Виталий Фёдоров - Шам

Дежурный неловким движением раскрыл засаленную тетрадь.

– Пспрт, вйнй блты йст?

– Да, всё есть.

– Двйт пспрты!

Все трое дружно полезли в карманы.

Переписав данные совершенно неразборчивым подчерком, дежурный вернул документы и ткнул рукой влево.

– Првй кзрм, вхд стрц. Нпсн «Флтр».

Отойдя метров на пять, блондин негромко спросил:

– Кто-нибудь понял, «правая» или «первая»?

«Бритый» пожал плечами:

– Сейчас увидим. Шрамы – звиздец, а? Четверти башки нет.

Задумчивые кивки спутников.

Казарма оказалась всё-таки «первой», а не «правой» – лист А-4 с напечатанным на принтере «ФИЛЬТР» косо прилеплен скотчем на двери слева, с торца здания.

Внутри никаких сюрпризов – грязный коридор, душевая, туалеты, кубрик с парой десятков двух- и одноярусных коек, наполовину заполненный народом.

– А вам туда сначала, пацаны! – один из обитателей кубрика, мелкий и чернявый мужичок за сороковник, одетый в спортивный костюм «а ля 90-е», с готовностью помог новичкам сориентироваться. – Вон, где «Шта»… А, бля, опять табличка отвалилась. Туда, короче. – он показал на первую дверь слева.

На стук из-за двери отозвались раздражённым «Да!». Бородач в модном камуфляже, сидевший за ноутбуком с кружкой кофе, гостеприимностью не лучился, равно как и трудовым энтузиазмом. Некий налёт интеллигентности, правда, ощущался.

– Трудоустраиваться?

Угуканья и кивки.

– Паспорта, военные билеты! Загранники у всех есть?

– У всех. – «бритый» подтверждающе мотнул головой. Бородач, принявшийся было просматривать документы, внезапно поднял глаза.

– К двери отойдите, пожалуйста. Не надо тут надо мной нависать. И так устаёшь тут от вас всех за целый день.

Кандидаты на трудоустройство переглянулись, но сделали два шага назад. Ничего лестного для обитателя кабинета в их взглядах, разумеется, не промелькнуло, но его это волновало вряд ли.

– Та-а-ак… – бородач быстро забил какие-то данные в компьютер. – Забирайте паспорта пока. Вон там анкеты лежат. Заполняйте. Да не здесь! – вид мостящегося за второй, незанятый стол «бритого» его явственно возмутил. – За дверь выходите. Потом занесёте. Позывные придумайте, если нет ещё, напиши́те сверху.

– Мудак какой-то! – выразил общее мнение блондин, когда троица отправилась заполнять бумаги в кубрик.

– Кто? Туер? – чернявый мужичок, похоже, отличался повышенной словоохотливостью. – Да не, он так-то нормальный. Корчит из себя только иногда…

Вопросы анкеты особой оригинальностью не отличались – «что, где, когда». Впрочем, попадались и с подвохом.

– «Что думают ваши родственники и друзья о решении поехать в Сирию?» – крепыш громко процитировал пункт, вызвавший у него сомнения. – Блин, что, всех расписывать, что ли? У меня Юлька в ахуе, конечно. Но деньги-то нужны, поэтому…

– Напиши «не сообщал им и не собираюсь». – порекомендовал «бритый», не отрываясь от своей анкеты. – А будут спрашивать, что родственникам сказал, говори – «на севера́ уехал».

У него самого затруднения вызвал другой пункт – «Как вы относитесь к политике Руководства страны?». То есть, как именно он относится, отчёт он себе вполне отдавал, разумеется, и отношения этого не стыдился. Но написание слова «руководство» с большой буквы как бы намекало, что честный ответ тут не оценят, потому, пару секунд поразмыслив, «бритый» ухмыльнулся и написал «индифферентно».

Замначальника фильтра с позывным Туер (информация всё от того же разговорчивого мужичка) принял анкеты, забрал вновь паспорта и военники, выдав вместо них обходные листы, после чего показал на большую картонную коробку в углу, заполненную телефонами и планшетами.

– Вот расписки. – на стол легли три маленьких бланка. – Это за телефоны. Заполняйте, я распишусь и отдам вам. Ношение телефонов, звонки, выход в интернет и тэ-дэ кандидатам запрещены. Нарушение – немедленно за ворота. Если очень нужно – подходите, объясняете, звоните при мне.

Убрав телефоны и отдав расписки он, кажется, стал смотреть на кандидатов чуть менее скептически.

– Зачёт по физо завтра утром, в шесть ровно. Ужин через десять минут, увидите, куда все пойдут. По территории просто так не шляться. Курить – только в отведённых местах, штраф пять тысяч, на месте. Ну и насчёт алкоголя, само собой… – он развёл руками, слушатели кивнули с приличествующими случаю лицами убеждённых трезвенников, и уже собрались было перестать утомлять выпендривающегося кадровика своим присутствием, когда тот вспомнил про позывные и начал забивать их в ноутбук…

– Та-а-ак… «Интеллигент» [отчётливое хмыканье] нормально… «Морлок» нормально… «Татарин» не пойдёт, сразу говорю.

Не набирая на клавиатуре третий позывной, он инстинктивно посмотрел на тёмного, с заметной «южинкой» крепыша, но тот лишь отрицательно помотал головой.

– Это я. – «Татарином» оказался нордический блондин. – А почему?

Кадровик вздохнул, всем своим видом демонстрируя крайнюю обременительность вопроса.

– У нас в Конторе таких штук двадцать уже. Выбирай другой.

Блондин упрямо поджал губы:

– Менять – плохая примета. У меня с Донбасса ещё.

Туер лишь раздражённо отмахнулся:

– Мозг не ипа́й. Давай другой, или я сам придумаю. Тут таких уже полсотни ходит, кто умничал. Один «Клоун», другой «Чебурашка», и так далее.

Несостоявшийся Татарин поиграл желваками, но решил не обострять:

– Ну… тогда «Норман». – он с усилившимся раздражением посмотрел на мотающего головой кадровика. – Что, и «Норманов» много? «Белый»?

Туер, в очередной раз скривившись, заглянул в анкету.

– Валеев Марат Александрович, Москва… – пальцы коротко пробарабанили по клавиатуре. – «Марат» возьми. Таких два всего пока, нормально.

Блондин, хоть и без особого энтузиазма, кивнул.

– Свободны. Анкеты заберите, завтра с ними на Эс-Бэ и к кадровикам.

Выйдя из кабинета, они попали в поток выливающихся на улицу обитателей фильтра – как обычно в таких случаях и бывает, ждать положенного времени никто не в силах, стоит одному подать идею «ну что, пойдём?», как толпу не остановить. И, как, опять же, чаще всего происходит, вся толпа простояла положенные десять минут перед закрытыми дверьми гигантской грязно-белой палатки, в которой разместилась столовая. Большинство дымили напропалую – насчёт штрафа, как выяснилось, начальство изволило шутить.

Ужин, к некоторому удивлению новичков, оказался вполне съедобным – гречневая каша с тушёнкой, овощной салат, чай и даже печенье.

– Ну, хоть кормят более-менее. – крепыш, энергично дожёвывающий десятую печеньку, выразил общее мнение. – А то помните…

Двое его товарищей согласно кивнули. Они помнили.