Настасья Лис - Вера творит чудеса

– Хотелось бы, – согласилась Вера, искренне желая, чтобы когда-нибудь её мечтам было суждено сбыться.

– Вот, если бы нашу школу достроили в этом году, в чём я, конечно, глубоко сомневаюсь, то ты могла бы пойти туда работать, например, детским психологом. Ну, так, для начала. А там, глядишь, и в город бы перебралась, свой кабинет открыла и принимала там не только деток с психическими расстройствами, но и взрослых людей. Как тебе такая идея? – улыбалась довольная Люська, любопытно посматривая на захмелевшую девушку.

– Замечательно, – согласилась та, – но совсем как-то из области фантастики. Кто ж меня возьмёт в школу к детям, если я отучилась на взрослого психолога?

– Егоровна наша, директриса, не просто возьмёт, а с руками и ногами схватит тебя. Правда, я не уверена, что у неё будут финансы на зарплату психологу, но, может, дополнительно нагрузит тебя еще какими-нибудь уроками. Главное, чтобы ты была при деле и хоть не больших, но собственных денежках.

– Это было бы просто здорово! – обрадовалась Вера, даже боясь верить в то, что всё это возможно.

– Да. Только осталось дело за самым малым, но самым длительным, – нужно сделать так, чтобы школу всё-таки нашу доремонтировали и открыли к осени, – задумчиво произнесла Люся, вздохнула и положила в рот шоколадную конфету.

– Люсь, я обязательно постараюсь что-нибудь сделать. Обязательно! От этого зависит не только моё будущее, но развитие и безопасность многих деток, которые снова будут вынуждены долго добираться до школы, и слякотной оленью, и холодной зимой.

– Ой, Вер, может, ты – наше спасение? Может, именно тебе удастся повлиять на нашу администрацию, которая никого из нас и ничего не боится. Ты всё же человек пока посторонний, незнакомый здесь, глядишь, и прислушаются к тебе, побояться в очередной раз нарушать закон? – тихо мечтала Люська, покачиваясь на стареньком стуле из стороны в сторону.

– Завтра выходной, а вот в понедельник обязательно направлюсь прямо в администрацию. Буду требовать, чтобы предприняли меры, нашли средства на ремонт местной школы.

– А если откажут? – испуганно спросила Люська.

– Если откажут, значит, буду обращаться дальше, – в вышестоящие органы, – смело заверила Вера, и женщина, кажется, действительно, несколько успокоилась.

Через пару минут за их спинами раздался тоненький голосок, дамы удивлённо обернулись и заметили на пороге сонного Егорку.

– Егор, ты чего? Выспался уже? – спросила Люся, поддавшись вперёд всем телом, навстречу маленькому сыну.

– Мам, пошли домой? – попросил мальчуган, и Люся резко засобиралась, понимая, что малышу дома будет комфортнее спать, чем в постороннем доме, где совсем недавно произошла смерть его хозяина.

– Вер, ты не обидишься, если мы пойдём? А завтра можно встретиться и еще раз обо всём переговорить? – извиняясь, уточнила Люся, которой хотелось оставить приятное впечатление у именинницы не только о себе, но и состоявшемся дне рождения.

– Конечно, Люся, даже не переживай, – улыбнувшись, ответила Вера, – Егору дома будет спокойнее, рядом с папой и с братишками, – добавила она и искренне понадеялась, что этой семье больше никогда не будут страшны измены, посторонние женщины и проблемы со здоровьем.

– Надеюсь, мы хоть немного скрасили твоё одиночество сегодня? – засмеялась Люся.

– Спрашиваешь! Это был самый лучший мой день рождения за последние минимум десять лет! – тоже засмеялась Вера, ощущая в душе приятное тепло, которое зародилось там по отношению к этой героической женщине и её сыновьям. Вера поймала себя на мысли, что за этот короткий промежуток времени успела не только привязаться к Люсе и к мальчикам, но и уже практически полюбить ребёнка, который еще даже не родился и по-прежнему находился в животе у матери.

– Люсь, давай я вас провожу? Темно уже всё-таки? – переживала Вера, но получив недовольный и настырный кивок головой в ответ, почти успокоилась и вспомнила, что в деревне, наверное, действительно гораздо тише, чем в городе, даже ночью.

Дамы распрощались. Вера воротилась в кухню, чтобы убрать грязную посуду со стола, а Люся, взяв на руки Егорку, отправилась домой, в постель к мужу, который еще совсем недавно был чужим и принадлежал другой женщине.

Только Богу известно, как она переживала и страдала с того самого момента, как в их с Валерием мирной семейной жизни появился еще один человек. Людмила часто думала обо всей этой истории, несмотря на боль и обиду, и пыталась понять, зачем той женщине был нужен её муж. Но по-прежнему не находила ответа. Она не верила в то, что Татьяна полюбила его. Нет. Здесь было что-то другое.

Эта молодая и смелая девушка прекрасно знала, что у Валерия есть жена и трое детей, которых необходимо содержать. Сама она живёт в городе, квартиру снимает.

«Может быть, надеялась, что он бросит нас, а дом оставит за собой?» – разговаривала про себя Люся, направляясь с Егоркой по тёмной улице в сторону своего жилья. – «Но каким бы Валерий ни был, так бы он с нами никогда не поступил. Он не бросил бы мальчишек на произвол судьбы даже в том случае, если бы Татьяна поставила перед ним такое условие».

Несмотря на то, что Люся постоянно старалась успокоить себя, чтобы не навредить изматывающими морально и физически мыслями не только своему здоровью, но и самочувствию будущего ребёнка, ей казалось, что Валерий был вынужден поступить так, а не иначе. Она, мальчики и её незапланированная беременность заставили мужа остаться в семье против его воли.

Она ложилась с ним рядом, крепко закрывала глаза, почти до боли, чтобы ни капельки света не попадало в её глаза, и чтобы она смогла заснуть как можно скорее. Она боялась этой тишины, когда всё в доме засыпало, а она лежала и продолжала накручивать себя, грызть изнутри, что не отпустила, что удержала, хотя она и предоставила ему, вроде, право выбора.

Они быстро добрались до родного дома, в который давным-давно ее привел Валерий. Она была тогда совсем молоденькой, стройненькой девушкой, с распахнутыми голубыми глазами, из которых лилась любовь к мужу и ко всему вокруг. Тогда она была счастлива. Она вышла замуж за мужчину, которого любила искренне. А он оказался не только любимым, но и хозяйственным, работящим, мечтающим о детях.

Валерий же никогда не был многословен, и только то обстоятельство, что он женился на Люсе и запланировал с ней троих детей, заставляло её верить в то, что муж её любит, потому что на словах он практически об этом не говорил. Но Люся не была тем человеком, что «развешивала уши» и преданно заглядывала бы в рот мужчине, который клялся ей в любви каждый день. Гораздо больше слов она ценила поступки, мир в их семье, наличие здоровеньких деток. А недостаток красивых слов и душистых цветов списывала на усталость Валерия и на его недогадливость. Людмила, спустив со своих рук сонного Егорку, поднялась на крыльцо и распахнула дверь в дом. На веранде горел свет, и она удивилась этому, ведь помнила, что, уходя, точно погасила его.