Лалла Жемчужная - Метафизика

Очень давно, когда люди жили большими общинами и ютились в пещерах, тогда они очень боялись ночи. В темноте мог затаиться медведь или бесшумно напасть тигр, могла внезапно разверзнуться яма. Но больше всего прочего в те времена людей пугало ночное небо. Оно было черным, безучастным, усеянным звездами. Эти звезды слишком были похожи на глаза тигра. Больше того! В отличие от тигра, их нельзя было потрогать, поймать и убить. Люди боялись звезд, и каждый вечер прятались глубоко в своей пещере, и рассказывали детям о том, что ни в коем случае нельзя смотреть на ночное небо.

Но среди них жила одна девочка. Ее родителей съел медведь, и некому было пугать ее страшными историями и караулить по ночам. Девочка очень часто тайком выбиралась из пещеры, стоило темноте сгуститься. Она гуляла по тихому лесу, вдыхала ароматы ночных цветов и даже подружилась с одним тигренком. Девочка не боялась всего того, от чего ее соплеменники приходили в ужас, напротив! Она была достаточно безумна, чтобы смотреть на небо, смотреть подолгу, пока звезды смотрят на нее. Такие ночи рождали в ней новые чувства, желания. Девочка хотела бежать, бежать быстро, бежать вверх по тропе, карабкаться по скалам!.. И так она хотела слагать истории, не страшные, а красивые! Чтобы другие так же, как она, стремились к чему-то выше.

Девочка стала придумывать разные небылицы о небесных коровах и лучниках, а потом рассказывала их малышам, когда родители засыпали. Она говорила о том, что звезды не хотят зла, что мир вокруг – он не такой враждебный, как говорят родители. Дети слушали, а потом говорили об этом взрослым. И тогда старейшина решил, что девочка опасна. Что звезды затуманили ее разум, вытеснили саму душу и теперь хотят их, людей, всех выманить из пещеры ночью и убить. И он приказал соплеменникам схватить девочку.

Под крики и гулкий бой палок о камни, о кости, о плоть – люди протащили ее по траве, по песку, по холодным камням. Они приволокли девочку в самую глубокую пещеру, где совершались жертвоприношения богам. Там старейшина простер над ней руку, и его сын властной рукой прижал почти детскую фигурку к бурому камню. Люди выли, люди клокотали, люди бились. Старейшина читал слова молитв, а его сын заносил камень над девочкой. Молитва достигла высшей ноты, люди впали в безумство и закричали словно звери. И камень опустился.

Девочка до самого конца видела только звезды.

Агния очень любила спать. Во снах она была свободна. Если ей хотелось, она могла парить над лесами Амазонки, или опуститься на дно Марианской впадины, чтобы рассмотреть невидимых обычным людям чудовищ. Она могла коснуться макушки пирамиды Хеопса, а могла – Эвереста. Могла теряться в улочках Мадрида или блуждать в лондонских туманах. Она могла что угодно, даже окунуться в вымышленную историю из другой эпохи, где становилась героиней потрясающей, головокружительной любовной истории. А самое главное – во сне она могла не быть собой.

Но любому сну приходит конец, и тогда Агния должна была проснуться. Она медленно открывала глаза, надеясь не увидеть над головой привычную трещинку в штукатурке. Но трещинка была на месте, как и обои в цветочек. Страшно некрасивые, неприятные, но у Агнии никогда не было времени и сил, чтобы их переклеить. Эти обои напоминали ей о родителях, которые до самой своей кончины диктовали ей правила жизни. А с их уходом все разлетелось. И юридическое образование стало незначимым, и бытовые вопросы решались со скрипом. Она просто не умела жить так, как правильно – не могла быть хорошей хозяйкой или пробиваться по карьере. Агния старалась всем помочь, всем уступить, и оттого одна работа сменялась другой, пока она не стала социальным работником. Сейчас ей было тридцать пять, но жизнь казалась пустой, бездумной, промелькнувшей вдруг мимо. Иногда, проснувшись, Агния с удовольствием предавалась своей любимой фантазии о том, что она – это потерянная комета. Она несется в пространстве, без цели, по заданной траектории, но однажды она прибудет туда, куда должна. И пока что она видит сон о том, что она всего лишь человек, который во снах рассматривает мир во всех его чудесах и красках.

Иногда, правда, ей снился кошмар. Это страшное видение преследовало ее с самого раннего детства – тогда они с родителями пошли в музей естественной истории. Это была на самом деле краеведческая выставка какого-то небольшого южного городка вроде Ейска, но почему-то сосредоточена его экспозиция была на истории эволюции. И был пример пещерных людей: лохматых, сутулых, оскаленных над искусственным очагом. Эти почти обезьяньи лица со стеклянными глазами так потрясли маленькую Агнию, что она ночью впервые увидела тот самый кошмар и проснулась в мокрой кровати.

В этом сне она видела, как бы со стороны, как маленькая девочка в белом платьице что-то рассказывает пещерным людям, пытается показать им звезды, убедить посмотреть на них, послушать их песни. Девочка была прехорошенькая, как со старой открытки. А люди были страшные, как из музея. И эти люди выли, кричали, боялись девочку. А потом Агния вдруг становилась этой бедняжкой и видела, чувствовала, как ее хватают обезьяньи лапы, рвут в стороны, утаскивают под землю. Она видела воздетые руки старой гориллы и блестящие глаза послушного горилле орангутана. Видела отблески ритуального камня, видела, как он опускается на лицо. И Агния просыпалась, когда сон рассыпался звездами во внезапной тишине и мраке.

Вот и в это утро, еще до рассвета, она проснулась из-за своего кошмара. Точнее, ей показалось, что она проснулась, но на деле пошевелиться Агния не смогла. Ей стало страшно: тело не слушалось, а краем глаза она заметила какое-то движение – будто человек метнулся от ее постели к распахнутому окну и выскочил на улицу. С девятого этажа. Агния моргнула и резко и глубоко вздохнула, переворачиваясь на бок. Ей показалось. Иногда подобные состояния с ней бывали – видимо, плата за яркие, контролируемые сновидения. Она прислушалась: в двухкомнатной квартире стояла давящая тишина, даже холодильник не жужжал. Агния протянула руку и повернула к себе часы на прикроватной тумбе: циферблат не горел. «Понятно, отключили электричество», – обреченно вздохнула, спустила ноги с постели и прошлепала по старому паркету на кухню. Холодильнику было много лет, и она давно его не размораживала, так что надо подстелить тряпку и что-то сделать с продуктами, пока не потек растаявший мороз.

Потом Агния вернулась в постель. До подъема оставался еще час – самое время немного помечтать, пофантазировать о чем-нибудь далеком. Мысли сосредоточились на ярких огнях Лос-Анджелеса. Город с картинки, далекий, чуждый – она крайне редко навещала в своих снах подобные места. Но сейчас ей стало интересно, что там творится. И она погрузилась в забытье, проносясь над Атлантикой.