Александр Михан - Мистика. Рассказы

Мужчина протянул ей руку и тихонько сказал:

– Дай мне своей силы. Я немножко возьму…

Татьяна обняла его и, поцеловав в губы, ответила:

– Бери, сколько сможешь! И чем быстрее, тем лучше!

Капитан Гидон внимательно рассматривал место происшествия, а, вернее, место смерти очередного несчастного, который лежал на краю стола с открытыми от ужаса глазами. Большой дубовый стол, огромное количество старинных книг, листы бумаги, небрежно валяющиеся, как на столе, так и под ним, ручка фирмы «Паркер» с золотым пером – правда, сломанная пополам, золотые часы на цепочке, папка со старинной рукописью…

– О, давно я не видел рукописей, написанных от руки! – капитан Гидон аккуратно отодвинул пальцем верхний лист бумаги, на котором было зачеркнуто больше половины текста. – Сейчас все на ноутбуке печатают, даже печатные машинки стали анахронизмом. Он – что, писатель?

– Был, – раздался голос из коридора медэксперта. – Я бы даже сказал, не писатель, а так – графоман. Доводилось читать его опусы. Хотя последняя книга очень, я бы сказал, очень хороша. Словно это и не он написал. Может, купил или, скорее, украл у какого-нибудь неизвестного автора.

– Так уж и графоман. Графоманов разве печатают в издательствах? Себе дороже! Или я чего-то не понимаю?

– Печатают! Еще как печатают! Находишь спонсоров или за свои – и вперёд! А через какое-то время на полках книжных магазинов красуются очередные «шедевры». Я, признаться, люблю почитать, поглощаю в огромных количествах разное чтиво – от научных журналов до бульварных романов. Интересно, знаете ли, держать руку на пульсе, – медэксперт закрыл кейс с инструментами и, снимая перчатки, подошел к капитану. – Процентов девяносто, что от инфаркта. Вскрытие, конечно, покажет, но то, что я уже увидел, лишь подтверждает мои догадки. Потеря сознания, через две-три минуты – прекращение дыхания. Положение рук возле сердца: видимо, испытывал острую боль в груди во время дыхания…

– Ладно, ладно! Хватит с меня лекций! Инфаркт – так инфаркт, – капитан взял со стола лист рукописи и, поднеся ее поближе к лампе, прочитал: «Кто же мог подумать, что демон лично будет читать мои книги, и сам придёт из преисподней, и припадёт к моим ногам, словно я избранный. Никто так и не узнает, какая честь была оказана моим мыслям, моим рукописям самим повелителем тьмы! А что я попросил взамен? Почему я не попросил у него вернуть мне зрение? С одним, оставшимся в наследство от войны, плохим глазом, я почти ничего не вижу. Вот я идиот! Хоть бы словом обмолвился или намекнул ему, что ли. Зачем мне, слепому, его защита? Интересно, а следующая наша встреча состоится? С хорошими или с дурными намерениями ко мне придет незваный гость на этот раз? Книга почти закончена. А, может, он того сам не знает, поэтому и ждет. Выжидает, когда ее начнут везде продавать? Хорошо, что я всё-таки успел её дописать: мучительная смерть не так страшна, как понимание, что ты не смог выполнить всё, что было предначертано тебе судьбой». Капитан положил лист обратно в папку и пожал плечами: «А о чем он вообще писал? Тут какая-то чертовщина! Про дьявола что-то!».

– Да это про Мефистофеля! Размышления от встречи с ним в наши дни, если можно так сказать. На один раз книга, если честно. Хотя есть любители и такой литературы! – медэксперт предложил капитану сигарету и они, по очереди прикурив от зажигалки в форме девушки с факелом, стоящей на камине, вышли на улицу. Капитан не то, чтобы не знал, он даже не догадывался, что, если произнести перед прочтением рукописи одно старинное заклинание, то нужные слова начнут светиться, и жаждущий познать истину без труда сможет её прочесть. Как, видимо, не знал об этом и умерший писатель, пожелавший присвоить себе чужую книгу и получить незаслуженную славу. «КТО же мог подумать, что демон лично будет читать мои книги, и сам ПРИДЁТ из преисподней, и припадёт К МОИМ ногам, словно я избранный. Никто не знает, какая честь оказана моим мыслям, моим РУКОПИСЯМ самим повелителем тьмы! А что я попросил взамен? Почему я не попросил у него вернуть мне зрение? С одним, оставшимся в наследство от войны, ПЛОХИМ ГЛАЗОМ, я почти ничего не вижу. Вот идиот! Хоть бы СЛОВОМ обмолвился перед повелителем или намекнул ему, что ли. Зачем мне, слепому, его защита? Интересно, а следующая наша встреча состоится? С хорошими ИЛИ с ДУРНЫМИ НАМЕРЕНИЯМИ ко мне придет незваный гость на этот раз? Книга почти закончена. А, может, он ТОГО сам не знает, поэтому и ЖДЁТ. Выжидает, когда ее начнут везде продавать? Хорошо, что я всё-таки успел её дописать: МУЧИТЕЛЬНАЯ СМЕРТЬ не так страшна, как понимание, что ты не смог выполнить всё, что было предначертано тебе судьбой».

Я ждал прибытия своего поезда и, зевая, поглядывал на огромное табло. Зеленые цифры и буквы давали понять, что поезд еще в пути, а у меня есть время поужинать теплыми беляшами, которые купил в буфете на вокзале. Продавщица так расхваливала свой товар, что я на радостях взял аж целых шесть штук!

– Бери, бери, пока горячие! Не пожалеешь! Потом не раз еще тетю Нюру вспоминать будешь. Только у нас такие делают – по рецепту еще моей бабки! Это вам не в столице из требухи пирожки лепить. А моя бабка готовила… Самому… – женщина запнулась и показала пальцем на расписной потолок старинного вокзала, где нарисованный ещё в середине прошлого столетия паровоз, обдавая дымом и паром, прибывал на станцию, на которой его встречали счастливые люди всех национальностей и пожилой усатый мужчина, одетый в генеральский френч.

– Это место не занято?

Внезапный вопрос вырвал меня из тумана исторических грёз, и я, приглашая незнакомца присесть рядом, как умалишенный, закивал с полным ртом.

– Да. Простите ради Бога!

Убрав сумку с пластикового сиденья, только сейчас заметил, что больше свободных мест в зале не было. Мне вдруг как-то стало неловко, и я, пытаясь показать свое добродушие, протянул пакет с беляшами незнакомцу.

– Угощайтесь! Пока теплые!

– Не откажусь, – ответил незнакомец и с удовольствием откусил большой кусок. – Признаюсь, я три дня не ел. Спасибо, я вам так благодарен!

Я, недолго думая, положил ему на ноги весь пакет и произнес:

– Ешьте, я уже наелся!

Незнакомец принялся жадно уплетать вокзальный деликатес тети Нюры. Я даже и глазом не успел моргнуть, как он проглотил последний беляш и, довольный, вытирая жирный рот рукавом, пробубнил:

– Ох, что же ты, бабушка, со мной делаешь?

– Какая бабушка? – поинтересовался я как бы невзначай.

– Да моя. Перед смертью поставила мне «защиту» и сказала: «Кто тебя обидит, у того кровь должна носом пойти!».

– Она – что? Волшебница?

– Нет, хуже! Ведьма! Но от этого мне не легче. Пятый день в бегах, представляешь? Все, кто хочет мне зла, сразу умываются кровью. Кровью из носа!