Ирина Малаховская-Пен - Рисуйте треугольники кровью

Алиса пятый раз перечитывала странное смс от Ярослава. «Ты где? Срочно надо встретиться. Ярослав». Почему странное? Потому, что за этими буквами она не чувствовала того, кого обнимала сутки назад. Но с другой стороны… а вдруг с ним что-то случилось? И он может связаться только по смс. Однако внутренний голос просто вопил ей о том, что не надо писать, где она. Что вообще не надо отвечать. Нужно просто подождать, что будет дальше. Из палаты выглянул расстроенный Борисыч.

– Алис, ну где ты там? Вколи ему дионина. А то у него уже морфий вместо крови. А так и поспит, и обезболим заодно.

– Бегу, Владимир Борисович! Извините, задумалась.

– Дома подумаешь. Тут у нас, как на войне. Думать некогда, надо стрелять. В твоем случае оружие – шприцы и капельницы. И вообще, о чём думать молодой красивой девушке?

– Да ни о чём!

– И то правда. Бегом, Алиса, бегом.

Дальше было и правда некогда думать. Ночь ожидалась беспокойная. Фролов, к которому она зашла с уколом дионина, мог до утра не дотянуть. Как ей было жаль погружать его в сон. Но, может быть, ему так лучше? Сознание пациента всё равно затуманено наркотиками. А боль прорывается. Даже в таком состоянии он чувствовал, что боль есть. Алиса не знала, как ему тяжело, но представляла. Болезнь разгрызает изнутри его последние живые клетки, пытаясь успеть захватить как можно больше. Уколы глушат ощущения, но до конца не убирают. А главное, не меняют ничего. Вроде как притупилась боль, а на рак морфий не действует. Не замедляет, не замораживает. Вот и лежит человек с затуманенным мучением в глазах. Вроде что-то и сделали, а не до конца. И прорывается боль через морфий, пытаясь напомнить о себе. Мол, как ты меня не обкалывай, а я тут. Я жива. Живее тебя. И я твой самый страшный кошмар до последнего вздоха. Алиса подошла со шприцем к Фролову, заглянула в эти несчастные глаза, и прошептала:

– Хотите укольчик, чтобы уснуть?

Фролов улыбнулся жалкой улыбкой. Как же его зовут? Она взглянула на температурный лист с непрерывной нелинейной функцией из цифр, прочла «Фролов Виталий». Перевела взгляд на лицо, ожидая ответа. Фролов закрыл и открыл глаза.

– Это «да»?

Виталий снова ответил глазами, и Алиса аккуратно ввела лекарство в подключичный катетер. Сейчас пациент уснёт, и его боль отступит ещё на несколько сантиметров. Причина боли не отступит, нет. Но симптом уснет вместе с Фроловым. Ненадолго. Но, очень хотелось бы, чтобы до конца. Ибо нет ничего ужаснее, когда человек ТАК мучается. Когда уходит он не во сне, не в неведении и спокойствии, а в страшных болях.

Алисе хотелось посидеть с Фроловым до утра. Просто просидеть всю ночь в этой палате. А вдруг в ней что-то поменялось? Вдруг, став любовницей вампира, она получила какой-то дар. И теперь увидит ту, которая приходит, и забирает себе пациентов. Или у неё просто развилась мания величия от секса с вампиром? Алиса ещё раз перечитала смс от Ярика. Подумала, и всё-таки написала ответ: «Я на работе, ты же знаешь. Можем встретиться завтра».

Женя с Оксаной сидели на лавочке около автобусной остановки. Оксана ждала звонка с информацией. На Москву надвигалась зима, девушки были легко одеты. Прохожие, кутавшиеся в воротники и шарфы, странно посматривали на них. Но Оксане и Жене не было до прохожих никакого дела. Разве что…

– Может, перекусим пока? – спросила Оксана.

– Ты чего? Жрать сюда пришла? Нам надо найти ЭТУ. Видишь, она не отвечает. Может быть, они договорились, что связь только звонками. Не в смс.

– Жень, что ты придумываешь? Сейчас смсятся все, кому не лень. Двадцать первый век. Ну, смотри, какие они вкусненькие тут все хо-о-о-дят, ну давай поеди-и-и-и-м.

– Прекрати немедленно, Оксана. Набери еще раз своему другу.

– Он помнит, не волнуйся. Ему слишком дорога шкура.

– Он что? Знает? – ужаснулась Женя.

– Блин, да у тебя склероз что ли уже? Это же Вадик! Ну, я встречалась с ним. И с Андрюшей. Ну, как встречалась. Кино. Кафе. Ночные прогулки. Я хотела свою семью. И выбрала Андрея. У нас ещё с Вадиком там был инцидент один… ну, неважно.

– А тебе не кажется, что ты выбрала не того парня. – поморщилась Женя.

– Мама, ну ты чего? Тогда бы у нас сейчас не было полезного Вадика! И, кстати, за девять лет он стал еще полезнее.

– Ну, да… у всех есть полезные связи. У тебя, у Ярика. Одна я никогда не гналась ни за чем таким. Получается, что мне в случае чего и позвонить некому…

Телефон Оксаны зазвонил. Она сказала «тс-с-с», схватила трубку, поугукала. Отключилась и с улыбкой повернулась к матери:

– Ну, вот. Этот телефон сейчас пробивается в онкоцентре на улице N.

У Жени в кармане запищало смс. Она посмотрела на дисплей, показала Оксане. Та кивнула. Всё сошлось. Девица пишет, что на работе. И Вадик дал информацию про больницу. Девица работает в больнице. Чудесно!

– Ну, что же. Пусть поработает еще часик. Поехали. – Женя встала со скамейки. Оксана довольно потерла руки. Девушки перестали смущать проходящих мимо лавочки своим легким одеянием и направились в сторону метро.

Ярик обернулся и увидел Андрея с колом в руке. Он даже застонал от отчаяния. Значит ушли не все. Руки восстанавливались после ожога, но всё еще болели.

– Зря ты это вот всё, Ярослав. – Андрей обвел глазами коридор с выбитой дверью.

Девять лет Ярослав мучился вопросом, почему Оксана выбрала себе в спутники это недоразумение! Человеком он был никаким. И вампиром стал не особо хорошим. Да, все прилагающиеся бонусы он получил: силу, скорость, вечность. Но внутри как был лохом, так и остался. Видимо, это не исправить даже вампиризмом. В семье Андрея не воспринимали всерьез, но принимали, потому, что так уж выбрала Оксана. Как принимали… мирились. Ничего не поделать. Своим он так и не стал. Видимо, сейчас он решил использовать шанс, чтобы проявить себя. Наивный. У него не хватит духу. Эх, не простит его Оксанка. Вечно жизнь ставит перед выбором. Ярослав понял, кого выберет он между Андреем и Алисой.

– Может быть, ты просто отойдёшь?

– У меня другие указания.

– А ты своей головой жить не пробовал? Реши, чего хочешь ты.

– Я хочу, чтобы семья была довольна.

– Семья, семья… да ты никто в этой семье. Не был никем. Не станешь никогда.

– Так и ты теперь никто. – злобно усмехнулся Андрей.

– Возможно. – кивнул Ярик. – Думаешь, они простят тебя, если ты убьёшь меня?

Кожа на руках наконец-то затянулась. Не зря он его забалтывал. Ярослав сжал и разжал кулаки, проверяя функциональность рук. Всё было в порядке. Лишь лёгкое пощипывание напоминало об ожоге.

– Они сказали, если ты умудришься выбраться, значит тебя нужно убить. Ты умудрился. Не повезло тебе.

– Я так не думаю. – хмыкнул Ярослав. Ему хватило секунды, чтобы оказаться за спиной у Андрея, вырвать у него кол, заломить руки и проткнуть сердце. Ну, вот и всё. Он только что потерял свою дочь. Она никогда не простит ему смерть Андрея. Как печально. Всё-таки, семьдесят пять лет, и девять – это огромная разница. Понятно, что Андрей этого не учёл. И что она в нём нашла?