Автор, пиши еще! - Дом на Сиреневой улице

Ксения тянуть не хотела. Она хотела на море, красную машину и не считать дни до зарплаты, которые Витя называл макаронными и, кажется, совершенно не страдал от этого. Когда терпение оказалось на грани, Ксюша пошла на консультацию к Софье Андреевне: а не развестись ли? Может, в ее астрологическом будущем есть партия выгоднее. Раздвигая рамки сознания и тесного декольте, астрологиня поведала, что таки да, есть четкие указания на невероятный финансовый успех. Плата за него будет высока, но ни жизни, ни здоровью вопрошающей ничего не угрожает.

В тот же день, дождавшись мужа с работы, Ксюша объявила, что так больше она жить не может и подает на развод, а Прутиков может выметаться, куда хочет. На робкие возражения пока еще мужа, что квартира общая и идти ему совершенно некуда, только фыркнула:

– Ты мужик или как? Реши вопрос!

И ушла поправлять ауру медитацией. Вот только медитация не помогла. Дверь, хлопнувшая за ушедшим в безнадежность мужем, нарушила тонкие тела Ксюши настолько, что починить их был способен только коньяк. Она и пила коньяк, смотрела в окно, пыталась настроиться на будущий успех и процветание. Настройки Ксюшиной ауры постоянно сбивались: то лифт, зашуршав, остановился на этаже – а ключ в двери не повернулся; то кран чихнул – но не у неё в ванной, а у соседа. Внезапно среди шорохов засыпающего дома на Сиреневой улице Ксюша ощутила такую тоску от того, что мужа, такого надежного и спокойного, нет рядом, что захотелось завыть.

***

Телефон никак не унимался. Ксюша сбросила раз, другой, затем спросонья прошипела в трубку:

– Але…

– Ксения Сергеевна? Капитан Смирнов вас беспокоит.

– Иди в жопу, капитан, развелось мошенников… – просыпаясь, Ксения нажала отбой и огляделась. Она уснула прямо за кухонным столом, полупустая бутылка коньяка предательски кричала о пробоинах в карме величиной с черную дыру. Голова трещала, во рту и животе было гадко, тело затекло.

Телефон зазвонил снова:

– Ксения Сергеевна, не бросайте, пожалуйста трубку. Прутиков Виктор Семенович кем вам приходится?

– Муж, – на автомате ответила девушка.

– Вы могли бы приехать на опознание? Дело в том, что Виктор Семенович попал в ДТП и скончался.

Телефон выпал из рук. Хмель улетучился, чувство реальности тоже.

Ксения превратилась в зомби-половинки. Одна часть бесконечно кровоточила и болела, трогала Витины рубашки, нюхала куртки, обнимала подушки и выла ночами, видела знакомый затылок в толпе, слышала родной голос. Другая, окаменев, выполняла стандартный набор функций: морг, ритуалка, деньги, вещи, кладбище, бесконечные дни, бессмысленные ночи.

Эти половинки, как куклы-перевертыши, жили совершенно самостоятельно и сменяли друг друга, не оповещая хозяйку о намерениях. Вот Ксюша заполняет заявление о выплатах – а вот уже рыдает, размазывая чернила по щекам и документам.

Мама и подруги приходили, приносили еду, уговаривали держаться, и подумать о себе, и взять себя в руки, и не раскисать, и давали ещё какие-то правильные, но ненужные советы. А ей хотелось кричать, что ничего не наладится, и о себе не думается, и сил взять себя в руки нет. И вцепиться им в лица – чтобы молчали. Она прекратила общение почти со всеми, целыми днями лежала на диване, ела один раз в день – то, что приносила и почти силой скармливала мама. Сама же готовила себе только кофе.

А ещё девушка пристрастилась к ночным прогулкам по крыше. Она ложилась на спину, раскидывала руки и представляла, как Витя смотрит на нее, разговаривает или убаюкивает. Она вспоминала, как он был терпелив, как смешил ее, как как трогательно гладил по плечу во время особенно бурных споров. С высоты крыши и пережитого горя её требования к саморазвитию и улучшению карьеры мужа выглядели ничтожными, а цена за возможное богатство стала непомерной.

Когда показалось, что боль уже не так терзает сердце и даже есть возможность дышать, Ксюша подошла к краю крыши, раскрыла руки, сделала шаг – и проснулась.

***

Бутылка коньяка так и стояла на столе, а рядом, разглядывая помятую жену, сидел насупившийся Виктор.

– Может, не надо разводиться? – осторожно начал он. – Давай еще раз попробуем.

Ксюша разрыдалась. Витя осторожно погладил плачущую жену по плечу:

– Ну ты чего? Ну не плачь. Я изо всех сил постараюсь, чтобы ты была счастливой. Правда!

И в недоумении поднял брови от обрушившихся на него соленых от слез поцелуев, объятий и сбивчивых обещаний любить вечно и ни за что на свете не отпускать от себя ни на шаг, ни на минуточку.

Что с нее взять? Одно слово – женщина.

Ирина Мороз

Голова болела так, что даже крепкий сон не помог. Да и соседи шороху добавляли. С квартирой при обмене повезло так повезло: на этаже ― многодетный отец, наверху ― какая-то учительница репетиторствует, к ней тоже без конца ребятня бегает. Шум-гам стоит непередаваемый.

Сергей протер глаза и понял, что поспать с такой болью не получится. Контузия давала о себе знать. Нужно срочно приводить себя в порядок: Макс обещал заехать.

Мужчина рывком поднялся с постели. В голове болезненной волной перекатилась некая субстанция ― вряд ли мозги, откуда им взяться бы. Зашел в ванную и подставил нестриженную макушку под струю холодной воды. Сегодня нужно быть в норме. Сделал воду чуть теплее и встал под душ. Провел рукой по отросшей щетине. Вздохнул и взялся за станок.

Посвежевший и выбритый, вышел из ванны и включил чайник. «Надо к Шурочке заглянуть» ― вспомнил он про парикмахера, расчесывая мокрые волосы. Эх, Шурочка-Шурочка, ты мила и обворожительна, так и тянет на шуры-муры! Да только у Сереги жесткое правило: никаких романов там, где живешь. Поэтому ― мимо. А ведь, мужчина он еще вполне, несмотря на «сороковник»: хотя в зале бывает совсем нерегулярно, фигура остается спортивной, взгляд синих глаз ― жестким и внимательным.

Кинув в кружку ложку растворимого кофе, залил кипятком. Кофеин помогал, а таблетками Серега старался не злоупотреблять. Голова постепенно прояснялась, день обещал быть интересным. Глоток кофе с бутербродом, джинсы, футболка, удобные кеды, собранная накануне спортивная сумка ― и привычными, скупыми движениями выдвинулся из квартиры, осмотрел подъезд, сбежал по лестнице.

Окинув взглядом двор, задержался на одинокой фигуре на качелях и вздрогнул: такой безысходностью веяло от 12-летнего пацана, которого он иногда видел во дворе. Ну какие могут быть проблемы в таком возрасте? Тем не менее, Сергей не спеша пошел к детской площадке. Уловив тихий всхлип, больше не сомневался. Сделал два шага, остановился у скамейки, прикурил сигарету и, не спеша, присел.

– Случилось чего? ― спросил, внимательно глядя на фигуру нахохлившегося пацана на качелях.