Майя Гельфанд - Невидимые люди

Хотя, справедливости ради, надо сказать, в чем, впрочем, Раиса никогда бы не призналась, впервые за пятьдесят с лишним лет она смогла вздохнуть своей костлявой, высосанной грудью: затянуться хорошей сигаретой, выпить хорошего пива (правда, с этим было строго, что-то покрепче ни-ни!), закусить спелым арбузом, развалиться на горячем песке, подставив свои тощие члены жаркому солнцу, и ни о чем вообще не думать.

А потом случилось непредвиденное. Как-то раз утром, сразу после завтрака, старуха страшно завыла, скорчилась, затряслась… Каша, которую еле впихнула в нее Раиса, вылетела наружу, и все тело старухи скрутило в спазме, она судорожно размахивала руками и глотала воздух, но сведенная в корче, уже не могла ни дышать, ни кричать, а через секунду испустила дух на глазах у беспомощной и растерянной Раисы.

После старухиной смерти Раиса оказалась на улице. Нет, ее не выкинули, как последнюю собаку, хотя таких историй она тоже наслушалась немало. Даже отнеслись вполне по-человечески: дали на сборы неделю и заплатили за месяц вперед. В этом-то и заключалась главная стратегическая ошибка! Как только Раиса ощутила в руках чистенькие, новые бумажки, как только услышала их свежий, крепкий хруст, так сразу же расхотелось ей возвращаться обратно, туда, где было холодно, голодно и страшно. Лучше уж здесь жариться на солнышке и пить пиво, чем жить на родине в окружении родной пьяной швали.

А тут как назло и муженек подъехал. Его как раз тоже с работы выперли, так он не придумал ничего умнее, чем свалиться Раисе на голову. Та, конечно, была недовольна. Можно сказать, впервые в жизни почувствовала вкус свободы. Даже роман закрутила, хоть и непродолжительный, а все же какое-никакое развлечение. С другой стороны, прагматично рассудила Раиса, вдвоем легче устраиваться – и квартиру снимать, и расходы оплачивать. В общем, приняла она мужа в свои костлявые объятия, и стали они вместе обживаться на жаркой, разноцветной, пыльной и потной, но такой манящей земле.

Раиса устроилась продавщицей в «русский» магазин, где резала колбасу, отвешивала сметану и отмеряла чайными ложками красную икру. Муж ее подрабатывал то на стройках, то грузчиком, а в основном где придется. Оба ждали, пока подвернется работа, оба проклинали свою жизнь и заодно евреев. По субботам, когда местные отдыхают, много пили и громко пели. В воскресенье с утра уходили на работу, если она была, конечно. А если не было, то снова пили и пели, заодно побивая друг друга чем придется.

Эту парочку дважды депортировали, но они упорно возвращались сюда, в эту проклятую страну, которую ненавидели всей душой. Происходило это по отработанной схеме: депортированные граждане, прожив некоторое время на родине, покупали туристический пакет в Египет с однодневной экскурсией в Израиль. Пограничный контроль они проходили вместе с группой туристов, а дальше, отделяясь от страждущих посетить Святые места, растворялись в толпе. Искать их никто не собирался, и они могли бесконечно долго скитаться по стране, никем не обнаруженные…

Как всегда, Раиса вошла в автобус на конечной остановке. Расталкивая локтями пассажиров, она с досадой обнаружила, что ее любимое место в конце салона, на самых колесах, было занято двумя молодыми оболтусами. «Геи», – вынесла вердикт Раиса. Она недавно прочитала, что мировое тайное правительство специально превращает нормальных людей в геев, чтобы сократить количество населения.

На коленях у одного из них стоял непонятный предмет, закрытый тряпкой. Сослепу Раиса не разглядела, что это, да и задумываться не стала, лишь выругалась про себя и села впереди, нахмурилась, и принялась громко дышать, демонстрируя свое недовольство.

Автобус тронулся. Раиса вытащила из кармана телефон и углубилась в изучение последних новостей – в основном про Америку и прочие страны Запада.

«США потеряли статус супердержавы», – читала Раиса. «На первый план выходит Китай. Можно смело утверждать, что он выиграл третью мировую войну без единого выстрела, и никто не смог помешать этому. Европейцы и прочие западные лидеры оказались бессильны перед китайским натиском. Богатые люди на самом деле не в состоянии сохранить свое богатство в мире, где правит китайская монополия. В скором времени станет ясно, все человечество находится в рабстве у китайских чиновников и обслуживает их интересы. Пора учить китайский язык, если хотите выжить. И, главное, ни в коем случае не читайте и не верьте продажной западной прессе! Она давно уже скуплена правительством КНР».

Прочитав такую тревожную сводку с геополитических полей, Раиса углубилась в размышления. Неожиданно мужской голос прозвучал прямо под ухом и вывел ее из задумчивости:

– Шалом!

От неожиданности она подскочила на сиденье, но решила на провокацию не поддаваться.

– Иди в жопу! – не оборачиваясь, сказала она, рассчитывая пресечь знакомство в зачатке. Уж что-что, а с аборигенами она общаться не собирается.

– Шалом! – снова повторил голос.

Такой наглости она никак не ожидала. Сказано же по-человечески!

– Пошел в жопу! – повторила она, на этот раз громче и строже. Хотя приятно стало: значит, могут еще кого-то заинтересовать ее костлявые прелести.

– Шалом! – не унимался голос.

Нет, такой беспардонной назойливости Раиса стерпеть не могла! Она обернулась назад с самым решительным видом, намереваясь дать нахалу достойный отпор…

И увидела, что у оболтуса, сидящего позади нее, на коленях стояла клетка, а в клетке сидел большой серый попугай с красным хвостом. Деловито перебирая свои перья, он без конца повторял:

– Шалом, шалом, шалом…

Раиса шмыгнула носом, ей даже обидно стало. Вот дожили, уже с попугаями разговаривает!

Она пытливым взглядом окинула собирающуюся потихоньку компанию. Лица были в основном знакомые, кроме, конечно, двух оболтусов с попугаем.

Первые остановки обычно интереса не представляли. Людей было мало. Тощая девица в драных джинсах сосредоточенно ковырялась в телефоне. Раиса ненавидела современную моду: ну как разоденутся девки неопрятные, задницы из штанов вываливаются, лифчики нестираные торчат, фу, смотреть противно! Широкоскулый солдат задумчиво щелкал затвором автомата. Дисциплины никакой нету! Бардак во всем! Они с оружием и в больницу, и в общественные заведения, и в магазины, и даже на пляжи ходят. Пухленькая девочка, нескладненькая, прыщавенькая, держалась за живот с таким трагическим видом, как будто ее кто-то щипал за мягкое место. Горя они не знают, да и труда настоящего. Вот на заводе бы отпахала двенадцать часов или за старыми пердунами говно повыносила, тогда бы поняла, что такое настоящее страдание!

В общем, Раиса была не в духе, что, впрочем, являлось ее обычным состоянием.