Ирен Беннани - If you get me. Книга первая. Если ты достанешься мне

Теперь, когда Люда окончательно прояснила положение дел и, как оказалось, что все попытки, донести до Сабины серьезность происходящего, тщетны, становилось понятно, что беседы с родителями…, «увы», безуспешны. Поэтому на предложение продолжить сотрудничество, Людмила тактично и вежливо отказалась. Это потом, Людмила узнала, насколько верно было её интуитивное предположение в отношении Ариэля.

Понятно, что у мальчика сложились другие ментальные представления, так как в период его четырёхлетия или быть может немногим старше, когда мальчик проживал в другом социуме в Азербайджане, не исключено, что тогда перед глазами того, продемонстрировали негативный пример. Впоследствии под воздействием прожитых ситуаций, проявилась жестокость.

Вероятно, это сложно, когда ломаются былые поведенческие представления. И если, проявление психических отклонений ребёнка, становилось явными, такое нестандартное поведение не следует принимать за обычные вспышки.

Вечером, Людмила вошла в свою комнату и прежде, чем пойти в ванную, взяла свой сотовый и позвонила Владимиру, услышав, как на другом конце провода, вначале было покашливание, а затем раздалось: – Что случилось?

Между тем, она сообщила:

– Приезжай за мной завтра, понимаешь, с вещами неудобно следовать по метро.

– Я по возможности постараюсь, – пауза…

– К вечеру, вряд ли, – послышалось в трубке, – Ну что ж, с вами делать?

Людмила, прислонив к уху трубку, подумала: «вероятно, в ту минуту «кумекает», Владимир продолжил:

– Пожалуй, успею, заехать за дочерью в аэропорт.

– Так, что значит, утром?

И ещё туманнее пояснил: – Если, к концу дня не управлюсь то, непременно, – промямлил, что-то вроде того…, что позвоню.

С пятницы в ночь на субботу, как принято по традиции в день священного праздника, в Шабат, в гостиной при зажжённых свечах собралась вся семья, о чём она догадалась по праздничной сервировке стола, где сидели нарядно одетые дети и взрослые члены семьи. Поздним вечером, следуя перед сном к ванной комнате, что в самом низу у бассейна, Людмила слышала красивое пение то, был голос Равиля, в сопровождении звуков музыкального инструмента.

На обратном пути, поднимаясь по лестнице, Людмиле встретился папа – Равиль, в то же время, Людмила отметила, завершение праздничной трапезы, зал опустел; на овальном столе, покрытом вышитой скатертью – в серебряных канделябрах догорали свеча, а рядом плетённая золотистая хлебная хала и недопитая бутылка вина.

По просьбе Равиля, супруга главы семейства; в еврейских семьях женщины по иерархии выше мужчин, они уже при рождении стоят «на ступень выше к Богу», Людмила подошла ближе к столу и, задув свечи в гостиной, после приглушила в смежных комнатах свет. Восходя к очередному пролёту, поднимаясь по лестнице выше, продолжив гасить освещение, понимая, что то важная составляющая традиций иудеев, пока не достигла дверей своей спальни.

В субботу, в продолжение дня, занимаясь с детьми, до самого вечера, Людмила не удосужилась заглянуть в телефон, не ожидая приезда Владимира. Но, возникший на пороге Сысоев, как выяснилось, долгое время, прождал на проходной.

– Шалом! – обратился Владимир к Равилю и стоявшей о бок с ним, Сабине. В чужом присутствии, за спинами родителей прятались мальчики, они, как обычно, стеснялись посторонних людей.

Покидая дом, на лестнице встретившись с детскими взглядами, Людмила, продолжала шутить, – Полезайте в мой чемодан, как видите, он очень большой, вот тут то, поместитесь. – И тут же, вспомнила, в первый из дней, глядя на среднего роста мужчину, многодетного папу в неизменной маленькой шапочке, который заметил тогда: – «К нам приходили женщины из агентств, но дети, поиграв с ними, остаться не захотели, не то, что с Вами, с первых минут, дети доверились Вам и отдались».

«Мне вериться, – тем временем, как спускаясь по лестнице и подходя к дверям дома, она думала, – я нашла к детям подход, всем сердцем к ним привязалась за столь короткий период. Но, несмотря на усилия с моей стороны, события, становятся, непредсказуемыми, а мама совсем не настроена, разделять сыновей, несмотря на то, что к детям, я прикипела всем сердцем но, всё же, бессмысленно ждать, «пока на горе свистнет рак».

На поприще гувернантки

«Но, нужно ли, просиживать дни, ожидая сюрпризов?» – ненадолго задумалась, продолжая с собой монолог, посмотрев с раздражением на стены рябившие блёстками в итальянских красных обоях: « Он мне ясно сказал, что не намерен помогать ни мне, что касается моей студентке заочнице, ни спонсировать и литературные интересы». Тут не теряя минут, она принялась за дело, в минувшие дни, живя с ощущением «как не в своей тарелке», не находя себе места, судя по всему; скучая по маленьким безобразникам.

Убавив звук телевизора, воодушевившись, радуясь пробившимся мыслям, сказала себе: «Мне кажется, я знаю, что же, мне нужно», в момент, зайдя на сайты агентств по найму: нянь, гувернанток и репетиторов, где натолкнулась на адреса и номера телефонов: «Замечательно, не надо искать ничего и придумывать», и принялась обзванивать.

«Вполне понятно, что Владимир Арнольдович находит, такое своё поведение адекватным, заявив мне о том, что он намерен и впредь отдавать половину доходов Камилле. И речи не могло быть о том, чтобы довольно обеспеченное семейство дочери, строящее себе виллы за рубежом, в подобных жестах с его стороны не нуждалось», – размышляла Людмила, возвращаясь к вопросу его деньгах, наличие, которых как обычно, не хватало его единственной дочери».

В какой-то момент ей захотелось расплакаться, обидно, когда на пути радужных планов, возникли все эти обстоятельства. А, кроме того, Людмила оказалась в затруднительной ситуации, не зная как быть и что предпринять, ведь для работы, а в столице нужна была регистрация по месту Московского пребывания.

На что, как выяснилось, Владимир без согласия дочери, не сподобится. Но, всё же, удача ей улыбнулась, когда один из его московских приятелей, согласился прописать Людмилу в его московской квартире.

Не обращая внимания на возникающие в жизни препоны, с учётом того, что ситуация с каждым днём осложнялась: «Ведь, судя по сему, старый „скряга“, перестал дружить с разумом», как правило, перед уходом в НИИ, он оставлял на расходы какую – то мелочь, которой могло хватить лишь до проезда в пару агентств. Но, словно в схватке с его «ежовыми рукавицами», чем сильнее сжимались они, тем настойчивей становились поиске подходящих вакансий.

«Странно, когда такой человек, как Владимир Арнольдович, имеющий связи с влиятельными людьми, о чём он любил поразглагольствовать на досуге, в случае, когда речь идёт обо мне, он «не ударит и пальцем».