Алексей Макаров - Три измерения. Сборник рассказов

Издание второе переработанное

© Алексей Владимирович Макаров, 2022

ISBN 978-5-4496-7284-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В своей книге «Три измерения» Алексей Макаров коснулся темы, которая особенно близка всем морякам.

Это тема дома и семьи. Всех тех, кого моряк оставил далеко в родном порту.

Эта книга о тех, кто любит и ждёт встречи. О тех, для кого первый день прощания всегда является первым отсчётным днём для долгожданной встречи со своими любимыми.

От мысли о них, о родных, невозможно никуда ни уйти, ни спрятаться. Где бы ты ни был, где бы ты ни находился в любой точке Земного шара, они всегда есть и будут в его душе и в сердце.

И, даже несмотря на суровый вид этих бывалых мужчин, в душе они всегда остаются нежными мужьями, отцами и сыновьями, такими чувствительными к каждому неправильному слову, сказанному невзначай, а то и специально.

Порой, в длительных рейсах, только во сне у этих грубоватых на вид мужчин всплывают их самые лучшие чувства, о которых не каждому дано признаться в открытую.

Это чувства любви, верности и необычайной ранимости каждого моряка, который только, узнав, что ты нужен, пойдёт на всё ради своих любимых и близких людей.

Поэтому-то и книга названа «Три измерения».

Для любого моряка – это море, где он работает, берег, где его ждут, и любовь, которая никогда не покидает его, даже в самых коротких снах.

Правда, не всегда все происходит так, как об этом мечтается вдали от родного берега. А это, порой, бывает так больно, особенно когда моряк ничего не может изменить там, на берегу, где его сейчас нет и где он нескоро появится.

Только хорошие друзья и товарищи помогут ему преодолеть все трудности в работе и быту и поддержат его в трудную минуту, не дав наделать глупостей.

Жизнь, она сама всегда расставляет все точки на тропе жизни, и только время показывает, правильно ли она прожита или нет.

С глубоким уважением посвящается морякам и их семьям.

Все события в этих рассказах являются плодом авторского вымысла. Все совпадения имён, дат, названий и сюжета являются случайными. Местоимение «Я» в данном тексте обозначает не Автора, а вымышленного персонажа.

Выглядываю в иллюминатор. Ветер разогнал туман. Причал уже подсох, проглядывает синее небо сквозь редкие облака. Да, сегодня будет тепло. Конечно не так, как в тропиках, но уже конец июня. Наверное, можно будет одеться по-летнему. Хорошо, что заранее все постирал и погладил.

Ну, таможня! Что они искали четыре часа? Непонятно.

Инночка уже, наверное, извелась у проходной. Скоро, сейчас я её увижу!

Позвонил телефон:

– Пап, ну что ты там? Заходи, – слышен Алёшин голос.

– Сейчас, сынок, переоденусь, – говорю я быстро в трубку и вынимаю подарки, которые приготовил ему.

– Ну, давай быстрее, а то мне к трапу надо, – торопит он меня.

Да! Алёше сегодня двадцать один год.

– Что же одеть? – проносится мысль. – Да ладно.

Светлые брюки и рубашка на койке, которые я предварительно погладил и приготовил для этого случая, подойдут. Спускаюсь к нему в каюту.

На столе у него по-походному.

Коньяк? Ого! Прошло уже четыре с половиной месяца, как мы ушли из Владивостока, а он до сих пор хранит эту бутылку.

– Что, берёг по этому случаю? – заглядывая ему в глаза, удивленно спрашиваю.

– Угу, – он, как всегда, немногословен и наливает стопки.

– Ну что же, сынок, с юбилеем тебя! – я взял налитую стопку и посмотрел в глаза сына. – Понял вкус матросского хлеба? – тот только кивнул в ответ головой. – Ну, а если понял, то ешь его с честью, не стесняясь мозолистых рук, – желаю ему от души.

– Спасибо, пап – нарочито грубо вырвалось у него, а у самого в глазах блеснула слезинка. Значит, до глубины души достал я его своим словом.

А самому так хорошо оттого, что рядом 21 – летний, стройный, загорелый, голубоглазый блондин, в испачканном краской комбинезоне, выше меня на полголовы внимательно слушает и впитывает отцовские слова, как бы стараясь пронести их через всю жизнь.

Выпили, закусили кружочками лимона и немного помолчали.

– Ну, ладно, – прервал я это молчание. – Иди, а то сменщик заждался уж тебя. Смотри наших, – говорю ему уже вслед.

А Алёша, как будто ожидая моих слов, тут же вылетел из каюты, прокричав мне:

– Да их же через проходную не пускают! Сейчас только третий побежал туда с новыми ролями, – это я уже услышал с трапа, куда он прогромыхал сапожищами.

Поднимаюсь в каюту. Сердце трепещет, как у мальчишки. Сейчас, сейчас придёт моя самая любимая женщина в мире. Сейчас, сейчас я её увижу. Звонок.

– Пап, вон тетя Инна идет, а маму с Катькой не пускают что-то неправильно записано в роли, – басит в трубку Алёша.

– Так ты сгоняй, исправь, что надо, объясни, – советую я ему, а сам хватаю фотоаппарат и бегу вниз, к трапу.

Только слетел вниз, на ходу взводя затвор, а они вот уже….

Только успеваю нажать кнопку фотоаппарата, а ко мне уже летит моя любимая, неузнаваемо прекрасная женщина, раскрыв свои объятия. Успеваю заметить её прическу (долго же она готовила её для меня), раскрытые от радости глаза, сияющую улыбку, шикарную красную блузу и всё…. Я держу её у своего сердца, а с другой стороны с радостным визгом карабкается на шею Данила.

– Ну, вот и все. Вот и вместе, – только и успеваю сказать, вздохнув после первого поцелуя.

– Пап, а мы в шесть утра выехали, мама так гнала. Нас никто не обогнал, а тут дядьки на проходной не пускали четыре часа. Так мы на базар съездили, – тарахтит Данила. – Пошли быстрее к тебе. Ух, ты, какой пароход! Пап, а что тут пар из трубы идет? А сейчас куда? – он уже впереди и рвется только вперед.

– Пап, а это твоя каюта? Нам значит сюда. Вот это да! Даже палас! А что это за цветок? Ух, ты! У тебя даже ванная есть, – это слышно уже в отдалении, в глубине каюты.

– Ох, и извел он меня сегодня, прибила бы паразита, – со счастливой улыбкой на лице произносит Инночка и, прижавшись ко мне, стоит, глядя снизу-вверх, в мои глаза.

– Все! Не отпущу. Ну, сколько можно ждать? Обними меня крепче, хочу быть рядом, – произносит она таким близким и родным голосом.

А я своей «ручкой», которую два дня отмывал от въевшейся мазуты и отпаривал жесткие мозоли, ворошу ее изумительную прическу, целую мои сладкие губы, глаза, лоб.

Сколько было встреч, сколько я мечтал об этой, но всегда все заново. Сердце трепещет, голос отнимается, а руки всегда берут эту маленькую аккуратную головку и прижимают ее к губам, словно впитывая заново эликсир жизни. Не бывает счастливее таких минут. Пропадает небо, стены, звуки, остаются только мои глаза и её губы, руки и слова, которые сами льются из тебя, накопленные за долгие месяцы разлуки. Всё это выливается сейчас. Но долго все это продолжаться так не может.