Алия Агисова - Игра с нулевой суммой

Неожиданно для них обоих – для нее и незнакомца – дверь распахнулась и из парадной вышел мужчина в кепке и черной, чуть подранной, кожаной куртке, что-то бормоча себе под нос, а свет слабой лампочки из парадной проявил темноту двора и Катя увидела лицо мужчины, который несколько секунд назад вышел из автомобиля. Мужчина в черной куртке исчез, завернув в посыпавшуюся от времени арку, а темнота снова восторжествовала, погрузив все вокруг в смоляную черноту.

– Привет, – произнес мужчина бодрым баритоном и сердце Кати сжалось, будто кто-то из него, словно из кухонной губки выдавливал воду.

Сколько раз в своей голове она представляла, сама себе в этом не признаваясь, что город их где-нибудь столкнёт, что пути их снова пересекутся, и что, не смотря на все свои обещания ему и себе, она вновь скажет ему «Привет». Но город за четыре месяца их так и не столкнул друг с другом и Кате в какой-то момент показалось, что всё-таки лимит их встреч по воле мироздания уже давно исчерпан.

«Выберите дальнейшее действие», – произнес банкомат внутри Катиной головы, но она, всё пребывая в оцепенении, застыла на месте и не нажимала ни на одну из воображаемых кнопок в своем мозге, а банкомат, судя по всему, надолго подвис. Коробка передач в ее голове находилась в нейтральном положении, и мыслительная машина не двигалась с места.

– Это ты прислал цветы в четверг? – дрожащим голосом спросила она.

– Я, – ответил мужчина.

16.

В тот теплый сентябрьский день, четыре месяца назад, Катя выбрала свободу. Придя на работу с покрасневшими и опухшими за ночь глазами, первое, что она сделала – это распечатала заявление на увольнение. Она думала об этом всю ночь, бесконечно ворочаясь в кровати. В то утро все шло кувырком: нужный файл долго не находился, кто-то поперек ее поисков звонил, принтер неожиданно отказывался печатать и в довершение всего внезапно закончился картридж. Кате и так тогда казалось, что она была не трезва, не смотря на отсутствие алкоголя в крови, а тут еще для совершения отчаянного, но жизненно необходимого поступка вставали на пути разные офисные препоны.

Катя понимала, что ни в одном решении в жизни нельзя быть уверенным: предугадать, чем что-то конкретное для тебя может обернуться в будущем – слишком много данных надо было сопоставить, а некоторых фактов и в помине могло не быть на руках. Поэтому в некоторые моменты жизни, считала она, надо идти на небольшой риск. Иногда – на большой. Но Кате в тот момент решение казалось правильным, хоть и какая-то ее часть отговаривала саму себя, потому что другого выхода, кроме, как уйти, она не видела. Она взяла всю волю в свои хрупкие кулаки и поняла, что пора действовать.

Последние два года были слишком яркими: страстными, буйными, бурными и ослепительными. И с того момента, как она здесь, в этом офисе встретила Влада, жизнь ее изменилась. Однако сейчас она чувствовала, что пластинка заела, что все вокруг напоминает затянувшийся уровень игры, который она никак не могла пройти. На экране каждый раз высвечивалось «Game over» и злополучная игра все время возвращала Катю к исходной точке, потому что, по всему видимому, игрок не понимал своей главной ошибки. Снова и снова этап повторялся и эта игра, длившаяся уже долго, в какой-то момент перестала напоминать ей самое начало отношений, когда от радости перехватывало дыхание, а коленки предательски дрожали.

Она постучала к нему. Дверь щелкнула, и она ее дернула за ручку. Увидев ее, Влад демонстративно отвернулся к компьютеру, на котором еще не было открыто ни одного окна. Она посмотрела на него и поняла, что до ее прихода он о чем-то напряженно думал. На нем в тот день была клетчатая синяя рубашка, которую Катя никогда не видела и которая, как подумала она в тот момент, ему совсем не шла.

– Если ты пришла извиниться за вчерашнее, то мне сейчас некогда, – сухо произнес он, не глядя на нее.

Катя снова вспомнила события прошлой ночи и ей опять захотелось плакать, но слез уже не было – они все были израсходованы за ночь. Она молча прошла до его стола и протянула ему чуть измятый, в нижней части слегка влажный от ее пальцев листок, и положила прямо перед ним. Влад оглядел белый прямоугольник, вымаранный черными и синими чернилами. Дата в заявлении везде была одинаковой – сегодняшний день. Поняв наконец, что перед ним лежит, он взглянул на нее и только тогда осознал, как несвеже она выглядит и что такой он не видел ее никогда за все время их стремительного романа.

Обычно импульсивный и ярко выражающий свои эмоции Влад сегодня был на редкость сдержанным. Злая гримаса с самого пробуждения не сползала с его лица и видеть сегодня он никого не хотел и как только зашел в свой кабинет. Однако, как назло, посетители в первые тридцать минут рабочего дня валили к нему один за другим.

Он тоже сегодня не мог уснуть после домашнего скандала – спать ему пришлось в комнате, в которой обычно они селили гостей, и кроме дивана, как выяснилось за все ночные часы, неудобного, и как оказалось, скрипучего, больше ничего в этой комнате не было. И даже не семейные разборки его расстроили, а скорее Катины слова и ее действия – он не думал, что она, эта умная и интеллигентная девушка, позволит себе вторгаться в его жизнь – жизнь, которая к ней, к Кате, никак не относилась.

– Может, возьмешь выходной и проспишься? – сухость в его голосе не пропала.

Катя, прикрыв глаза, покачала головой.

– Кать, – чуть мягче сказал Влад, – не пори горячку. Ты вчера была не права, вспылила. Но все пройдет, – он посмотрел ей в глаза.

Внутри Кати уже ничего не бурлило. И злость, которая ночью кипела с неистовой силой, вдруг пропала. Испарилась. Исчезла.

– Не пройдет, – холодно сказал она, – подпиши.

Влад подумал, что она его испытывает. Разводит. Блефует и просто хочет заставить его помучаться, чтобы он что-то понял. Но ведь он, Влад, умный и проницательный, каким он всегда себя считал, ее комбинацию просчитал и, конечно, он ей сейчас подыграет.

– Кать, – он взял в руки листок и потряс его в воздухе, – я два раза одного и того же человека в организацию не беру. У меня не так много принципов в жизни, но здесь это железобетонно. Я не прощаю предательств.

– Тем лучше, – спокойно сказал она, – значит, я никогда сюда не вернусь. Подпиши.

С минуту он колебался и даже предположил, что она, возможно, не шутит и все сейчас происходит взаправду и что она, действительно, может уйти и из компании, и из его жизни навсегда. Но потом, не восприняв все-таки эти мысли всерьез, он отбросил их и решил не торговаться. Достав ручку из малахитового органайзера, он резким движением руки оставил на листе свой росчерк.

«Вернется» – подумал Влад, отдавая ей заявление. Он смотрел ей вслед и видел, как она качающейся походкой вышла из его кабинета и тихо прикрыла за собой дверь.