Мира Троп - Головы с красивыми детскими лицами

Мария шипела от тяжести – не штанги, а осознания того, что может теперь только воображать сцены достойной его поступка расправы.

«…Опять».

Мария стащила с плеч штангу, вернула на стойку и, не дав себе отдышаться, взяла в правую руку гантель шесть килограмм весом, а левой – зафиксировала точку опоры.

– Надсадишься с непривычки, – сказал Сергей. Он работал персональным тренером в этом клубе уже который год, имел развитую мускулатуру, но в основном Мария заставала его бродящим по залу в ожидании клиентов. – Сделай перерыв.

– Не нуждаюсь в советах.

– Давно тебя не видать. Куда пропадаешь?

– Тебе какое дело? – рявкнула Мария, рванув гантель к себе.

– Понял. – Сергей кисло улыбнулся, вскинул руки ладонями наружу и развязно зашагал назад. – Если понадобится персональная тренировка – к твоим услугам.

Мария смотрела прямо перед собой, сжав челюсти так, что в одном из зубов опасно застонала старая пломба. Но это было все же лучше, чем дать слететь с губ тому, что ей так сильно хотелось высказать сладкому качку.

Рывками Мария поднимала к себе гантели опять и опять. Она думала о том, почему не лягнула Олега сразу, как он сделал то, что сделал; о том, что не сумела ударить отца, который бил ее мать до тех пор, пока не загремел в тюрьму. И ни с тем, ни с другим возможности сделать то, что она должна была сделать сразу, больше не представится: с Олегом – промедлила, а отца видела в последний раз в том возрасте, когда могла лишь прудить в ползунки.

Мария презирала мать за то, что она рассказывала ей о домашнем тиране только в положительном ключе. За то, что каждый вечер писала ему письма, половину которых даже не отправляла. И за то, что намеренно капала слезами на те строчки, в которых умоляла отца из тюрьмы сразу возвращаться в семью.

Больше слабовольной матери Мария ненавидела только его самого – отца, который не оставлял живого места на столь зависимом от него человеке. Мария с нетерпением ждала момента, когда он выйдет из тюрьмы, чтобы избить его так сильно, как сможет. Днями и ночами напролет, слушая горестные завывания матери, она представляла, как терзает его, скачет сверху и лупит, а во все стороны от него летит кровь.

Но мечтам Марии не было суждено сбыться: за плохое поведение и попытки побега срок тюремного заключения отца становился все длиннее и длиннее, а несколько лет назад он ввязался в потасовку, в которой один из заключенных убил его острым как заточка камнем во время прогулки. Когда в дом пришло известие о его смерти, плакали обе: мать – от горя, Мария – от рухнувшей надежды с ним поквитаться.

…Но чем больше бицепсы походили по ощущениям на ноющие зубы, тем быстрее Мария овладевала собой. Рой гудящих обид, бессилия и сожаления уменьшился до размеров одной навозной мухи, а затем и вовсе потерялся в потоке других мыслей. Душ она принимала в восхитительном звуке плещущейся по кафелю воды. Наконец на смену бури пришел штиль, и качка прекратилась.

Посвежевшая, с не до конца просушенной челкой, Мария остановилась в нескольких шагах от своей машины: с букетом цветов посреди широкой парковки ее караулил Олег.

Мария без улыбки приподняла подбородок и сложила руки на груди в ожидании того, что он намеревался делать дальше. За время, что он поджидал ее с тренировки, Олег наверняка поймал на себе много смеющихся взглядов и должен бы был вздохнуть с облегчением при появлении Марии. Но он стискивал уже изрядно помятый у основания букет все с той же силой, переминался с ноги на ногу и облизывал губы от недостатка слов.

– Маш, – выдавил он секунду спустя. Она быстро осмотрела его с ног до головы и вскинула брови – мол, вся во внимании. – Маш, прости меня пожалуйста. Я виноват.

– Уже слышала это утром. Что-нибудь добавишь?

– На меня что-то нашло. Конечно, я сначала должен был спросить… что ты об этом думаешь.

– Что я думаю по поводу того, чтобы ты на меня кончил? – Мария пыталась выдержать убийственный тон, но на последнем слове прыснула. Олег нервно улыбнулся. – Ага, стоило бы. – Она отсмеялась в ладонь и вновь скрестила руки на груди. – Это было просто отвратительно , чел.

– Согласен. – Олег встал на одно колено и протянул ей букет красных астр. – Вот. Можешь положить их на мою могилу.

Мария откинула голову и захохотала. Она на ходу протянула руки и приняла букет.

– Да встань ты уже!

Олег поднялся, отряхнул колено и поцеловал ее в подставленную щеку.

– Ты меня прощаешь?

– А куда деваться? Но никогда больше так не делай, понял?

– Ни за что, – горячо пообещал Олег и открыл ей дверь машины – с пассажирской стороны. – Позволь сесть за руль мне. Отвезу, куда захочешь. – Он на секунду задумался. – Кроме монастыря, куда ты наверняка собиралась уехать сегодня вместе с вещами.

– В парк хочу, – сказала она. – И я буду мороженое. Шоколадное.

– Ты же только с тренировки?

– Ага, твой рожок тоже съем.

Вместе с тем, как с ее стороны захлопнулась дверь, смех Олега стал едва слышен. Он обошел «Крузак» и мгновение спустя уже поворачивал ключ зажигания.

– Может, скоро я буду забирать тебя с работы сам, – сказал Олег вдруг.

Мороженое было съедено, парк – исхожен вдоль и поперек. Теперь они шли, держась за руки, по освященной фонарями набережной к подсвеченному неоном Мосту Влюбленных. Река Т. качала на мелких беспокойных волнах блики света и черноту надвигающейся ночи. Люди вокруг зябко кутались в пальто и куртки, дышали в ладони, грели носы, а незанятые объятиями руки прятали глубоко в карманы. Осень больно била по голеням девушек, которые хотели успеть перед холодами восхитить своих молодых людей трикотажными платьями.

Мария вскинула на Олега вопрошающий взгляд. Они уже были недалеко от Моста, и сейчас его лицо подсвечивалось голубым.

– В смысле?

– Еще несколько таких заказов, как тот, что я получил накануне – и, думаю, смогу купить себе машину. Конечно, ты сможешь брать ее, когда захочешь.

– Ого. Какую насмотрел?

Олег замялся.

– «Мазду 6», – сказал он. – По крайней мере таков план.

– Со вторичного рынка?

– Ну… нет, новую.

– О как! – Мария смотрела на него во все глаза. Он отвернулся, в своей обычной манере пряча робкую улыбку. Но Мария не отставала: она потрепала его за руку, под которую он ее вел. – Почему раньше не сказал? Долго копил?

– Ну так, потихоньку, помаленьку… Конечно, когда заказы на фотороботы пошли, с этим стало полегче.

– Неужели тебе на фрилансе так много платят? – не сдержалась Мария. – Может, я занимаюсь чем-то не тем?

– Ну тут ведь как… – Олег потер раскрасневшийся от холода нос и дважды шмыгнул, поглубже нырнув в горловину куртки. Очень кстати Мост Влюбленных подсветил его лоб красным. – Смотря как повезет, на кого попадешь. Раньше бедновато на этом поприще было. Но сейчас я набрался опыта, меня нашел нужный человек – вот и стрельнуло.