Юрий Ермаков - В поисках пути

За спиной парня скрипнула дверь. Он обернулся. На пороге стоял Эгнос. Мужчину освещало изнутри. Он весь преобразился. От него исходили сила и тепло, которое разливалось на всё. Семён испытал чувство безмерного уважения к Эгносу, казалось, что бы он сейчас ни сказал Семёну, что бы он ни приказал, даже самое нелепое предложение, парень бы исполнил сию минуту, не думая и не оспаривая.

– Здравствуйте, Эгнос, – прошептал Семён. У него пересохло во рту.

– Приветствую тебя. – Мужчина спустился с порога и направился к парню. – Я смотрю, ты освоился, это очень хорошо. И Дус спокоен.

Волк пошевелил ушами и приподнял голову. Эгнос подошёл к Семёну и присел на землю, поджав под себя ноги, протянул руку к волку, тот ткнулся мокрым носом в ладонь и лизнул её.

– Ты заблудился, – начал неожиданно Эгнос после минутной паузы. – Причём не только физически, блуждая в этом лесу. Но и в своей жизни. Твой разум омрачён, ты был близок к потере цели, смысла жизни, да и самой жизни. Поэтому ты и отправился в поход сюда, в горы. Ты в глубине души надеялся на то, что найдёшь ответы на все вопросы. Ты хотел изменить жизнь и считал, что в горах ты познаешь своё истинное я, горы укажут тебе твой путь.

– Откуда вы можете это знать? – спросил поражённый словами мужчины Семён.

– Ты вёл образ жизни, который не приемлют люди старшего поколения, однако который является нормой для «золотой» молодёжи и эталоном для остальной. Но что-то в этом образе жизни было отталкивающее для тебя. Ты не хотел так жить, быть как все. В глубине души ты понимал, что не в этом счастье для человека.

– Всё верно, прям слово в слово. Только откуда вы можете знать о моём образе жизни и уж тем более о моих мыслях?

Мужчина словно не слышал вопроса Семёна.

– Ты искал помощи. Бабушка водила тебя в церковь, но родители тебя не крестили. Мать обращалась и к колдунам, и к знахаркам, чтобы те заговорили тебя от всех страстей. Но становилось только хуже. В моменты просветления твоего сознания от всех наркотических и алкогольных опьянений ты пытался бороться сам, но силы духа и разума не хватало.

Эгнос замолчал на мгновенье, посмотрев в глаза Семёна. Парень удивлённо уставился куда-то в сторону. По нему было заметно, как он встревожен.

– Тебя терзали все эти образы, являющиеся к тебе во время иллюзий, – продолжил мужчина, – все эти черти, которые трансформировались из твоих «друзей», увлекали твою душу за собой.

– Сам князь тьмы являлся к тебе в образе суицидных товарищей и говорил за них, как им прекрасно у него, и каждый из них звал тебя с собой. Ты шёл, но тебя вовремя спускали с подоконника или приезжала скорая, которая вытаскивала тебя из лап окружавших тебя бесов. Всё это могло закончиться довольно трагически. Если бы душа в момент поиска спасения не оказалась на одном информационном потоке с моим призывом поиска «достойного». И раз ты здесь, значит, ты и есть тот самый «достойный».

Семён не понимал ничего. Парня словно окатили холодной водой. Он был поражён знаниями Эгноса о его жизни. Это были не просто сведения о нём, мужчина знал чувства и мысли Семёна.

Ярослав снял обувь и прошёл в зал, за ним последовал Виктор.

– Присядь, – указал на диван Витя, – и говори всё, как есть.

Ярослав взглянул на Виктора и присел, тот ему слегка кивнул головой. Только тело Ярослава коснулось дивана и ощутило под собой мягкую мебель, оно моментально обмякло. Ярослав расслабился, тело превратилось в опарное тесто, которое растеклось по всему дивану.

– На тебе лица нет – начал Виктор.

Ярослав молчал и смотрел перед собой.

– Ты совершил что-то?

– Нет. – Лицо Ярослава не изменилось от вопроса, и он так же продолжал смотреть перед собой. Виктор стоял около кресла, не решаясь присесть. После ответа Ярослава он слегка успокоился.

– Ты теперь всё знаешь? – спросил он у Ярослава.

– А ты, Вить? Давно знал? – вдруг повернувшись на товарища и повысив голос, вопросом на вопрос ответил Ярослав.

– Примерно месяц назад мне Таня сказала, и то, это было как бы их с Маринкой подозрение. – Виктор присел на край кресла, не сводя взгляда с Ярослава. – Тогда я подумал, что такого не может быть. Ну, что Димка Маринке изменяет, в этом сомнений не было, а вот чтобы Наташа…

Виктор замолчал. Наступила тишина в комнате. Было заметно, что Виктор чувствует себя виноватым перед Ярославом, однако своей вины он не осознавал и не понимал, почему такое чувство у него вдруг возникло.

– Знаешь, ваша пара для нас всегда была примером, – начал Виктор после паузы, нарушив воцарившуюся тишину. – Ни ссор, ни измен, ни каких скандалов, твоё понимание её желаний, уважение к ней, и она всегда такая добрая и ласковая к тебе. Мне Танька постоянно говорила: «Бери пример с Ярика, как он ухаживает за своей супругой, несмотря на то, что они уже не молодожёны». А я ей в ответ: «Вот будешь меня так же охаживать, как Наташка Ярика, и за мной не заржавеет, тоже отвечу взаимностью». Виктор улыбнулся, разряжая обстановку незатейливым разговором.

– К чему это ты сейчас?

Виктор на секунду смутился, но теперь заговорил уверенным голосом.

– К тому, что как она могла променять тебя, такого человека, на этого гадёныша? – Он покраснел и сквозь зубы проговорил: – Блин, Ярик, за тебя я готов их обоих убить, это предательство, которое нельзя простить.

– А я уже не готов – спокойно проговорил Ярослав. Его взгляд перестал быть направленным в одну точку. Он посмотрел на друга. Глаза Ярослава были полны тоски и скорби.

– Знаешь, такое чувство, что я сейчас умер. Будто меня вдруг неожиданно не стало, а жизнь дальше идёт вот таким образом, все живут и не думают ни о чём, а меня просто нет. Ведь я сейчас вычеркнут из жизни той, кого я считал своей семьёй. Семьи не стало, а значит, и меня, ведь я всего себя вкладывал в неё. Я не вижу смысла жизни. Я не хочу сказать, что он был в семье. Но меня растоптали, унизили, морально уничтожили. Как и ты, ещё часа два назад я был готов совершить самосуд за тяжкое преступление против личности и семьи. Но этого не произошло.

– Бог миловал, – сказал Виктор. Всё время он смотрел на Ярослава, кивал и пытался хоть как-то приободрить друга.

– Если в ближайшее время я увижу кого-нибудь из них, то чувства могут окутать и помутнить мой рассудок. А если я их не увижу, то, оставшись наедине с самим собой, я готов сделать что-нибудь себе, чтобы избавиться от этой травмы.

Виктор хотел что-то сказать, но Ярослав продолжил:

– Сейчас я не знаю, для чего я вообще на этом свете. Отцу с братом я не нужен, они уехали из нашего города, оставив меня, мать и Светочку ещё тогда, когда мы со Светкой были маленькими. Всю жизнь считали меня девкой и работу, какую бы я ни выполнял, называли женской. А я им зачем-то звонил, рассказывал, делился своей жизнью и успехами. А они только смеялись. И зачем мне это надо было? А сестра моя, Светочка, которую я любил и воспитывал, отблагодарила меня тем, что вышла замуж за друга Степана и возненавидела меня вместе с братом и отцом. Вот за что?