Елена Соловьева - Счастье жить. Коротко о главном

Щенок от удара тявкнул, скатился, осыпая шершавую кору, и остался лежать в траве между мощными корнями.

Шнырь подбежал к дереву, поднял собачонка и протянул остальным:

– Кто следующий?

Шнырь, Лёка и Бока, ухмыляясь, смотрели на Витьку, ожидая его реакции.

Лёка потянулся к Шнырю, взял щенка и тоже замахнулся.

– Оставь собаку.

Голос Витьки прозвучал хрипло.

– А то что? – закрыл собой брата Бока.

И Лёка, пользуясь защитой, бросил щенка в дерево, но промахнулся. Щенок пролетел несколько метров и брякнулся о землю, коротко взвизгнув.

Шнырь поднял его и осмотрел.

– Ой, кажется у нас лапка сломалась, – глумливо посочувствовал он и дернул за больную лапу.

Щенок залился истошным визгом.

Шнырь с Лёкой заржали. Бока безучастно глядел в сторону. Участь животного его не интересовала.

Витька от собачьих криков почувствовал резкий приступ тошноты, и его вырвало.

Он стоял, облокотившись о дерево, и думал, что только что навсегда утратил авторитет у бывших товарищей, и что больше его слово для них ничего не значит. А значит…

Он отер рот рукавом и повернулся к мучителям.

– Оставьте щенка, – повторил он.

– А то что? – тоже повторил Бока.

И Витька бросился на Шныря.

Дрались трое против одного.

– В яму его, в яму! – вдруг вспомнил Лёка про яму неподалеку, в которую они бросали банки, бутылки и прочий мусор.

Пыхтя, парни подтащили Витьку к яме и столкнули вниз.

Шнырь смотрел на Витьку, стоя на краю ямы. Разбитыми губами он сжимал сигарету. Прикурив, подросток глубоко затянулся, обжегся и отбросил сигарету в сторону.

Сухая трава занялась сразу.

Огонь с жадным треском сожрал жухлый пучок и разбежался в разные стороны, выбирая топливо посуше.

– Бежим, – послышались голоса наверху.

– А что с этим?

– Да черт с ним. Он сам напросился.

– Его надо достать.

– Хотите – доставайте, а я пошёл.

Над ямой появилась голова Лёки. Он было наклонился, но услышал зовущий голос Боки, махнул рукой и скрылся из глаз.

В яму сверху летели тлеющие травинки.

Витька оторопело сидел на дне и смотрел на небо и летящие искры.

***

Вовка поднялся.

Он растерянно покрутил головой и наткнулся взглядом на белую стену храма, стоявшего неподалеку.

Над входом на фоне красного и зеленого ромбов, сложенных в восьмиконечную звезду, Божья Матерь держала на одной руке младенца Христа, а в другой лестницу.

Вовка застыл.

Он всю свою жизнь ходил мимо церкви, валялся пьяный у ее ограды, иногда у ворот просил подаяния, но никогда ее не замечал.

Белый храм был похож на легкий парусник.

С мачтой – колокольней он парил над флотилией сельских изб. И Богородица, взирая с храмовой иконы, утешала всех кротким и нежным взглядом.

Вот и сейчас она смотрела прямо на Вовку и дарила надежду на спасение.

Вовка упал на колени.

«Матерь Божия», – слова сами родились у него в душе.

Никогда раньше Вовка не обращался к Деве Марии и не знал, как это делается, но душа знала и заговорила.

«Матерь Божия, спаси, помилуй меня, грешного! Хотя нет, не меня, не меня! Я, жалкий пьяница, недостоин твоего внимания, но прошу тебя о собачке. Спаси щеночка!»

Вовка стоял на коленях возле магазина, заливаясь слезами, а душа его молилась.

«Матушка, прошу тебя, останови тех ребят! Пусть они ничего не сделают щеночку! Прошу тебя! Прошу тебя, пусть с ним ничего не случится! Пусть они не навредят ему! Пожалуйста, миленькая Богородица!»

– Опять нализался с утра пораньше, – беззлобно судачили односельчане, проходившие мимо.

Но скоро о пьянице все забыли.

– Пожар! Пожар в лесу! – по площади перед магазином забегали люди.

Над лесом, клубясь, расползался сизый дым.

Но Вовка никого не слышал и ничего не видел.

Он оплакивал свою боль, неустроенность, бездомную и никому не нужную жизнь. Каялся, что загубил молодость и никого не осчастливил. Ужасался своему одиночеству и тому, что рядом нет ни одной родной любящей и любимой души.

Лицо его пылало, руки, ноги, все тело горело, когда на него упали первые дождевые капли.

Чистое с утра небо, обещавшее солнечный ясный день, вдруг заволокло тяжелыми фиолетовыми тучами. Они низко встали над лесом, краем захватив поселок, и на землю сплошной стеной хлынул дождь.

***

Витька сидел на дне ямы и смотрел в небо.

Еще утром безоблачное, сейчас оно было затянуто не то дымом, не то тучами.

Как и его душа.

«Ну вот и все, – размышлял он, – больше нет у меня товарищей».

«Да какие они тебе товарищи, – возразил его внутренний голос. – Просто ни им, ни тебе не к кому было приткнуться, вот вы и сбились в одну шайку-лейку. Ты негодную кашу заварил, они тебя и поддержали. Но вот ты решил поступить иначе, и где ты сейчас? Твои бывшие дружки, как того кутенка, бросили тебя, а сами сбежали. И теперь вы оба сгорите, а они потом даже не признаются, что вы были вместе».

От этих мыслей Витьку коробило. А тем временем в яму все сыпались и сыпались тлеющие листья.

Один из них лег Витьке на голову, и боль привела подростка в себя.

Он подскочил, бешено сбивая мусор с волос.

«Я же сейчас сгорю!» – метнулась мысль у него в голове, и он бросился на стену ямы.

Он цеплялся за хилую затоптанную траву у края, упирался ногами в стену. Но трава обрывалась, земля осыпалась, и он снова и снова скатывался вниз.

– Эй! – заорал Витька, колотя руками по краю ямы. – Эй! Кто-нибудь! Помогите!

И тут он услышал жалобный писк.

– Да, блин, еще ты, – Витька с досадой рубанул рукой по стене и осел на землю.

«Сейчас точно оба сгорим», – подумал он и снова вскочил.

– Эй! – вопил Витька что было сил. – Помогите! Помогите!

– Отойди от края, – вдруг услышал он спокойный голос.

Он вздернул голову вверх и увидел, как ему показалось, женское лицо.

Впрочем, глаза его слезились от дыма и пыли, и Витька опустил голову, закрыл ее руками и шагнул в сторону.

Тут же рядом с ним в землю воткнулся ствол сухостоя с обломанными ветвями, но крепкими сучьями.

Витька ухватился за них и как по лестнице выскочил наверх.

«Где она, эта женщина?», – Витька огляделся в поисках спасительницы, но никого не увидел.

«Бежать», – была вторая его мысль, но тут он снова услышал писк.

Этот звук пригвоздил парня к месту.

Дым ел глаза, жар жег волосы и кожу.

«Да где же я его сейчас найду? Надо спасаться самому», – думал Витька, но продолжал стоять на месте. Что-то удерживало его и не давало уйти.

«Ладно, – решил он, – Поищу пять минут и если не найду, то уйду».

Подросток наклонился и, закрывая лицо и голову руками, пошел в ту сторону, откуда, как ему казалось, раздался писк.

Сбоку вспыхнул куст, и Витька отскочил от снопа взметнувшихся рубиновых искр.