Леонид Зорин - Бурные дни Гарунского (Мужчина и женщины)

Регистраторша . Так сразу бы и говорили. Паспорт и военный билет.

Гарунский . Паспорт извольте.

Регистраторша . И военный билет.

Гарунский . Да вам он зачем?

Регистраторша . Затем, что нужен.

Гарунский . Я не знал, что он нужен.

Регистраторша . Будете знать.

Гарунский . У меня его нет.

Регистраторша . Очень напрасно.

Гарунский . Так что же мне делать?

Регистраторша . Поезжайте и привезите.

Гарунский . Как? Снова? Вы шутите…

Регистраторша . Здесь не шутят.

Гарунский . Да я и не военнообязанный вовсе.

Регистраторша . Именно об этом и речь. Надо знать, по какой статье вы освобождены.

Гарунский . Не по вашей, можете быть уверены.

Регистраторша . Посмотрю свидетельство и буду уверена.

Гарунский . Значит, после того как в этот зной я совершил мучительный путь, после того как томился здесь час, я снова должен ехать домой и снова к вам, и снова ждать?

Регистраторша . Кто же вам виноват?

Гарунский . И все эти глубоко ненормальные действия я должен проделать, чтобы убедить вас, что я нормален? Триумф логики.

Регистраторша . Меня не надо убеждать. Привезите свидетельство.

Гарунский ( с горечью ). Так, так. Я вам – справку, и вы мне – справку. Справка за справку, документ за документ. Такие, значит, формы общения вы хотите установить между людьми?

Регистраторша . Я ничего не хочу. Вы чего-то хотите.

Гарунский . Неужели вы не видите, кто перед вами? У вас есть сомнения? Я готов их рассеять. Испытайте меня. Побеседуем.

Регистраторша . Мне беседовать некогда. Я на работе.

Гарунский . Давайте поговорим о театре. Вы любите театр?

Регистраторша . Не устраивайте цирк.

Гарунский . Послушайте, на вас белый халат. Это символ гуманности и любви.

Регистраторша . Какая любовь, уж это оставьте… Гражданин, вы сами себя задерживаете.

Гарунский . Вот вы сказали сейчас: гражданин. Это святое, высокое слово. Гражданин, гражданское чувство, сограждане. Даже поэт согласен не быть поэтом, но стремится быть гражданином. А вы произносите это слово, чтоб отдалить от себя человека.

Регистраторша ( внимательно на него смотрит ). Я думаю, вам надо встретиться с доктором.

Гарунский . Зачем? При чем тут доктор?

Регистраторша . Да уж так оно будет верней. Я сейчас пройду к Августе Гурьевне, а вы тут спокойненько посидите. ( Уходит. )

Гарунский ( ломая руки ). Боже мой, какое унижение!

ОТ АВТОРА

И спустя несколько минут Гарунский был приглашен в кабинет. Августа Гурьевна сидела за столом, с руками, скрещенными на груди, со скорбно сжатыми губами. Мрачный огонь сиял в ее глазах.

Августа Гурьевна и Гарунский.

Гарунский . Доктор, я должен вам объяснить…

Августа Гурьевна . Садитесь.

Гарунский . Если вдуматься, все это смешная история, способная вызвать у интеллигентного человека только улыбку.

Августа Гурьевна . Сначала примите эту таблетку и выпейте воды.

Гарунский . Зачем?

Августа Гурьевна . Глотайте.

Гарунский . Если вам это доставит удовольствие, – ради бога. ( Глотает. ) Доктор, я ехал к вам в этот зной, я терпеливо сидел в коридоре, мне нужен какой-то пустяк…

Августа Гурьевна . Я все уже знаю.

Гарунский . Может быть, вам изложили тенденциозно… Я просил вашу сотрудницу об одном: не придавайте значения форме. Достаточно на меня взглянуть, и вы сразу увидите, с кем имеете дело.

Августа Гурьевна . Вы правы.

Гарунский ( с чувством ). Спасибо.

Августа Гурьевна . По-моему, вы – наш.

Гарунский ( со стоном ). Что значит – ваш?

Августа Гурьевна . Не беспокоитесь. Многое зависит от вас. Помогите нам, и мы вам поможем.

Гарунский . Позвольте, что ж это происходит? Человек едет к вам, несмотря на зной, трясется в автобусах и трамваях, его сжимают со всех сторон, целый час он томится в очереди, можно сказать, идет на все, чтоб вы засвидетельствовали простейшую вещь: что он никогда здесь не появлялся. И чем же все это завершается?! Ему беспардонно говорят: вы наш!

Августа Гурьевна . Это ваше счастье, что вы к нам пришли. Гарунский. Благодарю за такое счастье.

Августа Гурьевна . Страх передвижения, комплекс толпы, налицо навязчивая идея. Пусть вы не догадывались о своем состоянии. Мы ведь на то и существуем, чтоб установить положение вещей. Во всяком случае, вам нечего опасаться. У меня практически не бывает ошибок. Скажу, не хвастаясь, стоит мне взглянуть, и я определяю – наш или не наш. Иной раз едешь с работы домой и видишь, рядом о тобой – человек. Все, кажется, у него на месте, ведет себя тихо, сидит, молчит, а я посмотрю на него и вижу: наш.

Гарунский . Вы не можете так утверждать. Это чудовищная самонадеянность.

Августа Гурьевна . И это вы говорите мне? Ну, знаете… ( Принимает таблетку и запивает ее водой. ) И он еще спорит. Да вдумайтесь в свое поведение. Перед вами специалист, скажу больше, женщина, вы ее видите в первый раз, но это ничуть не мешает вам быть с ней враждебным и агрессивным.

Гарунский . Помилуйте, да каким же мне быть? Вы утверждаете, что я из ваших.

Августа Гурьевна . Ну и что? Это довольно распространенное явление. В особенности среди мужчин. И тому есть свои причины.

Гарунский . Может быть, вы мне их назовете?

Августа Гурьевна . Да, я их вам назову. Виной всему падение нравов. Там, где моральных ценностей нет, там невозможно психическое здоровье. Если мужчина вырождается в охотника, если его одолевает навязчивая идея знакомств, если мерзавец-эгоцентрист бросает прекрасную мыслящую женщину, к тому же работающую над диссертацией, ради какой-то колоды в юбке ( отворачивается и утирает глаза платком ), то ясно, что процесс распада зашел далеко.

Гарунский . Какое это имеет ко мне отношение? Я вообще избегаю женщин.

Августа Гурьевна ( с нервным смешком ). О да, женщин тонких, глубоких, духовных вы избегаете, охотно верю. А почему, позвольте спросить? Они недостаточно для вас хороши? Они не разделяют вашей бредовой идеи превосходства? И в том, в чем вы видите доказательства этой идеи, они видят лишь паранойяльный синдром? Поэтому вы от них бежите? Простите, но это ваша вина.

Гарунский . Доктор, я к вам пришел за бумагой.

Августа Гурьевна . Вы пришли не ко мне, а в регистратуру. ( Сарказм. ) И уж там-то вы распустили хвост. Там вы были в родной стихии. Пускали пыль в глаза, говорили о театре, о поэтах, требовали к себе любви. Вы были уверены, что стоит вам захотеть – и женщина забудет свои обязанности. А когда это вам не удалось, устроили истерику.