Ната Хаммер - Шанс на счастье

Домашний телефон, размещавшийся на кухне, издевался над Алевтиной Сергеевной. Он молчал, когда Алевтина Сергеевна возилась около плиты, но начинал звонить тогда, когда она укладывалась в горизонтальное положение. Вот так и сейчас. Пока Алевтина Сергеевна потихоньку вставала с кровати, морщась от боли в посиневшем бедре, телефон замолкал. Однако стоило ей улечься, телефон опять испускал настырную трель. Она знала, кто это. Потенциальный квартирант, который должен научить ее общаться с компьютером. Все остальные знали ее мобильный номер. А он-то, в отличие от домашнего телефона, молчал. Дочь перестала справляться о состоянии матери как раз в тот момент, когда это состояние не давало возможности выйти даже в магазин за хлебом. Пирожки Алевтина Сергеевна давно доела и торт тоже. На кухне под батареей лежала сетка проросшей картошки, с крючка за дверью свисали рваные колготки с репчатым луком, в холодильнике лежал кусок заветрившегося масла и стояла початая банка огурцов собственной засолки. И как насмешка над скудностью провианта, на столе, разметавшись во все стороны, торчали из трехлитровой банки зятьевы розы и не вяли уже неделю. Ни одна. Алевтина Сергеевна мстительно ждала, когда розы выпьют всю воду. Подливать свежую она не собиралась.

Надо было дойти до магазина, купить хлеба, молока и, наверное, курицу. Скрипя зубами, Алевтина Сергеевна медленно надела брюки, потом рубашку бывшего мужа, черную с серыми полосками, которую любила за нагрудные карманы с клапанами – она клала туда кошелек, чтобы не могли украсть незаметно. Справившись с одеждой, Алевтина Сергеевна, с трудом перегнувшись, натянула носки, увидела, что большой палец тут же прорвал дырку, но менять не стала: кто увидит эти носки – не в поликлинику же она идет. Сунула ноги в короткие сапоги, молнии застегивать не стала, она их никогда не застегивала – оставляла возможность для вентилирования, а сегодня еще и по причине ограниченности в движениях. Сняла с вешалки серую нейлоновую куртку – привет китайскому бартеру девяностых годов. Сдернула с гвоздика ключи. Удостоверилась в наличии денег в нагрудном кармане рубашки и уже была готова выйти за дверь, как тут зазвонил телефон.

Забыв про больную ногу и не снимая сапог, Алевтина Сергеевна поспешила на кухню, подняла трубку и, борясь с волнением, выдавила:

– Я вас слушаю!

Квартирант! Она сразу поняла это по фразе: «Я по объявлению».

«Спокойно! – мысленно приказала самой себе Алевтина Сергеевна. – Не надо терять головы».

– Так, и на каком курсе ты учишься? – намеренно жестко спросила она. На другом конце провода возникла пауза. Алевтина Сергеевна побоялась, что их рассоединили, задула в трубку и закричала: – Алло!

Из трубки послышался растерянный голос:

– Ни на каком. Я уже закончил. Преподаю.

У Алевтины Сергеевны сердце чуть не выпрыгнуло от радости. Преподаватель! На такое везение она даже не рассчитывала. Ей стало неловко, что она вот так с бухты-барахты наехала на незнакомого взрослого человека.

– И сколько же вам лет? – тут же перешла на «вы» Алевтина Сергеевна.

– Тридцать два, – ответила трубка.

– И что же, до сих пор не женаты?

– Нет.

Тут у Алевтины Сергеевны возник целый ворох подозрений.

– Почему? – строго спросила она.

– Условий нет пока, чтобы жениться, – ответили после небольшой паузы на том конце провода.

– А, но имейте в виду, что женщин в дом таскать я не позволю, – предупредила Алевтина Сергеевна.

– Да нет, ну что вы…

Подозрения усилились.

– Но, я надеюсь, вы не из этих… Ну этих… – Алевтина Сергеевна замялась.

– Нет-нет, не думайте. Не из этих. Совсем нет. Просто я сейчас в таком положении, что не до женщин.

– Диссертацию пишете? – осенило Алевтину Сергеевну.

– Ну, в общем, да, некоторым образом.

– Но на мое обучение у вас время будет? – решила уточнить Алевтина Сергеевна. – Мне ведь нужно каждый день. Я уже старая и обучаюсь тяжело.

Мужчина в трубке замялся.

– Каждый день? Ну ладно, – согласился он на условие Алевтины Сергеевны.

– Вот и хорошо. Когда я могу посмотреть на вас живьем?

– Да хоть сегодня, – с готовностью предложил мужчина. – У меня как раз трехчасовой перерыв в занятиях.

И Алевтина Сергеевна продиктовала свой адрес. Положив трубку, она выскочила из сапог, сбросила куртку и устремилась в маленькую комнату рядом со входом. Комната эта когда-то была детской, и в ней жила Шурка, а потом в ней ночевали внуки, когда их оставляли у бабушки, а когда внуки выросли и перестали здесь ночевать, Алевтина Сергеевна снесла сюда старые подшивки журналов, грампластинки, пустые банки и еще кучу всего. И теперь все это барахло нужно было куда-то перепихать. Главное – расчистить письменный стол и шкаф. В шкафу висели старые вещи Шурки, которые Алевтина Сергеевна несколько раз пыталась навязать Машке, уверяя, что винтаж сегодня остромоден, но та не брала. Засунула все содержимое шкафа, не глядя, в мусорные мешки, вынесла их на лестничную клетку. Остальное временно запихала под кровать.

Звонок раздался как раз в тот момент, когда Алевтина Сергеевна выполаскивала в ванной тряпку. Она рванула к двери, прихрамывая на больную ногу, вслепую поправляя пучок на затылке. Громко выдохнула и посмотрела в глазок. Увидела бородатое лицо. «Хорошо, что с бородой, – пронеслось в ее голове. – Бриться не надо. Меньше ванную занимать будет по утрам». Отметила, что ее рука, открывающая замок, трясется. «Боже, как на первом свидании», – подумала Алевтина Сергеевна, распахнула дверь и вздрогнула. Перед ней стоял тот самый бородатый задохлик, который в день ее рождения отказался записать ее на компьютерные курсы. Задохлик тут же узнал ее, отшатнулся и побагровел до ушей. Алевтина Сергеевна приосанилась, распахнула дверь пошире и сказала:

– Ну, проходи! – Было видно, что задохлик борется с соблазном дать деру. – Давай-давай, проходи! – повторила Алевтина Сергеевна и взмахнула рукой, как регулировщик на перекрестке.

Задохлик шагнул внутрь с таким видом, как некоторые шагают в люк самолета, совершая первый прыжок с парашютом.

– Я по объявлению… – забормотал он.

– Да поняла я, – прервала его Алевтина Сергеевна. – Разувайся вот тут на газетке. Кроссовки так и не помыл, я смотрю. А еще диссертацию пишет. Вот комната, – указала она на результат своей скоростной чистки. – Стол, кровать, шкаф, все есть. Устроит?

Задохлик посмотрел на обои в мелкую розочку, на румынский туалетный столик на гнутых ножках, приспособленный под письменный, на кровать с продавленной сеткой под пикейным покрывалом, на себя в овальном зеркале с перламутровой рамой и сказал:

– Устроит. А я правильно понял, – решил уточнить он, – что вы бесплатно сдаете?