Нина Любимова - Вкус моего голода

Когда-то я была страшной девочкой, у меня был второй подбородок и грудь, налитая из-за жира, а не из-за размера молочной железы. Когда-то меня называли тупой и страшной, потому что я носила брекеты (между прочим, дорогое удовольствие!). Но все это больше не ранит меня. Потому что у меня идеальные ровные зубы, отличное зрение (операция на глаза прошла успешно) и отличная фигура. И грудь второго размера, который смотрится гармонично с моей талией и бедрами. Я знаю, что мои бывшие одноклассники следят за мной. Мои несколько фотографий в социальных сетях так и говорят им «СЪЕЛИ?».

Единственное, что может меня действительно задеть – это слова о том, что я поправилась, разжирела, растолстела. Единственное, с чем я борюсь всю жизнь – моя любовь к сладкому и ненависть к нему одновременно. Эти тягучие карамельки, которые так и норовят испортить зубы, прилипая к ним, медленно тая. Эти мягкие пирожные ядерных цветов, так и тают во рту, оставляя жир на животе. А шоколад я абсолютно презираю! Он так липнет к зубам, так тает на языке. А потом жир от него липнет к ногам.

Ненавижу еду.

Рабочий день подходит к концу, а мне хочется выпить жирных сливок, почувствовать обволакивающее ощущение внутри. Но сегодня никакого жира. Жир был вчера. Ужасный мерзкий жир, за который я буду расплачиваться всю неделю. И сахар. Когда-нибудь я поборю эту сахарную зависимость! Все будет по-другому. Я смогу взять себя в руки. Обязательно смогу!

На ужин меня ждут сто пятьдесят граммов замоченной в кипятке гречневой каши. Взвешенной уже потом, в готовом виде. С базиликом с подоконника. На улице начало весны, холодно, но лампа для растений оправдывает себя вовсю тем, что у меня на подоконнике всегда росла свежая зелень. Полезнее, чем в магазине. Мне точно ясно, что я с ней делала и как растила. Я не добавляла никаких пестицидов или ускорителей роста. Все свое, натуральное. Была бы я не типичной городской, давно бы завела свой огород. Но я довольствовалась лучшими супермаркетами, самыми дорогими. Иногда и в них попадались странные фрукты и овощи, но редко. Но зелень всегда приятно есть свою.

До ужина остается двадцать минут рабочего времени и около двадцати минут на дорогу. Если повезет, то в два раза меньше. В любом случае, я поем не раньше, чем через сорок минут. Я, конечно, могу уйти пораньше, но я хочу быть молодцом и досидеть до конца рабочего дня. Пусть у меня относительно свободный график, все равно хочу выглядеть в глазах Марка самой преданной сотрудницей. Лучше я сдам отчет за сегодня в этом дне, а не следующем. Осталось дописать совсем немного.

Живот очень громко урчит. Кефир закончился, сегодня я смогла допить литр скисшего молока. В следующий раз возьму молоко без жира, эффект от него с салатом одинаковый, а молоко вкуснее. Да, там, конечно, молочный сахар, но это не тот сахар, который в булках. Не думаю, что он так же вреден для организма. Я читала, что от молочных продуктов могут быть отеки, но не думаю, что именно от молока. Да и я не так часто его пью. Только в кофе и вот так, в понедельник. С молочными продуктами почему-то не задалось, как и вообще со многой едой. Будь моя воля, я бы ела только сладкое. Только пирожные, хлеб, шоколад и булки. И конфеты. И безе. И мармелад. Не туда, не туда! Никаких мыслей о такой вредной еде. Иначе опять захочется ее съесть. Ой ладно, мне всегда хочется ее съесть.

К слову, о булках. Ламира ест. Мы сидим через одного человека в опенспейсе, наши кабинки примерно пять на пять метров. Между нами не такое малое расстояние, но Ламирины домашние булочки пахнут так, словно она их ест у меня перед носом. Я уже говорила, что у меня тонкий нюх. Чувствую сладости даже тогда, когда не хочу. Поэтому не люблю ходить в магазины.

Не могу доделать работу. Из-за сладкого запаха выпечки. Она подогрела булочки в микроволновке!

– Ламира! – кричу в потолок. Звук должен дойти до нее.

– Вика! – кричит в потолок Ламира. Звук дошел и до меня.

– Дамы! – кричит Сергей, средний продажник, ни туда, ни сюда.

Седеющий брюнет, хилый и сутулый. Работает здесь более трех лет, но выше среднего так и не вырос. Женат, один ребенок, ипотека, лизинг, костюм за пятнадцать тысяч рублей, туфли за пять тысяч – на таких мужчин я даже не смотрю.

Все время пытается подмазаться, что он с нами, что мы с Лами его подруги. Но это не так. Терпеть его не могу, скучнейший тип. Лучше бы он так активно занимался работой, как пытается «быть в теме». Если мы пересекаемся на работе и я с ним здороваюсь – это ничего не значит.

Слышу тяжелое цоканье маленьких каблуков – четыре сантиметра, семь тысяч рублей, новые туфли – купила себе на день рождения. Я это все знаю, потому что этим туфлям уже не один год. Сколько лет Ламире? На лице написано «всегда молодая». Нет морщин. Ее старит только вес. Чувствую, как запах домашних булочек приближается ко мне. Меня тошнит. Каблуки еще ближе. Улыбаюсь. Дежурная улыбка, которую держу всегда наготове. Я знаю, как люди любят чужие улыбки. Как люди любят мою прекрасную белозубую улыбку. Они всегда начинают улыбаться в ответ.

– Ламира, ты решила меня накормить? – смеюсь, вторая половина булочки уже у нее во рту.

Не выдавать себя. Другие люди не должны знать о моих сложных отношениях с едой и о том, что я еле сдерживаю себя, чтобы не пихнуть Ламиру и не забрать эти вкуснейшие булочки домашнего приготовления.

– Я решила себя накормить, mon cher, – она погладила себя по своему торчащему животу. Несмотря на то, что Ламира выглядит, словно съела резиновый мяч для фитнеса, она довольна собой.

Ламира выглядит ухожено, ярко красится, но одевается довольно скромно. Не сказала бы, что ее зарплата ниже моей. Но ее доходы уходят на семью. Несмотря на то, что родина Ламиры – Бретань (Франция), она похожа на типичную восточную женщину: смуглая кожа, черные, редко распущенные, прямые волосы, большие черные глаза и пухлые губы. С ее данными Лами могла бы быть моделью, если бы нее похабное отношение к своему телу. Кажется, она постоянно ест. Без остановки. Хотя сама Лами говорит, что ест три раза в день. Ага, знаю я таких людей. Точат в тайне от всех фастфуд, сладкое и жирное. Иначе зачем она тогда печет эти свои булочки?

Она выглядит великолепно, и я завидую этой булочной фабрике. Кроме веса, конечно. Ламира встает с утра, печет хлеб и булочки для всей семьи, бежит на работу и продает или сдает в аренду квартиры, радуется жизни. Я завидую Ламире, но не хочу менять свою фигуру на все, что есть у нее. Лучше буду злой и тощей, чем такой доброй и хорошей, но толстой как она.

Ламира рассказывала, что в 20 лет она была очень стройной, потом родила ребенка от француза. Ее русская бабушка забрала их к себе в Москву, потому что ранняя беременность вне брака для родителей Ламиры – позор семьи.