Алия Агисова - Игра с нулевой суммой

– Ты только пришел? – промычал мальчик, открыв наконец глаза.

– Да, – Влад смотрел на него, – только что.

– А что ты делал и где был? – робко спрашивал Митя.

– Работал, сынок, работал, – нежно говорил отец.

– Отвези его в школу, – послышался за спиной голос Наташи. Голос этот был жестким и суровым. Влад через плечо обернулся. На пороге комнаты у второй детской кровати стояла его жена, держа в руках вытянутый черный предмет с электрическим проводом.

– Я не могу, у меня совещание, – ответил он и отвернулся к сыну.

– У тебя всегда совещания, собрания, планерки и…бабы, – Влад не видел, что на последнем слове у его жены на глазах выступила влага, – а на своих детей у тебя никогда нет времени. Никогда!

– Ну не ругайтесь, я встаю, – открывая глаза, прошептал сын, который за это время чуть опят не провалился в сон.

Наташа тут же вышла, направившись в спальню.

– Давай, – он легонько хлопнул его по мягкому месту, – вставай, умывайся, чисти зубы, мама уже завтрак приготовила.

Влад поднялся с кровати и пошел к двери и услышал, как под его ногами скрипнула дощечка паркета, который укладывали здесь уже много лет назад.

«Надо сделать ремонт» – пронеслось в его голове, и он пошел вслед за женой в спальню.

Наташа стояла перед шкафом, в дверь которого было вмонтировано большое, во всю ширину и высоту, зеркало. Она брала прядь своих светлых коротких волос и, схватывая эту прядь двумя раскаленными пластинами черного предмета, с которым приходила в детскую комнату, тянула этот прибор по волосам сверху вниз, отчего те самые волосы становились абсолютно прямыми.

– Ну не злись, – он поцеловал Наташу в шею, когда она закончила с волосами и начала красить ресницы. Щеточка черной туши, которую она держала левой рукой, от неожиданного движения соскользнула и на щеке остался черный жирный штрих.

– Влад, осторожнее, – она нервничала, – от тебя несет перегаром, меня сейчас стошнит, – и продолжала злиться. Она чувствовала, как от мужа исходила смесь запахов: вчерашнего алкоголя, который еще не до конца растворился в его организме, и чего-то морозного – легкого флёра ментола, оставшегося на его коже от геля для душа.

Он поцеловал ее в шею с другого бока и обхватил руками талию. Женщина смочила палец слюной и пыталась убрать черную грязь с лица. Подушечка пальца скользнула по верхней части щеки.

– Ты все равно не носишь кольца, – бросила она ему, глядя на его руки через зеркало.

– Я же тебе говорил, – он чуть отстранился от нее и тоже посмотрел на жену через зеркало, – мне, когда жмут руку, то сжимают пальцы так, что кольцо врезается в кости, – объяснял ей Влад, – вам, женщинам, это не понять. Жмет оно мне, понимаешь?

– Душу оно тебе жмет, Влад – язвительно сказала Наташа, закручивая одну часть тюбика в другую, – сегодня вечером ребята придут.

– Кто? – спросил он, опять обняв жену сзади.

– Кто-кто, как обычно, – её раздражение становилось все меньше, но еще не ушло до конца, – Лена с Артемом и Гена с Машей, – Влад, ты блузку мне помнешь, – Наташа вырывалась из его объятий,

– Хорошо, хорошо, не трогаю, – он уже успел убрать руки от жены, – придут, так придут, – потом начал разглядывать свое отражение в зеркале, приглаживая волосы, – а во сколько?

– В восемь, – она пригладила волосы, поправляя то, что чуть взъерошилось.

– Окей, – сказал он, стоя под дверным косяком, а потом добавил, – я отвезу Митю, – добавил он и вышел из спальни.

11.

Дама смотрела на Игоря Владимировича в ожидании.

– Есть ли у вас еще какие-нибудь вопросы? – он поднял глаза с темного офисного стола на брюнетку, сидящую напротив него. Игорь Владимирович то и дело щелкал шариковой ручкой синего цвета с чуть потертой желтой надписью К***** на ней. Женщина обратила внимание на это и Игорь Владимирович, заметив движение ее глаз, отбросил ручку в сторону, и та отлетела ближе к клавиатуре.

Все собеседование Игорь Владимирович пытался понять, кого эта женщина в сером клетчатом пиджаке ему напоминает. Дама с длинными черными волосами смотрела на него внимательно и долго, словно это не он ее спросил о чем-то, а она ждала ответа от него. Ее кошачьи зеленые глаза были притягательными: большие, с четко очерченными контурами, под навесом пышных ресниц; и уверенный долгий взгляд, который почему-то сбивал его с толку. Ее зрачки не бегали по предметам стола, не шарили по сероватым стенам, не цеплялись за мелкие оборки и детали в костюме Игоря Владимировича; она смотрела четко и целенаправленно – точно зная, что и для чего она говорит. Возможно, это ему сходу и понравилось в ней, но все же это было второстепенным и блекло на фоне какого-то странного чувства, которое словно ил поднялось со дна его обычно невозмутимой души, которую уже давно ничего не удивляло.

– Нет, у меня нет вопросов, – ответила она и широко, по-доброму, почему-то улыбнулась.

«Забавно все же, – подумал Игорь Владимирович, – как иногда смысл слов и выражение лица, а особенно что-то такое потаенное в глазах, не совпадают. Но она красива. Привлекательна». За те тридцать минут, что женщина находилась в его кабинете, он успел быстрыми и неназойливыми взглядами изучить ее всю: смугловатая кожа, пухлые губы, чуть подпорченные ботоксом, которые показались ему слегка не естественными – он не понимал, что конкретно с ними не так, но видел, что это есть; черные-пречерные волосы натурального цвета, как заключил Игорь Владимирович; тонкие пальцы, словно принадлежавшие пианистке и эти аккуратные ноготки в нежно-розовом цвете. Он оценил ее стройную речь и то, как она держится и как совсем не волнуется и умеет себя преподнести. В ней не было вульгарности, несмотря на небольшой тюнинг внешности и аккуратную шлифовку, которую сможет заметить только внимательный и настороженный глаз; и это ему явно симпатизировало. Даже не столько как к женщине, а как к человеку, умело наносящему штрихи на себя. У нее отсутствовало кольцо не безымянном пальце правой руки, но Игорь Владимирович почему-то сразу подумал, что она наверняка замужем и, скорее всего, у нее есть дети. Возможно, он в этот момент судил по себе, так как сам обручального кольца последние пару лет не носил. И чем больше он смотрел на нее, тем больше он понимал, что прав. Он множество раз отмечал внутри себя, что в женщине, когда она становится матерью, возникает некая неосязаемая, но ощутимая черта – в поведении и манерах, черта, которой не было в молоденьких девушках, хотя, он это тоже подмечал, бывали исключения и в них эта черта также встречалась.

Он смотрел на женщину и что-то его отталкивало от нее, и эта примесь разнородных ощущений, которыми она его опутала, начинала мужчину томить своей слишком сложной антропологической загадкой. Игорю Владимировичу вдруг сильно и жгуче захотелось, чтобы женщина побыстрее покинула его кабинет – в ту же секунду испарилась и ему бы стало легче. Он не мог никак объяснить себе возникнувшего желания, но ему уже подумалось, что, чтобы понять, в чем дело, необходимо было срочно распрощаться с кандидаткой и остаться в одиночестве.