Андрей Щукин - Ковид. Вымирание

Улицы Питера были пусты, а маршрут до Мариинского театра понятен, тем не менее, для проезда через центр города требовался навигатор. Около года назад Министерством транспорта был введен гениальный проект – «Антипробка». Для эффективного управления трафиком проезд разрешался только по определенным улицам. Благодаря новому правилу дорожного движения над освободившимися улицами разрешили полеты коптеров и дронов. Выезд на проезжую часть занятую анти пробкой карался штрафом и немедленно отслеживался видеонаблюдением.

Около десяти вечера Ян и Ани подъехали к монументальному фасаду Мариинского театра, находящегося в центре Санкт-Петербурга недалеко от острова Новая Голландия. От здания как раз отъезжала вереница карет скорой помощи. Их техническая оснастка соответствовала одобренному Министерством здравоохранения: фильтры в воздухозаборнике и на стеклоподъемниках, а также встроенные системы дезинфекции салона. Вся эта автомобильная амуниция поначалу выглядела нелепой и мало эффективной, но затем стала частью моды и прочно вошла в современную жизнь. Большинство тюнингованных по противовирусной моде седанов чем-то напоминали кастомизированный Делориан из культовой трилогии фильмов «Назад в будущее». Медицинская газель, обвешанная защитными агрегатами, и вовсе походила на служебную машину «Охотников за привидениями».

На входе в театр, как и полагалось, пришлось пройти тест. Коллеги зашли в соседние кабинки шлюза. Ян приложил средний палец правой руки. Ани пожертвовала мизинцем левой руки. Тепловизор, находящийся над входным проёмом, замерил температуру посетителей.

После инцидента с учителем биологии Ян чрезвычайно мандражировал и проклинал себя за то, что осмелился высказать вслух глупое желание заразиться.

Всего через две минуты ожидания в мягком кресле под приятную музыку, система выдала талоны с результатами.

Ян Левандовский: COVID не найден, статус – здоров.

Ани Гириян: антитела COVID-20, статус – легионер.

После распознания камерой защитного костюма на мужчине, система безопасности приняла решение и открыла внутренние двери в театр.

– Навороченная штука, – отметил Ян, скрывая волну облегчения.

«Рано, слишком рано расслабляешься Яник», – ответил внутренний голос.

Быстро добравшись до центрального помещения, они застали за работой клининговую службу. Сцену, отделенную огромным оргстеклом от зала с пристрастием отмывали. Немного пахло мочой.

– Стекло трите тщательнее, – командовала начальница, – На нём подтёки крови.

– Давненько я не был в театре, – ухмыльнулся следователь.

Ян Левандовский представился художественному руководителю – Владиславу Артемьеву – и коротко пояснил причины визита.

– Сегодня у нас в программе звучал концерт из цикла «Времена года» Вивальди, – пытаясь оправдать творящийся в культурном заведении хаос, сообщил худрук.

– Я вижу, – сдерживая смешок, кивнул Ян.

Первым делом они осмотрели мужскую уборную.

– За унитазом следы скотча, – доложила Ани, – Больше ничего.

Затем худрук рассказал о событиях дня, начав с утреннего собрания.

Четверг, 29 февраля – пятница, 01 марта

– Когда первая часть «Пришла весна» завершится, вы должны испустить из себя влагу, – настраивал подопечных на творческий лад Артемьев.

– Я лауреат международных конкурсов, – противостояла ему в перепалке Инесса Павловна, – Но вместо музыки, вы желаете получить от меня мочу?

– Не только от вас, Голубушка, – с непробиваемой советской закалкой ответил Владислав Артемьев, – Весь оркестр должен обмочиться.

Условия сегодняшнего концерта были известны заранее, но двадцать восемь согласившихся членов оркестра не оставляли надежды переубедить художественного руководителя.

– Лапушка, я понимаю ваше негодование, – заискивающе продолжал Артемьев, – Но все наши успехи обнулились после начала пандемии. Современное искусство строится на запросе народа. Сейчас, как никогда ранее, нужно прорубать новую дорогу к зрителю. Понимаете?

– Нет, не понимаем! – раздалось несколько выкриков, – Вы просите нас нассать в штаны на сцене!

– Я никого не прошу, – пустил в ход очередной козырь Артемьев, – Поймите, за одно сегодняшнее выступление вы сразу получите месячную зарплату.

Скрипачка Ирина Небесная сидела позади всех, прислонившись спиной к стене, и не испытывала никаких эмоций по поводу предстоящего концерта. Почти все из своих двадцати шести лет она посвятила музыке. Пандемия коронавирусной инфекции раздавила музыкальную культуру Санкт-Петербурга: филармония и капелла закрылись. Классическая музыка, в условиях дефицита денег и продовольствия, вдруг оказалась не нужна обществу. Даже репетиторство мало кого интересовало. Чтобы обеспечить нормальную жизнь своей шестилетней дочери Ирина уже играла на скрипке на корпоративах, приватных вечеринках, в костюме медсестры и без костюма вовсе. Сегодня придётся унизиться еще больше.

Двадцатилетняя начинающая скрипачка Майя, с которой у Ирины в коллективе сложились тёплые отношения, попросила подругу сесть позади неё, чтобы защитить от нападок хамоватого ухажёра. Публично уважаемый за заслуги былых лет, флейтист пенсионного возраста Натан Степанович опять присел рядом и похотливо прижимал к себе Майю. Пользуясь всеобщим жарким обсуждением предстоящего выступления и робостью неопытной девушки, он глубоко засунул костлявую руку под её джинсы, ощупывая голый зад. Майя покраснела, но не находила в себе сил открыто отказать посягательствам самодовольного и наглого старика.

– Уберите руки от девочки, – громко и грозно сказала Ирина Небесная, подрывая свой привычный ореол молчаливого ангела.

Привлечение внимания подействовало – мерзавец ненадолго отстранился от девчушки. В текущий социальный и экономический кризис Ирина начинала думать, что скромность и интеллигентность, привитая ей родителями – устаревший наряд, несовместимый с достойной жизнью.

Через два часа после дебатов все согласившиеся на моральную экзекуцию члены оркестра оделись в светло-зелёные одежды.

За час до выступления в фойе для встречи гостей отправили группу молодых людей – юношей и девушек – в откровенных нарядах под прозрачными защитными костюмами. Тогда же музыкантам привезли гору упаковок апельсинового сока и настоятельно порекомендовали выпить по литру.

– Для яркого, веселенького цвета, – подбадривал в преддверье испытания худрук.

Чтобы выжить, Мариинский театр перепрофилировался в экспериментальную площадку современного искусства. Выступления транслировались и продавались по подписке. Вместо множества близко посаженных кресел в портере и на балконе оборудовали четыре десятка индивидуальных мини люксов – герметичных комнаток площадью три квадратных метра и высотой чуть меньше двух метров. Билеты стали доступны только крайне обеспеченным людям.