван: «Бабушка, милая, на кого ж ты меня покинула? Ведь ты же была совсем не старая, тебе было всего 53 года».

Но надо что-то делать. Немного успокоившись Петя позвонил отцу, но у него был отключен телефон. Наверное, он на совещании. Позвонил мачехе:

– Инна! Помоги мне.

– Чем тебе помочь?

– Бабушки больше нет.

– Соболезную. Что случилось с Бэллой Львовной?

Петя вкратце всё рассказал и спросил, не могла бы она поехать с ним в больницу.

– Нет, не могу – куда я Таньку дену. Папа придёт с работы и поможет тебе.

«Ну вот, теперь придётся Петьку сюда перевозить», – недовольно подумала она. – «Впрочем, это неплохо. Пусть сидит с Таней, а то я уже задолбалась сидеть в четырёх стенах. Скорей бы в садик её.»

Наконец-то Сергей освободился, и они поехали в больницу.

На похороны пришли сотрудницы Бэллы Львовны, инспектора из Гороно, Облоно и многие другие, кто ее знал, любил и уважал. А также родители детей из её детского сада. Пришли также Сергей и его родители. И даже ее брат Изя Львович прилетел из Израиля. А Инна сидела с двухлетней Таней. Все говорили об умершей только хорошее и выражали соболезнование 12-летнему Пете. И перешёптывались между собой:

– Что ж теперь с пацаном-то будет?

– Где его мамаша?

– Ну, у него хоть отец нормальный.

К Пете подошел Изя Львович – его двоюродный дед, которого он раньше никогда не видел, ибо тот уехал еще в 90 м году. Кто-то из знакомых ему сообщил о скоропостижной кончине сестры. «Приезжай в Израиль если надумаешь», – посоветовал он ему. Но Петя был настолько поглощён своим горем, что тотчас же забыл об этом предложении.

Сергей перевез сына к себе домой, и началась у него новая жизнь в доме мачехи. Теперь ему было далеко ездить в школу. Петя очень скучал по старой квартире и иногда после школы заходил туда. А когда возвращался в свой новый дом, Инна была недовольна:

– Где тебя черти носят? Ты что, забыл, что у тебя есть младшая сестра, с которой ты должен сидеть?

– Что ты на меня кричишь? – спросил Петя.

– Да как на тебя не кричать. Шляешься чёрт-те где, а мне не помогаешь. Пришел в чужой дом, так будь добр отрабатывать своё проживание здесь.

– Инна, не смей обижать моего сына! – прикрикнул Сергей. – У него и так столько трагедий в жизни случилось, так еще и ты добавляешь масла в огонь. И запомни, что если ты еще раз обидишь Петю, я с тобой разведусь.

Инна прикусила язык. Спустя некоторое время она поняла, что Петька не такой уж плохой: беспроблемный, учится на отлично, с Танькой возится, и та тоже полюбила своего брата. Ну а если предпочитает делать уроки на старой квартире, где ему никто не мешает – пусть делает, может, он и прав.

Однажды Петя пришел на старую квартиру и не поверил своим глазам.

Войдя в квартиру Петя обнаружил там незнакомую женщину.

– Петя, это ты? Ты меня не помнишь?

– Нет, не помню. Кто вы? Как вы здесь оказались?

– Я же твоя мама.

– Ты моя мама? Где же ты была столько времени? Ты меня бросила в 3 года, а теперь мне уже почти 13. И что ты здесь делаешь?

– Приехала вступать в наследство. Я узнала из интернета, что моей мамы не стало и приехала оформлять квартиру на себя. Как видишь, ключ не потеряла. А ты молодец, что не сменил замок. Если ты не против, я останусь.

Петя не нашёлся что ответить. Все эти годы он жил без нее, а теперь она вдруг явилась – не запылилась. Но не выгонять же ее. Тем более, что он в этом доме жил с самого рождения и школа рядом. А Инне он явно мешал, она просто его терпела.

– Ну что ж, оставайся. Я на тебя зла не держу.

– Разрешаешь? Ну спасибо. Учишься хорошо? Молодец. Ты поглянь на него, сколько у него грамот развешено в комнате.

– Да, я учусь на отлично. А ты лучше расскажи, где ты пропадала почти 10 лет.

И Ольга рассказала, что она уехала со своим новым мужем в Питер, устроилась проводницей на железную дорогу и колесила по России. В пединститут не вернулась – мол, ну её, это вышку, после нее только в школу идти работать за три копейки. А на «железке» она и без вышки зарабатывала неплохо потому что люди передавали посылки и платили ей за это. А потом ее муженёк, гуляка такой, взял да и нашёл какую-то деваху. Сначала она его терпела, потом узнала в соцсетях, что матери не стало и решила вернуться в свою квартиру. «Кто бы тебе разрешил вступать в наследство – ты же еще сопляк», – сказала она высокомерно. – «Если бы не я, просрал бы ты эту квартиру, и ее забрало бы государство, а тебя бы отдали в детдом. Так что цени, что я эту квартиру вовремя сцапала. А то ведь бабка твоя скопытилась нежданно-негаданно и не оставила завещания».

Пете не хотелось ссориться с матерью. Он позвонил отцу и рассказал ему обо всём. Тот лишь сказал: «Хорошо, живи там. Но если она тебя будет обижать, позвони мне, и я с ней быстро разберусь». – «Спасибо, папа. Поцелуй за меня Таню и Инне привет передавай.»

Ольга устроилась проводницей на челябинскую железную дорогу и по несколько дней не бывала дома. Мать на колёсах, сын один дома. Он научился сам себе готовить и мало-мальски убирать, так что беспокоиться за него не нужно было. По улицам тоже не болтался, а сидел за учебниками. Он уверенно шёл на золотую медаль, и у него была сильнейшая мотивация её получить. Иногда ездил к отцу и помогал мачехе смотреть за сестрой. А когда мать бывала дома, то нередко приводила всяких хахалей, и они бухали до глубокой ночи.

– Если тебе что-то не нравится, так вали к отцу! – кричала она сыну.

– А вот и не отвалю, я здесь прописан, – парировал 16-летний сын. – И вообще мне через год поступать, так что не мешай мне учиться.

– Не забывай, что это моя квартира. Была бабкина, стала моя. Вот когда сдохну, тогда и будет твоя.

В таких случаях Петя молча уходил в свою комнату. Он убедился, что люди не меняются. Ну что поделать – не повезло ему с матерью. Еврейская мать, но не заботливая и преданная аидише мамэ, а непонятно что. Вспомнились ему кое-какие слова на идише, что он слышал от покойной бабушки Бэллы. «Аидише мамэ жизнь за детей своих отдаст…», – вспомнился ему полузабытый куплет, и накатила на него грусть.