Алекс Астаров - Витя, не уходи

Пол-одиннадцатого. Улица почти пуста. Тихо падает снег. Редкие прохожие торопливо проходят мимо по освещённому фонарями тротуару. Но где же Таня? Может, пропустил её? Вдруг она сегодня вернулась домой пораньше, а я тут как дурак высматриваю её? Если не появится до одиннадцати, значит, отложу всё до завтра. Ничего страшного, ждать умею.

А вдруг она скажет, что уже с кем-то встречается? Да ну и пусть! Я скажу: «Повезло ему», и заговорю о чём-нибудь другом. Тогда она поймёт, что у меня к ней настоящие чувства… возможно не сразу, но поймёт. Тут нужно терпение. Терпение и спокойствие.

23:10. Нет, сегодня уже точно не появится. Ладно, значит, завтра. Подожду ещё пять минут, и лягу пораньше спать. Утром контрольная по алгебре… Идёт! С подругой, как всегда. Остановились, разговаривают. Где пиво? Быстрее, быстрее! Ах ты, чёрт! Алюминиевый язычок, за который обычно тянешь, чтобы открыть банку отломился! Как теперь её открыть?! Пробую продавить выемку пальцем – не получается! Бросаюсь к письменному столу и, уперев в него банку, пробую продавить выемку обратной стороной шариковой ручки. Не получается! Давлю со всей силы – есть! Часть пива с пеной вылилась на стол – плевать, потом вытру. Несколько быстрых глотков и одеваться. Да быстрее же, быстрее! Выглядываю в окно. Пока возился с банкой, они договорили. Вот Таня помахала подруге рукой и уже идёт в мою сторону! У меня на всё не больше минуты! Продолжаю спешно одеваться, каждые несколько секунд прихлёбывая из банки. Никогда так быстро не пил пиво. Думал, стошнит. Ещё эта отрыжка из-за пены… Всё, хватит, в банке осталось совсем немного. Скорее, скорее же… В подъезде на бегу застёгиваю куртку и закидываю в рот пару жвачек. Во дворе морозно и темно, освещение у нас только со стороны улицы. Снег ещё идёт.

Торопливо обхожу дом, расчёт был верный – Таня как раз прошла мимо. Поворачиваю на тротуар. Чёрная короткая шубка, песцовая шапка, расклешённые чёрные штаны – как они ей идут! Моя девочка… Догоняю. Сплёвываю в ладонь жвачку и выбрасываю в сторону. Поравнялись. Вот он, самый сложный момент – повернуть голову и из обычного прохожего сразу стать… кем? Кем я стану для неё сейчас?

– Привет.

Бодрого начала не получилось, голос как будто провалился и прозвучал очень глухо. Таня метнула на меня настороженный быстрый взгляд и… ничего не ответила, лишь ускорила шаги. Я репетировал десятки вариантов нашего разговора и был готов к чему угодно, кроме… молчания. Натягиваю на лицо запоздалую, неестественную улыбку:

– Меня зовут Слава, а тебя?

Ну не мог же я ей сказать: «Я знаю, как тебя зовут. Знаю, в каком классе ты учишься и с кем гуляешь. Знаю, где ты живёшь и вообще, давно за тобой слежу…»

Опять молчит. Чёрт подери, да за кого она меня принимает?! А вдруг от меня пивом несёт? Вроде не должно, две мятных жвачки зажевал.

– Можно проводить тебя до дома?

– Нельзя. – Её первое слово, обращённое ко мне.

– Почему?

Опять тишина. Продолжаю тащиться рядом. Молчим. Не знаю, что сказать. Все мои домашние заготовки оказались бесполезными. Пиво не помогло уверенно и весело завязать знакомство. Чувствую себя идиотом, который пытается разговаривать со стеной.

Делаю ещё одну отчаянную попытку разговорить её, слышу, как нелепо это звучит и окончательно стушевавшись, спрашиваю:

– Почему ты мне не отвечаешь?

– Мальчик, иди, погуляй куда-нибудь…

До её дома осталось метров сто. Останавливаюсь, смотрю вслед. Надо же, ни разу не оглянулась – вот характер! Ну, ничего, у меня тоже характер…

Да, пожалуй, это была самая странная прогулка в моей жизни. Но я её всё-таки проводил! И теперь она, по крайней мере, знает о моём существовании.

1999, декабрь

– Не переживай, подкачаем тебя, – сказал улыбаясь Саныч, похлопав меня по плечу.

Саныч – это наш физрук. Крепкого сложения мужчина, лет пятидесяти, всегда коротко подстриженный и всегда излучающий ничем не прошибаемый оптимизм. Вообще-то его зовут Александр Александрович, но все ученики давно уже привыкли между собой называть его Санычем. Кажется, ему это даже нравится.

Он не только ведёт уроки физры, но и заведует школьным тренажёрным залом. Благодаря своей настойчивости, он лет десять назад сумел убедить директора отдать малый актовый зал на втором этаже под тренажёрку. Затем приложил немало усилий, чтобы его оборудовать и теперь считался здесь полновластным хозяином и главным тренером.

Каждый день, кроме воскресенья, в зал ходят не только школьники из старших классов, но и взрослые мужики с нашего посёлка. Благодаря стараниям Саныча, зал стал не просто помещением, где можно потягать железо, а местом, с особой атмосферой. Атмосферой спокойствия, целеустремлённости и дружелюбия.

Саныч всегда радовался новым лицам и часто повторял, что «регулярные упражнения делают тело выносливым, а разум дисциплинированным». Он уже давно приглашал меня заниматься в зале, но я всякий раз отнекивался потому как «не хочу быть тупым качком». На это он обычно усмехался и говорил: «Запомни, Слава, тупым человека делают не занятия на тренажёрах, а отсутствие баланса между физическим и умственным развитием».

Когда я пришёл и сказал о своём решении начать тренировки, он в первую очередь спросил, что именно меня интересует – масса или рельеф? Получив ответ «и то и другое», Саныч объяснил, что не стоит одновременно гнаться и за массой и за рельефом. А лучше разделить весь тренировочный процесс на циклы, в которых работа идёт либо на массу, либо на рельеф. Поколебавшись несколько секунд, я выбрал массу, после чего Саныч рассказал об особенностях питания и помог мне составить график тренировок.

Домой возвращался в приподнятом настроении. Всё идёт по плану! Заниматься в тренажёрке начал, грушу сделал и даже наловчился в одиночку подвешивать её на турник.

Как и предполагал, груша получилась тяжёлая, по ощущениям, больше тридцати килограмм. К верхней части привязал длинный кожаный ремень. Подвесить её – целое искусство! Сначала подволакиваю её под турник. Затем перекидываю через него свободный конец ремня и, отклоняясь назад, небольшими рывками тяну ремень на себя. Когда груша поднимается на нужную высоту, пододвигаю под неё ногой заранее поставленную рядом табуретку. Потом, поддерживая грушу рукой, встаю на вторую табуретку и надёжно фиксирую ремень, многократно обматывая его вокруг турника. После чего вытаскиваю из-под груши табуретку, и вот она уже покачивается в полной готовности принимать удары. Осталось раздобыть где-то эластичный бинт для рук, чтобы защитить кисти от растяжений и травм.

У мамы есть подруга – тётя Лена. Они вместе работают в библиотеке. Придя к нам в гости, и увидев на турнике грушу, она на следующий день подарила мне боксёрские перчатки своего старшего сына Дениса. Он давно переехал в город, а когда был здесь, ходил на секцию бокса, которая позднее, по какой-то причине, закрылась.