Дженн Беннетт - Лунный свет

– Не хочу я ни о чем говорить. И сказать мне больше нечего.

Неужели он не видит, что я тоже сама не своя? Вообще-то, мне было бы неплохо повесить на шею табличку с такой надписью: НЕ КОРМИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЭТО ПУГЛИВОЕ ЖИВОТНОЕ, ОНО НЕ ПРИВЫКЛО К ОБЩЕНИЮ С ЛЮДЬМИ И, ХОТЯ НА МОМЕНТ ВАШЕГО ПОСЛЕДНЕГО ПОСЕЩЕНИЯ И МОГЛО ПОКАЗАТЬСЯ ВАМ ДРУЖЕЛЮБНЫМ, К СВОЕЙ ВЗРОСЛОЙ СРЕДЕ ДО КОНЦА ВСЕ ЖЕ ЕЩЕ НЕ ПРИВЫКЛО.

В следующее мгновение Дэниэл сказал:

– А как насчет судьбы?

– Какой еще судьбы?

– Тебе не кажется странным, что мы в итоге стали коллегами?

– Думаю, это воля случая, – ответила я, – как и сама жизнь.

В этот момент нас обоих напугал громкий гудок. Потом второй. Доносились они из рации.

– Эй, ребята? У нас проблема. Я так думаю, в гараже снова прорвало трубу, – трескуче прозвучал в динамике голос Джозефа. – Воняет как в сточной канаве, а сейчас еще и капает на чей-то «БМВ». Здесь буквально все загажено дерьмом и мочой.

– Опять… только не это, – простонал Дэниэл, положил на стол резинку и подвинул мне: – Прошу тебя, не уходи. Договорим потом. А пока мне срочно надо найти перчатки и костюм химзащиты. Кто же знал, что водителю отельного мини-вэна придется сталкиваться с таким количеством фекалий.

Он убежал, а я никак не могла разобраться в своих чувствах, которые породил в душе наш разговор.

Может, к судьбе надо действительно присмотреться внимательнее?

Ведь я даже не сомневалась – Провидение сделает все возможное, дабы заставить меня расплатиться за содеянное.

Прорвавшаяся в гараже труба несколько часов держала всех в напряжении. Дэниэла я потом видела только дважды, и то недолго – когда он пришел внести в журнал пару поездок на гостиничном мини-вэне. А потом не успела я даже ничего понять, как отель заполонила утренняя смена Петухов, приняв у нас эстафетную палочку. В наступившей толкотне я заперлась в туалетной кабинке и взялась перечитывать книгу Элизабет Питерс в бумажной обложке с множеством загнутых страниц – у меня в сумочке на всякий пожарный случай всегда имелся неплохой детектив.

Да, я знаю – это было проявлением трусости. Но до ближайшего парома на остров Бейнбридж оставался еще целый час, а следовать первоначальному плану, то есть пройти два квартала и подождать в «Лунном свете», я больше не собиралась – только не сейчас, когда Дэниэлу так не терпелось со мной поговорить.

После работы я не могла обойтись без убежища в виде «Лунного света». Сиэтл по ночам, может, и не спит, но вот круглосуточных заведений в нем днем с огнем не сыщешь. А в центре таких гаваней для пригородных тружеников, тихих и открывающихся спозаранку кафешек, считай, и вовсе не было. Не могла же я до самой осени каждое утро после работы, три раза в неделю, прятаться от всех в туалете.

Но с этой проблемой можно будет разобраться и позже. Пока же я приколола свой хрестоматийный Беджик Трусихи, подождала, убедилась наверняка, что Дэниэл ушел, и только после этого отправилась на паромный терминал, чтобы подняться на борт «Уэнатчи». Там рухнула в первое же свободное кресло, завернулась в куртку и немедля уснула.

Раньше способность засыпать практически везде и в любое время я считала чем-то вроде таланта супергероя. Мне всегда требовалось обязательно днем несколько раз вздремнуть – вероятно, потому, что плохо спалось ночью. Однако три года назад дедушка, отставной детектив Береговой охраны, тоже любивший покемарить днем, провалился в сон прямо за штурвалом катера. Разбил посудину, сломал ногу… вот тогда-то ему и поставили диагноз «нарколепсия».

Бабушка была в шоке. До этого она имела обыкновение шутить, что в нашей с ним крови нашли пристанище ленивые гены, доставшиеся мне совсем не со стороны ее рода. Дедушкин врач предоставил ей список возможных симптомов: постоянная сонливость; неодолимые и частые приступы сна в дневное время, нередко за работой, за столом или за разговором; галлюцинации и грезы наяву перед отходом ко сну и по пробуждении; временный паралич после того, как человек проснется; время от времени не исключена утрата мышечного тонуса и «отключки» продолжительностью от нескольких секунд до нескольких минут непосредственно после сильных эмоций, особенно смеха.

Знать это, конечно, было хорошо и замечательно, только вот лекарства от такой болезни в мире нет. К ней остается только приспособиться. И если дедушка прожил с нарколепсией пятьдесят с лишним лет, до того момента, как справляться с ней стало слишком тяжело, то у меня, надо полагать, в запасе полно времени, чтобы решить проблему – если у меня, разумеется, есть та же патология, что еще не факт. К тому же я не водила не то что катер, но даже автомобиль. И что такого плохого могло со мной случиться? Я усну на ресепшене в отеле? До этого, надеюсь, не дойдет. Единственно, надо будет гарантированно высыпаться до и после работы.

И тогда все будет в порядке.

Вроде как сейчас. Проспав полчаса на борту парома, я в одночасье проснулась, когда раздался меланхоличный судовой гудок. Мы входили в залив Игл.

Вот я и дома. Я пережила эту ночь, справилась с работой и разрулила ситуацию с Дэниэлом.

Бейнбридж, расположившийся напротив Сиэтла и отделенный от него заливом, представляет собой идиллическую среду для проживания, его можно считать близнецом атлантического Нантакета на северо-западном побережье Тихого океана. Суша здесь пестрит вечнозелеными деревьями, вода – парусами. Это сонный, отрешенный от мира остров, всю ночную жизнь которого составляют пара баров да супермаркет «Сэйфвей», работающий до одиннадцати вечера. В то же время у нас есть приличное количество фотографов и блогеров, посвятивших себя проблемам стиля, которые обожают использовать местные красоты в качестве романтичного фона для своих изумительных снимков. А туристы ежедневно садятся в Сиэтле на паром и устраивают себе морскую прогулку через залив в деревушку Уинслоу, служащую нам чем-то вроде делового центра: специализирующиеся на морепродуктах ресторанчики у самой кромки воды, местные вина, галереи искусств и чертовски замечательный магазинчик по продаже мороженого.

Кроме них, смотреть или делать здесь больше особо нечего. Но если кому-то, как нам, посчастливится жить на берегу, то в награду он получит поразительные виды залива с маячащими на горизонте небоскребами Сиэтла.

Причем зрелище это не стоит недооценивать. К тому времени, как я сошла с парома и зашагала вдоль залива по дорожке, путь по которой занимал десять минут, солнце уже поднялось над голубой водой, усеянной парусами яхт, и эта картина будто распахнула передо мной свои гостеприимные объятия.