Сергей Вересков - Шесть дней

На кухне почему-то была открыта форточка. На столе сидел воробей, и когда Саша вошел, он принялся клевать выцветшую скатерть: тук-тук, тук-тук. Потом он посмотрел на Сашу удивленным взглядом – как у всех воробьев – и улетел. Спустя пару секунд раздался звонок в дверь: пришел риелтор, к которому мама еще в Москве посоветовала ему обратиться.

– Добрый день, Сашенька, добрый день! – сказал Петр Николаевич, плотный старичок в белых широких брюках и полурасстегнутой рубашке. Он сразу пошел на кухню. – Вы уж простите, Сашенька, что я обувь не снимаю: наклоняться очень тяжело в мои семьдесят два года! Эту энергию я лучше в какое-то полезное дело пущу, да, – он пододвинул к себе табуретку и достал из сумки папку с бумагами. – Ну что же вы стоите, Сашенька, берите стул, присаживайтесь, сейчас быстренько поговорим, да я пойду – день такой хороший, чего зря в квартире киснуть.

– Может, вам чаю или… – Саша в растерянности вспомнил, что еще даже не распаковал вещи. – А впрочем, я пока не притрагивался к чемодану.

– Ничего-ничего, это нормально, все хорошо. Ну присаживайтесь, присаживайтесь уже. Вот, так-то лучше, – кивнул он одобрительно, когда Саша наконец сел напротив него. – Значит, спешу вас обрадовать: квартиру мы вашу продадим в короткие сроки, я уверен в этом абсолютно.

– Это хорошо, это хорошо… – ответил он и посмотрел в окно, где виднелась пустая набережная. – Правда, я не очень понимаю, каким образом: кажется, денег здесь у людей нет.

– Ну, денег у простых людей в нашей стране нигде нет, как вы знаете, но мы же с вами не планируем продать квартиру за бешеные миллионы, правда? А за приемлемую сумму у меня уже есть несколько покупателей. Дом, на секундочку, действительно очень хорош, отлично сохранился с начала XX века, а это редкость. Так что если сделать в квартире минимальный ремонт и выбросить весь хлам к чертовой матери, здесь можно вполне уютно обустроиться. Как думаете?

– Да, конечно. Только не называйте эту мебель хламом. Не то чтобы мне обидно, просто как-то не слишком вежливо, знаете, – сказал Саша, закурив. – Все же здесь жила моя родственница.

– Ах да, Валенька, помню-помню ее, – он засмеялся неприятным рыхлым смехом, как будто хлюпал мокротой, – чудесная была женщина, безотказная, если вы понимаете, о чем я говорю. Как-то раз я с ней даже… – Старичок игриво поерзал на стуле. – Ох, а у вас и правда непростой характер, Сашенька, что же вы на меня так тяжело смотрите? Прямо-таки, знаете, айсберг в океане! – Он снова прыснул со смеху и хлопнул себя по коленкам.

– Когда ждать первых покупателей? – спросил Саша.

– Да я на этой неделе всех к вам перевожу, если захотите. Но вы меня перебили, а я ведь не сказал еще кое-что важное – может быть, даже самое главное. Дело в том, что здесь, в городе, планируется начать сразу несколько крупных строек, чтобы привлечь туристов и разгрузить Сочи. Я видел предполагаемые планы строительства. На месте этого дома, в том числе, хотят возвести что-то вроде «Хилтона» или «Ритца» – вы уж простите, я не сведущ в этих брендах, но зато я знаю застройщиков, и как только решение утвердится, они будут готовы тут же заплатить хорошие деньги налом, если обойдется без шума, конечно.

– То есть дом снесут?

– О, да! – Старичок подпрыгнул. – Снесут-снесут: в щепки, в пыль. Все здесь сровняют с землей, как будто и не было ничего. Вот-вот уже должны решить застройщики этот вопрос с властями, и… Вам даже дадут вывезти куда-нибудь всю эту рухлядь. – Риелтор достал из Сашиной пачки сигарету и тоже закурил. – Ах, простите, я снова невежливо разговариваю.

– О чем-то еще мне нужно знать?

– В общем, это все. На вашем месте я бы пока не торопился приглашать сюда обычных покупателей – больше мороки, больше бумаг. Если стройку утвердят, не отказывайтесь от предложения компании – сожгут дом, сами понимаете, сожгут. Прямо вместе с мебелью и жильцами. Казалось бы, мне должно быть это безразлично, а у меня отчего-то сердце болит, ничего не могу с собой поделать. Ну ладно, я пойду, а вы располагайтесь. Кстати, пока я не ушел: этажом ниже живет сын моих давних знакомых, он наверняка к вам заглянет. Пожалуйста, вы уж не отказывайте человеку в общении: меня знакомые попросили приглядеть за ним. Он славный парень, хоть и немного издерганный, нервный. Но с кем этого не бывает! Вы поболтайте с ним, сходите куда-нибудь: и вам весело, и ему хорошо. К тому же он тоже продает квартиру, так что у вас будет общая тема, да и сможете не продешевить в цене, если что.

– Странная просьба.

– Ничего странного – обычная человеческая просьба, – сказал старик, собравшись уходить. – И да, все хотел спросить: как там ваша мама поживает, у нее все в порядке? Когда мы с ней общались по телефону, у нее был как будто взволнованный голос.

– Все нормально, не переживайте.

– Переживать не буду, но вы уж поберегите ее, будьте с ней поласковее. А то, знаете, у нас в городе так много стариков живет, что каждый день у каких-нибудь знакомых обязательно умирает очередной родственник. Тут уж волей-неволей начнешь пристальней следить за здоровьем.

Разобрав чемоданы, Саша решил прогуляться и заодно купить продукты. Как и в любом не особо крупном приморском городке, оживленными здесь были только набережная и центральная улица: как раз между ней и морем находился его дом. От своих собратьев город отличался лишь редкими дорогими бутиками и свежими, только возведенными зданиями из стекла и бетона, которые контрастировали с ветхими советскими постройками. Проходя мимо кирпичных облупившихся зданий, где ютились универсамы, копеечные парикмахерские, магазины «французской одежды», Саша жалел этот исчезающий мир, который готовился кануть в небытие, подобно Атлантиде. Рядом с ним он особенно остро ощущал, как быстро сжимается время, как бойко оно проскальзывает сквозь щели в земле, как уходит в ее недра. Это чувство испытывала и его мама, которая лет с сорока постоянно говорила о старости, о том, что ее лицо и тело меняются, теряют красоту. С недавнего времени к этому добавились и другие страхи – она боялась лишиться рассудка, боялась стать инвалидом: «Лучше уж умереть, чем проходить через такое унижение, чем это жалкое зрелище: ни сесть, ни встать, ни сходить в туалет без чужой помощи», – говорила она, когда плохо себя чувствовала. Вспомнив об этом, Саша решил позвонить маме, но в трубке услышал только длинные гудки – она не отвечала.

В магазине на Сашу напало желание покупать все подряд: овощи, десерты, вино. В итоге, когда он уже под вечер возвращался домой, пакеты едва не лопались от содержимого. Распаковав продукты, он стал готовить курицу с овощами. Через несколько минут в дверь громко постучали. Выйдя в прихожую, Саша увидел молодого человека с полупустой бутылкой коньяка. Опираясь на дверной косяк, он улыбнулся в ответ на его удивленный взгляд и, покачиваясь, ввалился в квартиру.