Игорь Станович - Индия. Моё первое пришествие полвека назад

– Только не спугните его, – театральным шёпотом орал секретный сотрудник. – Не кричите, обосрётся и за территорию убежит… с документами, сука!

Обезьян не спешил. Он за последний месяц вообще ни разу не покинул наш уютный посёлок. Ему и тут было неплохо. И подкармливали, и развлекухи можно было себе придумать. Мой отец сделал повергшее кагэбэшника в ступор предположение:

– Какой-то уж очень крупный самец. Возможно, это просто небольшой человек, карлик или лилипут, одетый в шкуру.... Может, и цирковой артист. Видишь, какой ловкий?

– Точно, – поддержал кто-то из сотрудников. – И работает на американцев. Они его специально внедрили на нашу территорию месяц назад под личиной и легендой выгнанного из стаи вожака. А задание – выкрасть документы…

– Определённо, теперь он их и выкрал. Кажется, фотографирует, у него, похоже, камера в глаз вмонтирована. А папку в конце концов сожрёт или вынесет, связному передаст.

При этих словах сотрудника органов бросило в пот, и он покраснел лицом:

– Это не шутки. Тихо, без шума, выводите индийский персонал с территории, объявляйте окончание рабочего дня, чтобы через пятнадцать минут ни одной индийской души тут не было. И макаку не спугните, действительно, вынесет документы за территорию! – громко прошептал он и на цыпочках удалился в сторону своего жилища. – Тогда всем пипец, не только мне…

Ничего не подозревавшие из-за того, что были не в курсе происходящего, индийцы, обрадованные неожиданно окончившимся рабочим днём, потянулись к выходу с территории. Когда последний покинул её, появился кагэбэшник с винтовкой, оснащенной оптическим прицелом:

– Не спасу документы, прямо из Индии поеду охранником в Коми АССР…

Стрелков в КГБ готовили неплохих, снял шпиона с первого выстрела. Документы были слегка пожёваны, но почти не пострадали. Однако и этого сотрудника вскоре тоже отозвали. Вечером он сильно напился. Видимо, кто-то сообщил куда следует об инциденте. Ведь кроме официальных работников КГБ, неофициальных в коммуне (как называли жителей нашей резервации) было в избытке. Трупик обезьяна ночью вывезли с территории и где то похоронили, надеюсь, с почестями, положенными почтенному воину войска Хануманова.

Нас, детей, интриги взрослых, конечно, мало касались, к тому же от нас их тщательно скрывали. Но, естественно, они были. Кое-чего мы замечали, например, кучкование по группам. Что естественно в большом коллективе людей, компактно заселённом на ограниченном пространстве коммуны. Но отца моего, казалось, это не сильно касалось, его, похоже, все любили. Или делали вид. Во-первых, он один из четверых в посёлке имел дипломатический паспорт. Во-вторых, являлся душой компаний, причём всегда и везде, где я его запомнил. Не зря ему поручали встречать гостей и возиться с ними. Наличие синего паспорта давало немало преимуществ. Кроме закреплённого за ним личного транспорта (что давало свободу передвижения и прочие вольности), он имел так называемую «дипломатическую подписку». Немудрено, что держатель такой льготы имел в друзьях всё не обладающее сиим преимуществом население. Так как подписка была ничем иным, как возможностью получать по символическим ценам продукты, алкоголь, сигареты и прочие ништяки по системе «Внешэкономторга». Раз в месяц он заказывал по этой дипломатической почте посылку, она состояла из нескольких ящиков. Ассортимент был «как в лучших домах». Все, какие только существуют на Земле, сорта виски, вин, пива. Консервы, сыры, колбасы. Сигареты и табачные изделия. Повторюсь: такой льготой обладали лишь четверо избранных в нашем поселении. Другие покупали дорогущий индийский виски, который отец сравнивал с сивушным самогоном, от которого на зубах оставался восковой налёт. Так вот, брал он не только на себя одного. Столько ему было не выпить и не съесть, соответственно. К тому же у нас в семье было строгое неприятие к курению. Поэтому все коробки с блоками изысканных американских и английских сигарет он брал на своих друзей. Раз в месяц всё это прибывало на грузовичке, выгружалось на полянку, зажатую между нашими домами, и начинался дербан. Поэтому папу горячо любила большая часть сослуживцев, не обладающих паспортом синего дипломатического цвета.

Родители всегда подчёркивали, что мы многодетная семья. Видимо, для того, чтобы дети сильно не клянчили у них чего-нибудь купить. Существовала некая концепция, гласящая, будто в основном люди едут за границу с мыслью обогатиться. Купить себе, как тогда говорили, в Союзе, машину, дачу, кооперативную квартиру. Наверное, так оно и было. Зарплаты-то выплачивались о-го-го какие. В сравнении с внутрисоюзными. В нашем же случае считалось, будто деньги не самое главное. Мы ведь интеллигенция. А сюда приехали послужить отечеству, заодно и мир поглядеть. Типа все наши доходы тратятся на поездки (мы и правда ездили очень много). На питание, причём весьма здоровое, в Индии больших затрат и сейчас не требуется, а уж тогда… что и говорить, если, покупая мясо, мы щедро вырезали оттуда жилки и оставляли только изысканную мякоть. Потом наступало развлечение для нас, детей. Выносились на полянку жирные отходы, и туда, откуда ни возьмись, слетались сотни коршунов. Откуда они просекали и предчувствовали пиршество? Говорят, у хищников очень острое зрение. Но действительно – где-то на высоте тысячи метров парит одинокая птица и не видно более вокруг никого. Выносишь небольшой кусочек мяса, и через полминуты уже стаи слетаются поживиться. Хищники рассаживались на край крыши и ждали, когда кто-нибудь из нас подкинет в воздух кусочек. Несколько птиц срывались в пике и самому смелому доставалась добыча. Обычно они хватали её у самой земли. Припоминаю такой случай: приносит мясник-мусульманин говядину, мать берёт несколько килограммов, кладёт их в тазик и направляется домой. Тазик несёт в согнутой руке, на плече, прямо возле головы, так было легче. И тут на эту приманку пикирует коршун с крыши в надежде урвать верхний кусок. Коршун хватает что попалось, ударяет мать крылом по голове, отчего она падает и роняет посуду. Птица пытается взлететь вверх с добычей, но никак не может. Ибо кусок уж очень большой и тяжёлый. Оставшееся мясо, а там на дне были небольшие куски вырезки, рассыпается по траве. Пернатые бандиты налетают, и вся вырезка достаётся им. Нам же на ужин осталось то, что они из-за тяжести не смогли унести. С тех пор учёная мама больше так не делала. Она всё складывала в закрытую сумку и несла у самой земли. Кстати, мясников было трое. Курицу и рыбу приносил инду по вероисповеданию. Мусульманин отоваривал нас говядиной. Причём у каждого было своё время посещения нашего городка. Так, чтобы они ни в коем случае не пересеклись, ибо корова в Индии священна. И могло дойти до столкновения, если индуист окажется рядом с кусками святого животного. Соответственно, свинину нам носил христианин-католик, коих в Индии также хватает. Эти употребляют всё. Но мясо уже не стоило раскладывать возле дверей, как фрукты. Коты и прочие хорьки (мангусты) могли всё это потырить. Потом разбирайся.