Игорь Иванов - РасМыВ: рассказы, мысли, воспоминания

Я стою перед ними и знаю, что видел как папа или мама положили куда-то на них коробок спичек. О, эти безумно интересные маленькие палочки, непонятным образом испускающие красивые, яркие огоньки. Непонятно почему родители запрещают к ним прикасаться, ведь так хочется. Неуклюже пододвигаю стул поближе, карабкаюсь на него, взбираюсь на стол и с него пытаюсь дотянуться до заветного коробка. Пухлыми маленькими пальчиками держу его. Приятное шуршание открывающейся коробки и шорох деревянных спичек ласкают слух и приятный запах серы ударяет в нос. Я делаю несколько неловких попыток создать огонь, вспоминая как это делали родители, но ничего не выходит. После нескольких попыток, разум, а скорее всего страх, возвращается, и я спешно кладу спички на место и спускаюсь. Волнение и впервые ощущаемое странное чувство вины охватывает меня и в голове начинают откуда-то появляться варианты фраз, которые необходимо произнести, чтобы смягчить своё наказание.

Не помню, попался я тогда или нет, получил ли какое-то наказание за это или нет, признался ли сам и облегчил свою совесть или промолчал. Скорее всего, никто тогда об этом не узнал, и эта тайна впервые стала известной кому-то ещё, кроме меня и именно поэтому это осталось в моей памяти и сохранилось до сих пор, как самое первое воспоминание. Как самое первое чувство вины.

Я не люблю весну. Может потому, что весна лицемерна? Она обманывает тебя тёплой погодой, заставляя надевать лёгкую куртку, выходить без шапки, наконец надевать штаны без подштанников, согревая и балуя своим вниманием, а вечером отворачивается, уходит куда-то, бросая тебя снова наедине с зимой. Зима, например, не такая, она всегда одинакова, как и лето, а осень прямо тебе говорит, что сейчас будет ещё хуже.

Может из-за того, что аккуратное, сверкающее, белоснежное одеянье земли сменяется грязно-серыми, оборванными, дурно-пахнущими лохмотьями. Такое ощущение, будто ты встречаешь старую, когда-то очень красивую знакомую, которую изрядно помотала жизнь и она, в состоянии алкогольного опьянения, не узнав тебя, обращается к тебе и просит подачки. Ты помнишь какой она была красивой и тебе становится жалко её и одновременно противно, и ты стараешься поскорее отвести взгляд, перебирая в голове варианты событий, которые могли привести её к этому.

Или из-за того, что появляющиеся весной лужицы, под ещё лежащим снегом, портят твою демисезонную красивую обувь, купленную на прошлой неделе, грязь марает низ аккуратно выглаженных брюк, а ты стараешься держаться подальше от края проезжей части, чтобы не оттирать потом пятна со своего пальто, оставленные брызгами проезжающих машин.

А может из-за обилия весенних запахов, иногда не очень приятных, может из-за большого количества людей на улицах, бомжей, собак, птиц, может из-за слишком яркого солнца, что заставляет тебя щуриться, из-за желания выйти на улицу, но отсутствия времени, из-за необходимости уборки снега на участке.

Может я не люблю весну из-за всех этих факторов вместе взятых, но она ввергает меня в уныние, вгоняет в депрессию и жуткую апатию.

А может быть что-то произошло именно весной очень много лет назад. Так давно, что это событие затерялось в памяти под слоем новых весенних воспоминаний и впечатлений, но чернильным пятном просачивается сквозь них, то и дело напоминая о том, что весна приносит за собой солнечное уныние. Но как бы я ни пытался раскопать причину этой нелюбви к марто-апрельскому периоду, никогда не мог, только больше погрязая в ней.

Лежу у очень разговорчивого массажиста и слышу лестные комментарии к своей спине: "О, вы занимаетесь плаванием или греблей?" – "Нет," – отвечаю. "Но у вас на спине развиты те группы мышц, которые обычно у людей не развиты, а только у тех, кто активно занимается именно плаванием и греблей" – "Аа", – соглашаюсь я и, стараясь выглядеть максимально скромным, – "Ну я зарядку делаю".

Потом ещё долго слушаю о том, что "спорт калечит, а физкультура лечит", что тут у меня смещение, а там мышцы не туда ушли, но это всё не страшно и, что мне стоило бы в молодости подумать о спорте, раз у меня такая генетика.

Я, ни разу не посещавший ни одну спортивную секцию в школе, всю дорогу домой думал о причинах этого моего упущения. Вечером, попивая чай с супругой, я не выдержал – "Почему?! Почему я не занимался спортом в молодости?! Я бы мог добиться успехов с моей то генетикой! С моими то физическими данными! Об этом все говорят и спрашивают! Почему?!"

Жена, отхлебывая чай и, не отрываясь от экрана телефона, успокоила меня одной фразой: "У тебя же зрение плохое было". И я вспомнил. Да, со зрением -7,5 трудно было заниматься спортом, потому что очки могли слететь, а без очков я легко мог пропустить в лицо мяч, шар или удар.

А плохое зрение накидывало ко всему прочему и разные комплексы из-за того, что ты очкарик и тебя не берут в команду в дворовых играх, придумывают обидные прозвища, да и вообще тебе меньше всего хочется быть на виду у людей, потому что ты их плохо видишь и иногда в школе заходишь в другой класс вместо своего и позорно выбегаешь оттуда, получая вдогонку смешки. Из-за этого – нежелание выделяться, демонстрировать себя, побеждать и отсутствие многих других, как сейчас модно говорить "софтскиллз".

"Ну и ладно", подумал я допивая чай, "Ну и что, что спортом не занимался, зато теперь могу стишки писать, тексты всякие и в World of Tanks у меня статистика хорошая". И все свои комплексы я легко компенсирую теперь с помощью этих ваших интернетов.

Ребёнок слушал из своей комнаты, как снова на кухне друг на друга орали родители. Посуда пока ещё не билась и не было слышно, что отец бьёт мать, поэтому ребёнок не торопился выходить из комнаты, лишь немного убавив звук в своём телевизоре, пристально вслушиваясь в конфликт, готовый чисто инстинктивно встать на сторону матери. Какой-то грохот, истошные крики матери, звук захлопнувшейся двери и глухие удары заставили всё же вскочить ребёнка и выйти из своей комнаты.

– Пусть мама посидит немного там, успокоится, – со сдерживаемым гневом сказал отец, удерживая дверь туалета. С той стороны двери были слышны крики матери, она билась в дверь и кричала, чтобы её выпустили.

– Выпусти маму! – ребёнок бросился к отцу, но тот оттолкнул своё дитя и строго посмотрел на него: "Что?! На отца кидаешься?"

– Пожалуйста, выпусти её… – уже умоляюще произнёс ребёнок.

– Выпущу может попозже. Или что? Хочешь, чтобы мы опять тут ругались?

– Сынок, открой дверь, – кричала мать из запертого туалета, – Ты уже большой, не слушай его! Он нас обманывает! Ты новый компьютер просил, а он сказал, что денег нет, а сам себе инструмент купил!