Денис Воронин - Колодцы Маннергейма

Сразу после взлета Аглая засыпает в непривычно широком кресле и просыпается за двадцать минут до посадки. Рядом разбуженный Павел моргает заспанными глазами, потом по просьбе стюардессы переводит спинку кресла в вертикальное положение и пристегивается ремнем безопасности.

На пересадку во Франкфурте у них чуть больше часа, половину которого они проводят, застряв в очереди на придирчивом немецком паспорт-контроле.

«Привет, мам. Как ты там?» – падает в вотсапе сообщение сразу, как Аглая подключает бесплатный вай-фай в аэропорту. Она едва успевает ответить и послать фотку их «боинга», поданного к телескопическому трапу, как объявляют посадку.

«Люфтганзовский» рейс до Барселоны обслуживает испанский экипаж. Смуглая улыбчивая стюардесса одобрительно хмыкает, разглядев принт на футболке Аглаи, и угощает бизнес-класс тапасами в прозрачном пластиковом боксе (маслины, тонко нарезанный темный хамон, выдержанный сыр двух сортов) и руэдой вердехо из бутылки с квадратными рыбами на этикетке. Аглая просит вторую порцию вина еще до спагетти с цукини и курицей, которые вскоре после тапасов приносит стюардесса. Под спагетти Аглае наливают новую порцию вина. Павел отстает от нее на бокал, но это не мешает ему отложить в сторону «Идиота» в мягкой обложке (взять Достоевского в Барселону – это даже круче креветочного костюма) и присесть Аглае на уши с разговорами, суть которых сводится к тому, что жалко вот, что они летят ненадолго и без близких. Несогласная с этим утверждением Аглая отмалчивается. Ей и без них хорошо, даже учитывая, что сегодня вечером еще встречаться с Шером.

Самолет плавно снижается над Средиземным морем, поверхность которого разглаживают утюги идущих в порт сухогрузов. Полоса пляжа под крылом, высоченные отели Олимпийской деревни, а справа видна Саграда и пересекающая улицы города Диагональ. Коснувшись шасси посадочной полосы, пилот по-испански темпераментно тормозит, используя реверс тяги.

В бездонном небе над аэропортом висит звонкое солнце, а густой сладкий воздух тянется при вдохе-выдохе. Аглая с Павлом игнорируют переполненные шаттл-басы до неудобной им пласа Каталуния и садятся в электричку, отправляющуюся от терминала местных авиалиний. Поезд, в вагонах которого работают кондиционеры и играет собирающий мелочь немолодой аккордеонист, идет через пригороды Барселоны. В окно вагона сквозь проносящиеся мимо деревья стробоскопом бьет солнце.

Без четверти три они доезжают до подземного железнодорожного узла «Клот–Араго», совмещенного со станцией метро, и поднимаются на поверхность. На малолюдных улицах жарко. Солнце, будто апельсин, укатившийся с лотка овощной лавки на углу, все так же одаривает всех желающих яростным каталонским ультрафиолетом. Открытые участки тела сразу начинает припекать. Аглая прячется в тень и после тщетных поисков в сумке понимает, что умудрилась забыть дома солнечные очки. Купить новые прямо сейчас нет никакой возможности – все кругом закрыто на сиесту. Работает один только магазинчик «Frutas y Verduras», который, по здешнему обыкновению, держат трудолюбивые китайцы.

До нужных им сетевых апартаментов три квартала. Из обещанных гостиничным брокером двух спален полноценной можно назвать лишь одну – просторную, с широким окном и кроватью «кинг сайз». Вторая спальня больше «детская» – две отдельные кровати в узкой комнатушке размерами чуть больше стенного шкафа и окном-бойницей на вентиляционный колодец.

– Неравноценные у нас спальные места, – замечает Павел.

Аглая пожимает плечами. Ей хочется под прохладный душ, а не спорить.

– Забирай себе большую, – предлагает она.

– Не по-джентльменски получится, – качает головой Павел.

– Мы тут как друзья, а не леди с джентльменом… Знаешь что? Ты либо спи здесь, – кивает Аглая на стоящий в совмещенной с кухней гостиной диван, – либо смирись. Решай. Я пока в душ.

После душа она обнаруживает, что Павел смиряется, начав обустраиваться в маленькой спальне. Аглая быстро приводит себя в порядок, выскакивает из гостиной на открытый балкон, выходящий во внутренний двор с подземной парковкой, и набирает начинающийся с «+34» (испанский код больше похож на температурную сводку) полученный от Орехова номер Шера. Когда на том конце берут трубку, она представляется.

– Да, я в курсе. Хорошо помню вас. Здравствуйте, Аглая. Рад вас слышать. Давайте, чтобы не тянуть, сегодня и встретимся, – мужчина на другом конце связи по-русски говорит с небольшим акцентом. – Но попозже, вечером. Половина восьмого вам подойдет? Раньше мне не успеть, но смогу подъехать, куда вам удобно.

Они договариваются о месте встречи. Нажав отбой, Аглая передает свой разговор Павлу и объявляет:

– До семи у нас свободное время. Идем на море? Скоро жара спадет.

– У меня же плавок нет, – напоминает ей Павел.

– Ой, ну да… По дороге где-нибудь купим, – беззаботно отвечает она.

– И перекусить не помешало бы…

– Тут многое можно по дороге сделать, – заверяет его Аглая. – Собирайся.

– А что собираться? Я готов, – сообщает переодевшийся в джинсы и белое поло Павел.

Избавился от своего жуткого креветочного костюмчика – уже хорошо.

Аглая кидает в холщовую пляжную сумку парео и снова чертыхается про себя по поводу забытых очков. Чтобы не возиться с переодеваниями на пляже, уходит в ванную, где натягивает купальник. Павел прячет в плоскую как папка сумку для документов бланки протокола допроса свидетеля, полученные по запросу документы по «Спектруму» и свою «корочку» – удостоверение личности сотрудника ФНС. Вид этой красной книжечки напоминает Аглае, что они здесь все-таки не друзья на отдыхе.

После прохладного помещения жара на улице пытается припечатать их к наковальне горячего асфальта, словно это неизвестный им, северянам, вид казни. Приходится передвигаться по теневой стороне. Пару кварталов они спускаются по кайе Индепенденсиа, приближаясь к радужно отливающему на солнце стеклянному «огурцу» Торре Агбар, потом сворачивают в сторону и через парк с запыленными теннисными столами и выжженной травой выходят на пешеходную Рамбла Побленоу.

В такой час большинство бродящих по ней людей – докрасна обгоревшие туристы. Местные эргономично сидят в теньке за вынесенными на улицу столиками кафешек, пьют, закусывают и общаются. Под стульями, спрятавшись от зноя, лежат терпеливые собаки, хозяева которых тут же попивают пиво или «колу» со льдом и лимоном.

Заприметив аптеку, Аглая покупает в ней французский солнцезащитный крем и недорогие солнечные очки.

– Осталось плавки найти, – озираясь, говорит Павел.

Но вокруг лишь бары, магазин туристического хамона «Enrique Tomas», желатерия, под маркизой которой выстроилась небольшая очередь, жаждущая желато , местной версии мороженого, магазин, где торгуют женскими и мужскими сумками из переработанных покрышек, скромный супермеркадо и бинго с заспорившими возле него старичками.