Владимир Шевелев - Разведённый эксперт по семейным отношениям. Роман не без юмора

Когда неугомонного паренька всё-таки закончили стричь, я вздохнул с облегчением. Однако уходить он не торопился. С него сдёрнули чёрную накидку и вручили чашку кофе.

– Меня Стёпа зовут, – сказал он смуглянке.

– А я Ника, – улыбнулась она.

Модную стрижку я оплачивал в окружении трёх девушек с ресепшена. На выходе меня окликнули:

– Может, всё-таки будете кофе или чай?

Предложили в седьмой раз. Элитная парикмахерская!

До встречи с Сашкой оставалось пару часов. Медленно прогуливаясь, я вглядывался в лица прохожих. Прежде всего меня волновало то, как на меня смотрят женщины. На лицах тридцатилетних я замечал интерес, а вот студентки меня поголовно игнорировали. Всё как в родном городе. То есть дело было всё-таки не в саратовских студентках.

Фирменным блюдом в ярко-зелёном киоске оказался фалафель в лаваше. Бородач с татуированной шеей просунул мне в окошко тёплый свёрток. Восточное блюдо, ирландский флаг на стене киоска и бодрые звуки волынки из динамиков – странное сочетание. Но, несмотря на стилистическую мешанину, фалафель был очень вкусным. Вот они, радости глобализма в Поволжье.

Ко мне подошла женщина в летах с внешностью председателя колхоза из советских чёрно-белых фильмов. Одним словом, благонадёжная. Она держала за руку нарядную девочку, лет шести, с белоснежными бантами на голове. Смущённо улыбаясь, женщина попросила у меня тридцать рублей на проезд. Она пояснила, что потеряла кошелёк и теперь ей с внучкой не на что вернуться домой на окраину города, в Красноармейский район. Пока я доставал из кармана мятую сторублёвую купюру, женщина причитала о том, как ей неудобно просить постороннего о помощи. И как хорошо, что мир не без добрых людей. Потом она желала мне крепкого здоровья и долгих лет жизни.

У меня замечательная память на лица. Два года назад, когда я последний раз был в Волгограде, эта же парочка обратилась ко мне с аналогичной просьбой. Правда, тогда они остановили меня на набережной. За это время девочка заметно подросла, а женщина раздобрела. Либо за пару лет они так и не собрали нужную сумму на билет на маршрутку, либо бизнес был столь доходным, что возвращаться в Красноармейский район не имело смысла.

В парке возле футбольного стадиона я уселся на скамейку. Мимо ковыляли старики, тяжко охая не то от жары, не то от усталости. Доносились обрывки разговоров об артрите и повышении пенсии. Сонные мамаши, разомлевшие на южном солнце, безучастно катили коляски со своими отпрысками в неведомое будущее. Царивший вокруг покой иногда нарушали студенты, с визгом реагируя на игру гормонов.

Удивительное дело: почти все прохожие мне кого-нибудь напоминали. Вот прошла юная Леночка, староста моей группы в университете; вот, нервно озираясь, прошагал алкоголик дядя Коля со второго этажа родительской хрущёвки. Людей много, а типажей и жестов – мало. Тем не менее всякий верует в собственную уникальность. Остроносая, умеренно прыщавая студентка наверняка считает себя неповторимой. Но она даже не догадывается, что её косая ухмылка кем только не использовалась в общежитии Саратовского госуниверситета почти двадцать лет назад. Никакой действительно новой гримасы человек породить уже не в состоянии. У всех есть только неисключительная лицензия на использование чужих ужимок.

В полдень стало нестерпимо душно. Кроссовки прилипли к асфальту, и запахло жжёной резиной. От жары не спасала даже тень от покосившегося тополя. Опасаясь растаять целиком, я направился в близлежащий торговый центр в поисках прохлады.

За столиком на территории фуд-корта сидела парочка. Они держались за руки и с нежностью (кстати, довольно противной) смотрели друг на друга. Вскоре к ним присоединилась женщина в бирюзовом платье. Она достала из сумки ноутбук и поставила его на стол. Похоже, что невеста с женихом обсуждали с тамадой грядущую свадьбу.

Женщина, развернув экран ноутбука к влюблённым, показывала им какие-то фотографии и что-то объясняла. Будущий муж энергично кивал головой в такт её словам, а вот невеста оказалась не столь сговорчивой. Она презрительно сморщила крупный, мясистый нос, и всем, даже мне, стало ясно, что ни на какие уступки она не пойдёт. Возможно, что не только в тот момент, но и вообще. На лице будущей хранительницы очага отразилась вселенская скорбь. Похоже, цвет воздушных шариков или ассортимент лёгких закусок не соответствовал её мечтам о «самом главном дне», которые она лелеяла с детства. Будущий муж, разумеется, вообще никогда не думал о дне бракосочетания и с удовольствием перестал бы это делать в любой момент.

И вот такую бессмысленную суету мы называем подготовкой к свадьбе. Вместо того, чтобы неделями размышлять о том, под какую музыку состоится их первый танец, влюблённым следовало бы задуматься о танце последнем и составить брачный договор. Но такие хлопоты традиционно осуждаются. Зато у нас любят говорить банальности с глубокомысленным видом. И повторяют их, словно мантры, до тех пор, пока смысл сказанного окончательно не сотрётся. На семейных торжествах родня часто внушала мне социально приемлемую мысль:

– Какая, Виталик, у тебя семья хорошая! Сынок богатырь, жена красавица. Обеспечивает надёжный тыл.

– Только я ни с кем не воюю. Я пацифист.

Сашка арендовал офис в бизнес-центре рядом с площадью Чекистов. Громадная «стекляшка», как он уверял, считалась престижным местом в городе, поэтому высокая стоимость аренды его не смущала. «Это разумная инвестиция, – говорил он многозначительно, – понты в России всегда окупаются». Годы ведения разнообразных тренингов не могли не сказаться на Сашке, поэтому иногда он сбивался на менторский тон в разговоре со мной. Однако я не обижался. Возвыситься надо мной он не мог: я видел, как он ел козюльки в первый день в школе. Видел, как он убегал, словно заяц, от гопников с Североморской улицы. А уж сколько раз я держал его за плечи, когда он, в стельку пьяный, шумно блевал – и не вспомнить. Да и как вообще мог задираться человек, умудрившийся смыть в унитаз обручальное кольцо в первую брачную ночь?

Мы договаривались встретиться в два часа, но я пришёл пораньше. Смазливая девушка (на бейджике – «Юлия, офис-менеджер») сообщила, что Александр Вадимович ведёт занятие. Для столь шикарной внешности на ней была слишком целомудренная юбка, и я подумал, что Сашка теряет хватку.

Войдя в просторный конференц-зал, я тихо сел на крайнее место в последнем ряду. Сашка заметил меня и расплылся в улыбке. Прочие присутствующие не были настроены так же благодушно. Лысый толстяк, похожий на пончик, с которого ветры времени сдули сахарную пудру, даже не поленился привстать со своего места. И всё это ради того, чтобы метнуть в меня сердитый взгляд.