Владимир Шевелев - Разведённый эксперт по семейным отношениям. Роман не без юмора

– Лук у него будет топовый, – заверила Ксеша.

Чёрт дёрнул меня за язык пошутить, что я буду, как Джулия Робертс, а она – как Ричард Гир. Так с лёгкой руки Ксеши я получил прозвище «красотка». Весьма солидное для мужика под сорок.

Даже не знаю, что хуже – быть «пирожочком», как Сашка, или «красоткой». Хотя у Сашки имелась уважительная форма обращения. Когда он радовал Ксешу своим поведением, то становился «пирожочком с яйцами». Мне о таком оставалось только мечтать.

Ксешина страсть к раздаванию кличек направо-налево не знала границ. Одарив кого-либо прозвищем, она, казалось, забывала его настоящее имя. Виталиком с того момента она меня ни разу не назвала.

Я проводил с Ксешей много времени, всё лучше узнавая её. Первоначальная куцая характеристика, звучавшая как «красивая девушка со странностями», обрастала занимательными подробностями. Я заметил странную Ксешину манеру смотреть не в глаза собеседнику, а в область переносицы. Первое время я по наивности думал, что её смущают мои густые брови. Может, как-то эстетически не соответствуют представлениям Ксеши о прекрасном. В общем, я малодушно и, как оказалось, совершенно напрасно подстриг брови.

Нет, Ксеша не искала изъянов на лице говорившего. Взгляд её был направлен внутрь. Мне представлялось, что Ксеша оценивала не слова, а пыталась прочесть мысли. Заглянуть, так сказать, за ширму без ведома собеседника. Судя по тому, как много вопросов она задавала, проникнуть ко мне в голову Ксеше не удалось.

Первый шаг на пути к «топовому луку» я сделал самостоятельно: решительно сбрил всю растительность на лице, чем изрядно обрадовал Сашку. Похоже, список его фобий расширился за счёт неприязни к бородам. Где-то в начале списка располагалась старая добрая рифмофобия.

Ксеша завершила работу над моим обликом всего за два дня. Мы посетили с десяток магазинов, где я терпеливо, даже стоически, вёл себя в примерочных. Мой гардероб пополнился водолазками, джинсами, тремя костюмами и приблизительно килограммом модных футболок. Широкий ассортимент купленной обуви напомнил мне о благословенных временах семейной жизни. В прихожей у нас стояла тумба, набитая до отказа туфлями, балетками и кроссовками Светки. Мои единственные всесезонные полуботинки торчали с краю, как затычка. Каждый раз, когда я их с усилием впихивал, я опасался, что тумба лопнет.

Ксеша предоставила в моё распоряжение пять образов. Выбирать я мог любой по настроению, но самостоятельно вносить изменения не рекомендовалось. Каждому образу соответствовал определённый аромат. Чтобы не перепутать, я даже законспектировал Ксешины слова. Вообще, выяснилось, что иметь собственного стилиста весьма удобно. Думать не надо совершенно.

– Красотка полностью упакована, – Ксеша любовалась мной, щёлкая от удовольствия языком. – То, что надо. Именно так должен выглядеть семейный эксперт.

Целыми днями мы гуляли с Ксешей по городу, с упоением предаваясь праздности. Часто и без какой-либо надобности катались кругами на трамвае. Это была Ксешина блажь. Она, к моему удивлению, относилась к поездке на трамвае как к какому-то священнодействию. Ксеша заблаговременно, ещё на остановке, отключала звук телефона, чтобы никто не мог её отвлечь. Едва мы входили в вагон, как она замолкала и уходила в себя, тихонько покачиваясь под стук колёс. Ксеша с блаженным видом смотрела по сторонам, будто впервые попала в Эрмитаж. От попыток разговорить её в трамвае я вскоре отказался и тоже молча глазел на пассажиров. Мне вспомнились слова Сашки о том, что Ксеша совсем не алчная. Действительно, чтобы произвести на неё впечатление, многого не требовалось. Её нужно было катать на трамвае и уступать место у окна. Прямо-таки травоядные желания для симпатичной девушки.

Я понял, что небрежный вопрос о стоимости проезда – это понты высшего порядка в общественном транспорте. Кондукторы в синих манишках, утомлённые чужой самореализацией, в ответ неодобрительно цокали языком. Половина пассажиров трамвая, особенно молодые, делали вид, что впервые едут в трамвае. Случайно зашли, пока их голубой мазератти на ремонте. Просто так вышло.

Обедали мы с Ксешей в кафешках, и ещё обязательно брали с собой еду на вынос. Готовить Ксеша не умела совершенно. История её запросов в ютубе говорила сама за себя: «Как разбить яйцо?», «Нужно ли чистить морковь?», «Как определить, что вода закипела?»

Мы забегали в вегетарианское кафе, где Ксеша как-то раз уговорила меня попробовать овощной смузи, приготовленный из свёклы, сельдерея и болгарского перца. В густой напиток ещё и добавили каких-то специй. Я выпил его, не теряя присутствия духа и стараясь не морщиться. Не хотелось огорчать Ксешу. Однако вкус полезного смузи пришлось долго заедать мороженым без добавления молока и сахара.

Алкоголь Ксеша почти не пила. Единственное исключение – сухое розовое вино. Её друзья, с которыми мы иногда встречались, также не проявляли особого интереса к выпивке. Видимо, соцсети заменили им почти все нехитрые удовольствия в мире. Многие из них забыли, как держать голову прямо, застыв в вечном поклоне своему телефону.

Я с интересом рассматривал её подруг, внешне разительно отличавшихся от тех девушек, с кем я столь активно общался пятнадцать лет назад. Короткие, ненакрашенные ногти, огромные очки с маленькими диоптриями, в руках – научно-популярная книга о работе кишечника. Вся одежда в стиле «унисекс». Они не выставляли себя напоказ и не провоцировали. Никаких тебе мини-юбок, оголённых пупков и густо намазанных лиц. Вместо босоножек на высоких каблуках – невзрачные балетки. А ещё говорят, что прогресса нет. Что молодёжь, мол, всё хуже и хуже. Чушь! В облике Ксешиных подруг не было даже намёка на пошлость. Вульгарность осталась в нулевых. Но, надо отметить, пошлость ушла, прихватив с собой сексуальность.

Глядя на друзей Ксеши мужского пола, я вспоминал слова бывшей жены:

– Откуда у таких сладеньких мальчиков в подвёрнутых джинсах и цветных носках появляются девушки? Как вообще можно в носках с Дональдом Даком обзавестись второй половинкой?

– Наверное, цвет носков не главное в мужчине, – возражал я.

Света, дитя поздних 80-х, смотрела на меня, как на идиота.

Интересы Ксеши и её приятелей были довольно широки: от неизвестных мне рэперов до творчества Достоевского. Они обсуждали какие-то клипы, альбомы, скандалы на концертах. В их речи встречалось много терминов, значение которых вызывало у меня недоумение. Например, флоу. Мне приходилось натужно молчать и терпеливо ждать шанса что-нибудь сказать. Поэтому, когда заговорили о том, что творчество Фёдора Михайловича до сих пор весьма популярно на Западе, я поспешил вставить свои пять копеек: