Андрей Семке - ЧуДоРеМия

Хостел

Слово, конечно, не благозвучное, но при отсутствии денег может стать неплохой крышей и ночлегом на несколько дней. Иногда в таком убежище можно познакомиться с удивительными людьми, интересными художниками, артистами необычных жанров, писателями. Но чаще всего – это работяги, студенты или люди, которым нужно временное пристанище.

Хостел хостелу рознь. Как-то прибило меня к одному в центре Москвы. С виду и по названию «Хорошие новости», должно было быть неплохое жильё. Публика вся интеллигентная, ни мата, ни спиртного, ни быдлости. Всё чин по чину. Вечером чаепитие с разговорами не о политике и кухонных разборках, а о современных певцах, интересных направлениях в искусстве или о яйцах. Да, о загадках, которые скрыты механизмами в творческой мастерской дома Фаберже.

Главное оказалось в этом хостеле – пережить ночь. Мешали не люди, спать не давали клопы. Утром от их укусов зудело тело, а хозяева днем травили их какой-то химией, от которой першило во рту. В общем после очередной бессонной ночи пришлось мне ретироваться, боялся только одного: туриста с собой какого-нибудь не утащить, а то он и на новом месте спать не даст.

Но эта история о супружеской паре, которая решила сэкономить на проживании. Рассчитали так. Едем смотреть город и посещать музеи, а шесть часов на сон можно отвести в любом даже захолустном отеле, главное чистая простыня и кровать. Семья интеллигентная до мозга костей. Всё у них чин по чину: чемоданчики с разложенными наглаженными вещами, гигиенические средства на все случаи жизни, костюмы к вечерним мероприятиям, одежда для прогулок на природе.

Приехали в город поздно. В темноте искали свою ночлежку, в полутьме ложились спать. Важно было хорошо выспаться и встать раньше, культурная столица манила своими архитектурными изысками, музеями, театрами.

От тяжёлой дороги наша семейка заснула мгновенно и спала, как говорится, без задних ног. Разбудил их говорок. На краю кровати сидели две бабульки, очень странной наружности, в лохмотьях, с полиэтиленовыми кулями, по виду точно без определённого места жительства:

– Вчера была в переходе на Невском, хорошо подавали, сегодня опять туда пойду, место хорошее, туристов много нежмотистых.

– Ой, а я вчера ходила к Спасу-на-Крови, одни китайцы, брезгую я, они такие вонючие, ну плохо пахнут, видимо, своей вьетнамской звёздочкой трутся, а от неё у меня аллергия.

Парочка от удивления слушала диалог, и в какой-то момент кто-то из них не выдержал:

– А что вы делаете в нашем номере?

– Ой, касатики, не переживайте, мы сейчас свои вещи заберем, помоемся и уйдём. Выглядите вы не очень, видимо, спали нехорошо, сны поганые мучали. Незнакомки продолжили свой разговор.

Запах от бабулек был такой, как от свалки годичного мусора где-нибудь в трущобах.

– В смысле помоетесь? Какие вещи?

– Не переживайте. Мы здесь вещи кой-какие храним, да иногда наведываемся, когда холодно, переночевать, пансионат ведь для бездомных, а мы с Егоровной уже давно дряхлые, никому ненужные бомжихи…

Семейка переглянулась, заёжилась, натянула на себя одеяло… Вот так можно попасть впросак.

Как только бабульки скрылись из комнаты, супруги в мгновенье ока оделись и, схватив свои вещи, ретировались из приюта для бездомных…

Сенокос

Дядя Боря был тружеником. Его хозяйство насчитывало несколько бурёнок, десятка два свиней, а ещё утки, гуси, куры и огромная делянка, засаженная картофелем, морковкой и свёклой. Вставал он ни свет ни заря и ложился за полночь.

Чтобы всю эту ораву прокормить, работать надо было много, а помощников-то, только две руки: левая и правая. Сын с племянниками наведывались нечасто, да и только покуролесить, самогону попить, да затариться мясом и салом.

Приближался сенокос, и дядя Боря позвал молодёжь на подмогу. Наварил самогона, пожарил мяса, накрыл стол, чтобы затем работа справилась. Весь вечер гуляли, тосты подымали за здравие. Как напились, стали вспоминать ушедших в мир иной, выпили за упокой, потом вновь за здравие. Вечер плавно перетёк в ночь. Дядя Боря, не дожидаясь окончания случившегося праздника будущего сенокоса, пошёл спать. Сколько продолжалось гуляние, он так и не узнал.

Рано утром, убрав со стола и приготовив необходимый инвентарь для работы, начал будить молодёжь. Одни отказались ехать, ссылаясь на головную боль, другие сделали вид, что и не просыпались.

Поехал дядя Боря один в надежде, что остальные оклемаются и подтянутся. Косит он траву в одни руки, а сам думает: «Вот здоровые лбы, мяса им нажарил, самогона дал выпить, совесть должна же быть?»

Поработал он до обеда. Накрыл себе импровизированный стол, кушает, а на душе сверлит: «Молодые, энергии в них пруд пруди, давно уже бы управились, работая вместе, а так дел ещё непочатый край». Кряхтел старик, закусывая салом с хлебом: «Порося зарезал. Всё для них, будь оно не ладно. Думал, как лучше, чтоб и выпили и поработали, а нет. Ничего не вышло, горблюсь один, как каторжный»…

Вечером, закончив всё задуманное, вернулся дядя Боря в дом. Детей с племянниками в доме уж и след простыл. Опустился в погреб, посмотреть: «Слава богу, хоть мясо взяли да сало».

Успокоился старик и, несмотря на усталость, начал прибирать в доме, не оставлять же всё на завтрашний день. Сенокос идёт, времени совсем нет!

Медный рыцарь

Витёк работал в сборочном цеху с окладом в пятнадцать тысяч рублей. Такие зарплаты были у половины рабочих, и каждый ухитрялся не только выжить, но и содержать семью, развивать и воспитывать детей, помогать родителям. Вы спросите, как?

Способ оказался тривиально простым для мастера с шестью дипломами, тремя переподготовками и широким кругом технических специальностей, которые подарила практика работы.

Поступали на завод медные листы приличной толщины. Большая часть после штамповки шла в производство, остальной металл списывался, так работяги, из этого утиля, вырезали пластины, разного размера, сшивали их проволокой и аккуратно надевали под верхнюю одежду, чтобы на проходной не спалиться.

Получался рыцарский доспех из медных разнокалиберных пластинок. Тяжелый. Сдал приёмщикам цветного металла и считай месячная зарплата в кармане. Главное, чтобы жадность не подвела, да силёнок хватило.

Витьку однажды не повезло. Чересчур много на себя доспехов нацепил, и прямо у проходной поскользнулся. Хотят его охранники поднять и не могут. Слишком тяжёл мастер, не по силам ребятам богатыря тощего на ноги поставить. Витёк-то дрыщ дрыщом, а тяжелый, видно кость такая, думали они. Когда же мастера в чувства привели да доспехи сняли, то удивлению предела не было. Витёк почти сто килограмм меди пытался одномоментно вынести. Вы говорите рыцари перевелись! Не перевелись, живы и жить будут, пока зарплаты на заводах такие будут!