Валерий Лимонов - Потерянное поколение

Олег копошился у открытого гаража.

– На рыбалку пойдем,– опередил Санькин вопрос,– в ночь.

– А че мне не сказали?

– А че тебе… Тебе Томку пасти.

– Слышь ты, урод!

– Ладно- ладно. Пойдешь?

– Пойду!– Не подумав, брякнул. «Черт! А вдруг обидится?»

Терзаясь потащился к дому Тамары: «Хоть бы матери дома не было».

– Том,– подойдя к калитке, и осмелев громче,– То-ма-а!

Девушка вышла на крыльцо, «Фу, повезло, не мать».

Тамара подошла к калитке. Санька впервые увидел Тамару в домашнем халатике. Почему-то дыхание сперло. «К черту рыбалку!»

– Том,– после протяжной паузы,– тут, пацаны на рыбалку собираются… С ночевкой.

– Пойду.– Просто и обыденно.

– Ты-ы?!– Такого оборота не ожидал, никак ожидал!– Пойдешь?!.. А мать?

– Мама?– Тамара сделала вид, что призадумалась,– мама не пойдет. Ей с утра на работу.

– Э,– Санька, представив как эта стройная, одетая в строгое платье женщина, таскает из речки пескарей, засмеялся.

– Все?– Девушка равнодушно посмотрела на Саньку,– иди, некогда мне, в доме прибираюсь…

И подалась, не пошла, а именно подалась, своей горделивой, легкой походкой, на этот раз, даже несколько подчеркнуто горделивой, провожаемая обалделым взглядом парня. «Ни фига себе!»

Не было случая, чтобы кто из девчат ходил с ними на рыбалку, даже никому в голову не приходило. Издавна, неизвестно с каких пор, существовала традиция: На рассвете, поднявшись вверх по течению, метров за пятьдесят от места где рыбачили, мальчишки раздеваясь догола, с диким ревом, кто кого переорет, прыгали с трехметрового обрыва в воду, и устраивали такой гвалт! Чем громче, тем лучше! Считалось, коль рыба идет вверх по течению, они ее испугают, и куда ей? У реки два берега, только назад, как раз на их удочки. Лови, не хочу! С годами уверенности в эффективности действа, конечно поубавилось, но традиция, да и все равно, хоть и призрачная, но надежда, остались. А с девчатами как?

Терзаемый сомнениями, вернулся к Олегу.

– Отпросился?– Ехидная такая, улыбка – Отпустили мальчика?

Санька стоически перенес оскорбление, союзник нужен.

– Томка со мной пойдет, ты как?

Олег неопределенно пожал плечами.

– Че?– С преувеличением передразнил движение друга.

– А че?

– Томка, говорю, с нами пойдет! А он,– Санька снова передразнивая, задрал плечи,– стоит, пожимается.

– Пусть идет, тебе че надо-то?

– Ты не против?

– Да мне по барабану! Достал уже!

– А пацанам, им тоже по барабану?

– Знаешь че, Лев, ты мужик, или кто? Если им не по барабану, то тебе, должно быть по барабану на то, че им не по барабану!

– Ни фига ты.,-переварив сказанное, удивился Санька,-Спиноза!

– А то!

Хорошо, когда есть друг.

К приятному удивлению парня, Тамару встретили не то, чтобы радостно, но и без агрессии. Пусть идет, коль охота.

– Будешь буянить,– сделавшись очень строгим, Леший кивнул на Саньку,– огребется.

– Почему он?

– Тебя бить не интересно, а его,– Леший смачно чмокнул,– самое то!

– Ладно, не буду,– нехотя, словно ей запретили заниматься тем, что по душе, согласилась Тамара,– жалко, человек все-таки.

На рыбалку ходили на речку Бачат, протекающую в километрах трех от села. Считалось, что в ней рыбы больше, чем в Ине, на берегах которой находилось сразу несколько поселений, тесно соседствующих одно с другим, кончается одно, сразу, из улицы в улицу, начинается другое.

С вечера на большой улов не надеялись, хоть бы на уху наловить. Поэтому, как попало побросав мешки, первым делом торопливо закинули удочки, только потом стали готовить дрова на костер, вытаскивать посуду, в общем готовиться, изредка подбегая к воде с проверкой, клюет не клюет. Тамару, как представительницу слабого пола, деликатно, на сколько это возможно у них, отстранили.

– Ты это, мы без тебя,– не терпящим возражений голосом изрек Леший,– иди вон, рыбачь. Не мешайся под ногами.

Спросив у Саньки какая удочка ей, присев на корточки, затихла, всем видом показывая, сказали рыбачить, я и рыбачу. Какое-то время Тамара добросовестно следила за поплавком, неподвижно лежащим на водной глади, но заскучав, отвлеклась на заросший кустарником противоположный берег, на закат, прислушалась как парни спорят кому чистить картошку. Уже собралась пойти, скучно сидеть-то,

предложить свои услуги, глядь, а поплавка нет! Ну нету! Вдруг появился, описав дугу по воде, снова исчез, потянув за собой удочку. Сцепившись мертвой хваткой

за удилище, девушка не знала что делать.

– Саш,– сначала шепотом, потом, чувствуя, как кто-то с силой дергает удочку, каким-то утробным голосом, взвопила,-Са-а-ш!

– Че, Том?– Мигом подскочил парень.

Тамара кивнула на воду.

– Клюет?– Наметанным глазом определил, рыба не мелкая.-Так Том, плавно подводи к берегу, не дергай! Леску порвешь.

Девушка послушно исполнила указания.

– Молодец. Выводи, выводи на берег! Есть!– проорал наставник. Видя, что девушка, пятясь от воды, продолжает тянуть бьющуюся добычу по песку, уже спокойнее,– Том все. Стой! Коряга!

Поздно. Зацепившись ногами, Тамара брякнулась. Не успел Санька подскочить на помощь, как девушка не выпуская удочку поднялась. Да так ловко, без помощи рук!

– Ушиблась?– Санька заботливо отряхнул прилипший к одежде мусор.

– Поймала,– с сияющим лицом прошептала девушка,– поймала.

«Какая же красивая!»– Мелькнуло у парня.– Удочку, дай. Не ушиблась?

Тамара энергично мотнула головой, нет мол, не ушиблась, и засмеялась. Заливисто, от души.

– Почему шумим?!– с ходу застрожился Леший,– Ржем тут, а? Порядок нарушаем!

– Знаете что! Любитель порядка!– С некоторых пор, между Тамарой и Лешим, возникла какая-то дружеская, ни к чему не обязывающая, и оттого еще более приятная, взаимная симпатия,– Пока вы там, занимались, не знаю чем, скорее всего, валяли дурака, я,– девушка для пущей убедительности ткнула себя пальцем в грудь,-между прочим, рыбу ловила! На уху-у!

– Да как вы смеете, женщина!– с пафосом,– Да тут все только на мне держится!

– Пси! Завышенное самомнение, ведущее к деградации личности!

– Во дает!– Леший не без удовольствия признал свое поражение.

– Лех, смотри,– Санька с трудом выдрал крючок из утробы огромного, по здешним меркам, грамм на триста, окуня.

– Ух ты!– Искренне удивился парень,– я такого не ловил. Молодец Томка! Красотка!

Подперевшись кулачком в бок, Тамара гордо вскинула подбородок.

– Ух ты!– повторился Леший, уже по отношению к девушке. Сама прелесть! Не захочешь, да залюбуешься,– Красотка!

К сумеркам наловили на уху. У Тамары, к скрытой ее радости,– «маме покажу.»-, большого окуня не взяли, мотивируя тем, что уха из мелочи вкуснее. Забрали второго, размером чуть больше мизинца, которого, усердно пыхтя, так же как и первого, тащила по песку метров за пять от берега. Слава богу, хоть не брякнулась. Сама, без помощи Саньки, чего-то там бубня себе под нос, и дважды уколов пальцы о плавники, освободила крючек, насадила наживку, и, довольная собой, закинула удочку. «Не уйду, пока не поймаю!»– Но дразнящий аромат ухи, доплывший до Тамары, сначала поубавил, а затем, свел на нет рыбацкий пыл. Девушка почувствовала, что, голодна так, как не была голодна ни разу в жизни. Не дожидаясь призыва, пошла к костру, где не менее голодная братия, поторапливала извечного уховара Тихона.