Марина Светенкова - Короткие истории больших самообманов. Рассказы

Тем не менее в храме менеджмента, как называл его мой отец, я училась хорошо. Старалась. Первые годы в моей зачетке не было даже четверок. Я исправно посещала лекции и искренне верила пафосным речам каждого преподавателя, которые однообразно начинали знакомство с фразы: «Все, студенты. Халява закончилась. Не будете ходить на лекции, я вас лично отчислю». К середине третьего года обучения из этих «личноотчислюнов» уже можно было сформировать отдельный курс, но глобально нас меньше не становилось. Во всяком случае, по списку. И тогда я решила, что вполне могу позволить себе небольшую подработку. Меня приняли в страховую компанию. На лето. Не по специальности, разумеется. А осенью начальница предложила, так сказать, продлить удовольствие в коллективе приятных людей. И пусть оклад не будоражил фантазию, но это опыт и коллеги, с которыми можно было посмеяться до боли в лице. Так на ближайшие двадцать лет я попала в страховой бизнес. Пережила карьерные взлеты, переименования и три смены акционеров.

Ах да, чуть не забыла. В глубоко сознательном возрасте, где-то на рубеже «часики закончили тикать» и «я, видимо, внуков от тебя не дождусь», я таки вышла замуж и родила двух мальчиков: ягодку и пирожка. Как следствие, уже в первом декрете привыкла к себе без косметики, чаще стала использовать в речи матерную брань и вечерами благодарить жизнь за то, что никто не убился и хатка не сгорела. Дети растут, проблемы меняются. Но, если честно, то мне и сейчас вечерами кажется, что я немножечко умру. Исходя из последнего, тему «Будут у тебя дети, тогда и поговорим» считаю раскрытой. Касательно полезных навыков, приобретенных в браке, скромно отмечу, что имею опыт окраса простыней в голубой оттенок при помощи синих трусов супруга, а также, используя все ту же стиральную машину, легко превращаю шерстяной свитер половозрелого мужчины в красивую кофту посетителя ясельной группы. Кроме этого, одинаково хорошо умею как составлять внятные списки для «командировок» в магазин, так и ныть про ремонт. Борщ, солянку и гороховый суп с копченостями варю превосходно. Это важно. Особенно, если учесть, что супруг любитель похлебать щи из квашенной капусты.

Ввиду всего вышеописанного, естественно, для сохранения душевного здоровья и адекватного мировосприятия я довольно близко познакомилась с литрами кофе, сухими винами, сырами с плесенью, чизкейками и прочими присущими возрасту фуа-гра. Вечера с ними стали абсолютно прекрасны. Однако недолги. По роковой случайности обнаружилось, что тесное общение с упомянутыми сухими, игристыми, острыми, солеными, заплесневелыми, да и сладкими друзьями стоит ограничить, ввиду наличия у меня нестандартного набора внутренних органов. За ценный дар я сочла бы вторую печень. Но мой интеллигентный организм пошутил интереснее. Три почки, добавочная селезенка, и если кто-то переживает из-за восьмерок в зубном ряду, то спешу успокоить: не паникуйте, это не предел – у меня девятки. Кстати, хвастаться некрасиво, но видеообзору моих челюстных достопримечательностей была посвящена лекция для студентов-стоматологов. Я присутствовала наглядным пособием. Уверена, это успех. А для тех, кто сейчас вздрогнул со словами: «Фу, ну как не стыдно прилюдно сидеть с открытым ртом», напоминаю, у меня двое детей. Жизнь заставляла демонстрировать интернам и более пикантные ракурсы. Забегая вперед, отмечу, что к превеликому сожалению, в моем случае ни почку, ни селезенку обменять на квартиру нельзя. Я узнавала. На зубы претендентов не было.

И вот, несмотря на всю эту крестьянскую историю, смахнув пуховым платком пыль с стоптанных сапог, признаюсь: я люблю сухое вино, обожаю французский кинематограф, с симпатией отношусь к провинциальным итальянским городкам, одинаково люблю похрустеть как круассаном, так и пиццей. Но вот жить с легкостью и высокомерностью французского Art de vivre, равно как и итальянским темпераментом, я, к сожалению, не научилась. А, как вы понимаете, коллекционное «Шато Марго» не заменишь советским «Дюшесом». По сему написанное ниже имеет шанс быть для моего интеллигентного читателя излишне простым и очень русским, но, уверена, достойным строгой оценки.

Приятного прочтения, друзья!

Из подъезда выпорхнула фея. Атласное платье на тонких бретельках, алая помада и крошечная сумка в руках.

– О, гляди, уже в ночной сорочке по улице ходит. Проститутка… – прошипели бабули на лавке.

Татьяна обернулась.

– Добрый день, дамы, – любезно поприветствовала она обидчиц и получила в ответ три улыбки.

Чуть в стороне, но под прицелом тех же глаз, стояла Елена. Прямые черные брюки, коричневая блузка с бантом, светлые волосы в аккуратной прическе. Она переминалась с ноги на ногу и крутила тонкое кольцо на безымянном пальце правой руки, пока не нашла положение, в котором издалека оно максимально походило на обручальное.

– Привет! – Татьяна крепко обняла подругу и поцеловала в щеку.

– Привет, Тань. Ну и соседки у тебя… – тихо прокомментировала увиденное Лена и театрально закатила глаза.

– Да чему тут удивляться? Это ж ТСЖ, – махнула рукой девушка, затем шутейно потрепала бант на блузке подруги и игриво взяла ее под руку.

– Те самые ТСЖ?

– Ага. Они! Три старые жопы! – засмеялась Таня. – Лен, ну я ж тебе о них сто раз рассказывала. Короче, постовые, клячи и «не дай бог дожить до такой старости!».

Девушки звонко рассмеялись и в хорошем настроении направились к метро по утопающей в зелени каштановой аллее.

Татьяна жила одна. Она снимала крошечную однушку в старой пятиэтажке очень зеленого, но крайне криминального района. Ей приходилось бывать понятой при изъятии наркотиков, свидетелем семейных баталий с выбитыми окнами и драк со стрельбой из-за парковочных мест. Круг ее ближайших соседей, к счастью, был вполне благополучным. Да, впрочем, и Татьяна положительную репутацию подъезда не омрачала. Дверь ее квартиры не осаждали покупатели любви, стены в подъезде не пестрели надписями «Таня шалава», но ТСЖ все равно были уверены, что по ночам со столь заметной длиной ног можно работать только жрицей любви. Татьяна в перепалки не вступала. Она понимала, что поздние возвращения не остаются незамеченными, но объяснять соседям, что ты танцовщица, не считала разумным. К тому же для многих это все равно одно и то же. Сама выбранный род деятельности называла честной инвестиционной политикой по вложению молодости в беспечное будущее и этого не стеснялась. Кроссовкам, треникам и некрашеным корням волос она предпочитала красную помаду, короткие юбки и каблуки. Так она себе нравилась. Что же касается мнения окружающих, то опыт подсказывал, что заклятые соседи, несостоявшиеся ухажеры и старые знакомые не ждут твоих побед. Они пробубнят: «Ой, как ее жизнь помотала», даже если ты королева. Собственно, поэтому переживать из-за чужого мнения дело бесполезное. Осуждать тебя будут в любом случае. Живи ярко, одевайся красиво, смейся громко – стало девизом ее жизни.