Сергей Кишларь - Свободное падение

Ни водка, ни телефон, ни верная Тони Брэкстон, уже не спасут от пустоты. Но попытка, не пытка.

Ноготок с ободранным лаком тычется в «иконки» на дисплее смартфона. Петракова вне зоны уже два месяца. Укатила с новой «любовью» к чёрту на кулички. За всё время от неё только одна эсэмэска: «Инета и моб связи нет, зато природа! Зашибись! У меня всё класс. Люблю вас».

Может, в этот раз у неё всё образуется?

Палец гонит по дисплею строки. «Белочка Париж» – ноготок клюёт, вызов пожирает километры.

К тридцати годам Белка и удача, наконец, встретились на одном направлении. Курс зюйд-вест: Эйфелева башня, Сена, Монмартр, что там ещё?

– Крыська-а-аа!!! Ты-ы?! – Белка едва не визжит от восторга на том конце Европы, как сопля малолетняя, будто у неё там белый пушистый щенок, которого она тискает и чуть ли не съесть хочет от обожания, но в то же время сдерживает чувства, боясь сделать ему больно. – У-уу… как я рада тебя слышать. Ты как?.. Да ладно, что я – я в порядке. Ты не представляешь себе, какой он классный! Не миллиардер, конечно, но нам и миллионов хватит. Правильно?

– Рада за тебя.

– Зайди на «Одноклассники» я там пару новых фоток выложила… Погоди, ты так и не ответила, сама как? – восторг на том конце вдруг притихает. – Что-то голос твой мне не нравится. Эй, мать, ты чего?

Кристина молчит, пытаясь преодолеть дрожь в горле. На том конце – настороженное ожидание. Гром катает над крышей шары – в дальнюю лузу, за горизонт.

– Не переживай, я в порядке, – наконец говорит Кристина. – Просто по тебе очень соскучилась.

– А я как соскучилась!

– Знаешь, я тебе позже позвоню, батарея садится. Пока, целую.

– И я тебя, – в голосе Белки секундная обескураженность. Спохватившись, она кричит вдогонку: – Крыська, будь умницей.

– Ты же знаешь, я всегда умница…

Смартфон безвольно сползает по щеке. Разбухшая оконная створка скрежещет, цепляясь за раму. Капли прыгают в комнату. Ливень шипит как яичница на сковороде.

В памяти осталось совсем мало из физики: «кинематика… свободное падение тел… в вакууме массой тела можно пренебречь…»

Ха! Пятьдесят пять килограммов без джинсов и босоножек.

Мокрая футболка липнет к телу, забытая в пепельнице сигарета прядёт одинокую голубую нить. Кристина босыми ногами стоит за окном на краю скользкого жестяного отлива и пытается найти в душе хотя бы малую толику страха перед ускорением свободного падения.

Блик солнечного сканера скользит по автомобилям: капот, дверки, багажник… белый, чёрный, серебристый. Красная точка у перекрёстка. Пауза.

Считаю циклы светофора как баранов перед сном – не успокаивает. Может анонимный "доброжелатель" ошибся? Может, просто пошутил?

Припаркованная на тротуаре неброская "Хонда Сивик" превратилась в наблюдательный пункт. Кофе эспрессо, мятые пластиковые стаканы, бесконечная эстафета сигарет. Жестяная шильда на фасаде: "Набережная, 17"

Алиса появляется через час, когда от кофе и никотина уже мутит. Она тонка там, где у неё шестьдесят и захватывающе изгибиста в тех местах, где по всеобщему заблуждению должно быть девяносто. Счастливая улыбка, походка от бедра. Из многочисленных застолий с родственниками знаю родословную жены назубок: русские, татары, украинцы. Латиноамериканцами не пахнет, тем не менее, все упорно называют её женщиной типа "латинос".

Её спутник моложе и смазливее меня. Ухоженный слащавый блондинчик – тот самый тип мужчин, который всегда вызывал у Алисы пренебрежительное фырканье губами: "Самовлюблённый самец". Выходит, врала.

Ах, Лиска-Алиска!..

Ласковое прозвище вдруг приобретает новый смысл: милая лиска превращается в хитрую расчётливую лису. Дрожащим пальцем тычу в смартфон. Лиса останавливается у подъезда, высвобождает изящную руку из-под локтя своего спутника, выуживает из сумочки телефон.

– Ты где? – Сползаю по сидению, прячась за рулевое колесо, хотя вычислить меня сложно: старенькая "сивка" взята у коллеги по работе, в лобовом стекле – глянец отражённых листьев.

– На работе. – Алиса прикладывает палец к губам, давая понять блондинчику, что на связи муж.

– Вынесла стол на улицу? – мой голос дрожит, и вместо иронии я с ужасом чувствую в нём жалкие нотки.

Алиса досадливо оборачивается к перекрёстку, на котором, боясь потери старта, нетерпеливо порыкивают автомобили. Зелёная кнопка светофора запускает бегунок сканера. Капот, дверки, багажник… Синий, красный, серебристый… Неведомая статистика.

– Вышла за сигаретами, – уверено врёт Лиса. – А что с твоим голосом?

– Перенервничал. Только что от шефа вышел.

– Орал? – вспоминает она глуповатый анекдот, думая приободрить меня.

– Анал! – кричу в ответ.

Смартфон летит на пассажирскую сидушку, нервы распирают виски, машина становится тесной… Догнать! Звериным прыжком кинуться блондинчику на спину, припечатать его нежным фэйсом к заплёванному асфальту!..

А дальше? Сорвать одну встречу и смириться с теми, которые уже состоялись?.. Сколько это длится? Год, два, больше?

Тормози… Пальцами цепляю тесно забившуюся сигарету, нервно стряхиваю с неё пачку… Для начала пройди "вечерние университеты", выучи уроки, которые преподнесёт тебе черно-бурая изменница, когда за ужином начнёт врать и изворачиваться, не подозревая о том, что ты знаешь всё.

Алиса недоумённо пожимает плечами, "сладенький" под руку уводит её в подъезд. Сигарета крошится в руках, табак сыплется на колени. Вколачиваю рычаг в передачу, "сивка" взбрыкивает, перелетая через бордюр. Медлительные светофоры тянут из-под кожи жилы нервов, оплётка руля скрипит и проворачивается под намертво сцепленными паьцами, ладонь нетерпеливо врастает в кнопку звукового сигнала. Не вой клаксона, а мои нервы пронизывают плетущиеся впереди автомобили. Пошевеливайтесь, мать вашу!

Едва пробиваюсь на загородную трассу, злоба кидается в педаль акселератора: тяги, заслонки, воздушная смесь, воспламенение. Нервы распирают тесное пространство цилиндров, яростно мотают на переднюю ось пунктиры дорожной разметки.

Бешенство поршней, дрожь клапанов, рвущийся визг клаксонов.

Нервы сгорают вместе с последней каплей бензина, обочина встречает хрустом гравия, голова устало падает на руль.

Пытаюсь вспомнить, когда начались проблемы. Ведь не вчера же?.. Умные мысли приходят с опозданием. Примерно на два года. Именно столько времени серость и предсказуемость точат нашу с Алисой жизнь, истирая буковки скучного повествования. Изо дня в день, в заученном порядке.

Буква первая: спросонья ощупью ищу мерзкое создание, питающееся моими нервами двенадцать часов в сутки. Ему весело: подмигивает, бодренько наяривая сигнал подъёма. Сонно шарю пальцем по иконкам – закройся! Алиса уже у зеркала – что-то мурлычет, пританцовывая и поправляя волосы.