Вадим Егоров - Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления

Я создал ставшего популярным у моих друзей, приятелей (Кирюша Ситников, Сева Кондрашин, Вовка Крысанов, Илюха Шарипов …) пластилинового воина с длинным носом и большими, как у стрекозы почти, глазами, дав ему имя Пилюлей. Воин и лекарь (пилюли- лекарства) в одном лице. У него был меч из расплющенного на рельсах гвоздя, плац из малиновой фольги навершия винной бутылки (реже- из цветного лоскутка), шит из разукрашенной крышки к трехлитровой банке и панцырь из накопленных мной в копилке сорока трех потемневших копеечных монеток. На лук я брал палочку бамбука, который был тогда распространен до полного вытеснения его как материала лыжных палок алюминием и текстолитом. Это был военачальник дюжины других моих пластилиновых воинов, в оформлении которых я использовал вату (волосы, усы), цветную фольгу (сапоги, одежда, шлемы, шапки), кусочки ткани, кожи (плащи и пояса) и получалось довольно выразительно. Мой ближний круг мальчишек тоже обзаводился подобным войском. И, несмотря на мои «авторские права», обзаводились даже собственными «пилюлеями " (вроде как» родня» моего). Воины нередко сражались в боях, поединках… убитых надо было переделывать – такого было мной заведенное правило. Играли мы и у меня, и у Вовки Крысанова, иногда и во дворе. Лучше всего- в теплую погоду на моем балконе. А сколько было разных золотинок – это ж просто загляденье. Для воинов пластилиновых и разного другого. Красные и розовые из конфет «Красная», «Красный мак», «Маска». Желтые, белые, песочные, зеленые из конфет» Ананасные», «Чудесница», «Кара- кум», «Белочка», «Кедровые «… Красивые со звездочкми – салатные, оранжевые, желтые золотинки в конфетах «Птичье молоко». Привычные стеклянные бутылки молока постепенно стали соседствовать с пирамидальной формы пестрыми картонными пакетами. На молочных бутылках закрывашка из беленькой фольги, на сливках- желтая, на кефире – зеленая, на снежке- синяя, на ряженке- малиновая… Да, вы все это помните, но вдруг забудется. Это ж я и для аудитории из двадцать третьего века (больше так, интуитивно) говорю!))

Кирюша потом вспоминал, как я изображал волшебника и произносил: «Колды – колды чиколды! Звоковолды почволды! «Это я, насколько помню, от своей мамули перенял. А она, пожалуй еще в детстве, от дяди Вити. Играя, перевоплощались как могли.

Выходили детские книжки в прозе и стихах, где вспоминались дни революции и гражданской войны. До сих пор все это помню зачем-то наизусть. Вот, например …«Была моя мама ростом с меня, но храбрая очень и целилась метко. И дали шинель ей и дали коня – поехала мама с отрядом в разведку. Не спали, не ели пять суток подряд, совсем не слезали с коней запотелых. И вот, наконец, мамин отряд кольцом окружили отряды белых «…С годами становишься Шерлоком Холмсом. Мама ростом, как и ее сын лет тринадцати, где-то сто сорок. Написаны эти строки были, видимо, году в тридцать девятом лет через двадцать после описываемых событий. Значит, автор этих строк года с двадцать пятого – двадцать шестого… Из интеллигенции, мама мальчика, скорее всего – тоже. Почему -то мне представляется, что мама после гражданской была по комсомольской путевке была направлена на учебу в педвуз, стала учительницей, а потом – инструктором райкома или горкома партии… Белый офицер скачет вдогонку за мчащейся по льду под видом какого-то местного мальчишки (вроде как, просто на коньках катается, а на самом деле эта мама- травести несется сообщить остальным красным об окружении и за подмогой!). Офицер, скорее даже – полковник («погон золотой и черпак в серебре, с горбинкою нос над седыми усами, тяжелый наган на боку в кобуре… и что же тут делать – спасаться надо маме!») почти уже догоняет. И тогда мама как заправский десантник из боевиков наших дней швыряет в офицера – беляка …коньком. «Прицелилась… – бух офицеру в висок!» Точное попадание! Ай да мама! Тогда сочувствовать белым было совсем не принято. Вопрос стоял «или- или». Помните, как в фильме «Чапаев» диалог Василий Иваныча и Петьки: «Ну, Петька, или они нас, или мы их!» -" Нет, Василь Иваныч, Мы -Их! «Я эти слова иногда вспоминаю, употребляю!)) Правда, чаще всего безотносительно к белым А еще отличный прошел фильм «Гадюка» по повести А.Н.Толстого. Мне сначала во дворе Сева Кондрашин все в красках рассказал. А потом я побывал в кино и мне очень понравилось! Очень, в русле основной темы («за что боролись?»), хорошо показано, как начальники из новой власти начинают забывать на чьих плечах к этой власти пришли, смотреть свысока на рядовых «героев былых времен» и заглядываться на хорошеньких барышень из «бывших». Лет через десять бывшие немного оклемались…«На графских развалинах " – что за чудо фильм по А. Гайдару про мальчишек. Яшка, Валька и Дергач и собака Волчок против Хряща и Графа… И песня – саундртрэк в исполнении В. Трошина: " Мы на фронтах с отцами рядом бились в донских степях и на крондштадтском льду. В каком году мы с вами не родились- родились мы в семнадцатом году!»

Такие фильмы, как «Жестокость», " По ту строну», " Стажёр» при всей остроте сюжетных линий были все ж и романтическими картинами. Тогда как «Мы из Кронштадта»,.» Донская повесть» и «Донские рассказы» и даже «Сорок первый» не жалели нервной системы зрителей! «Донскую повесть» мы посмотрели с бабой Женей в кинотеатре парка Маяковского одним из пасмурных и ветренных дней той поры, на душе было довольно тяжело. Но какая сила этой повести и поставленного фильма! Летом (возможно, впрочем, что и годом раньше) посмотрели с мамой в кинотеатре «Темп» на Уралмаше два раза по две серии «Войну и мир». После этого Андрей Болконский, Наташа Ростова и, конечно, Пьер Безухов стали представляться и мне, и очень многим нашим соотечестренникам именно в этих образах. Но со временем (при повторных телепросмотрах) все больше стал потрясать меня своей достоверностью, своеобычностью Князь Болконский – отец Андрея в невероятном исполнении Кторова!

В мае шестьдесят седьмого я заканчивал второй класс. Людмила Георгиевна добилась разрешения проводить у нас в конце года экзамены, которые я сдал на хорошо и отлично. В беленькой рубашечке и на приподнятом настроении! И переведен был в третий класс. По окончании мне была подарена книжка» Королевна- волшебница». Варшава: Полония,1966 с иллюстрациями Семашко в твердом изумрудном переплете с хорошими цветными картинками, не толстая, но внушительная по формату. На первом развороте дарственная надпись мне» в память окончания 2-го класса!»

В это лето мы собрались ехать в Крым. А дяди Витин лучший друг дядя Володя, Владимир Алексеевич Мильчаков, преподававший потом в нашем архитектурном институте, очень хвалил Николаевку- небольшой поселок на берегу моря. Он написал дяде Вите письмо, что отдыхает с женой тетей Аней, Анной Алексеевной и сыном Борькой и маленькой дочкой Иринкой отдыхают здесь просто чудо как. В письме была приписка со смешнющим шаржем на дядю Витю (комично насупленного)): «Увы, образ твой навеки застыл в мо ей памяти!» Но кто поедет? Папа вплотную был занят грандиозным проектом – памятником Ленину на главной площади Кургана, тетя Тося с дядей Алешей тоже что-то замешкались. И мы поехали с мамой и бабой Женей в «солнечную Николаевку». Крым, тоже недалеко от Симферополя. Растительности мало, почти степь, только куцые деревца там да сям изредка произрастают в этой песчаной дикой местности. Зато побережье чудесное, не хуже, чем в Черноморске. Мы остановились в доме сорокалетнего хохла- учителя и его тридцатилетней стройной кареглазой жены Марии. Их сын загорелый болтливый крепыш, вроде бы Сашка, сразу стал рассказывать мне о себе и своем классе. Эта семья имела два небольших, вплотную стоящих друг к другу дома. Нам была сдана прямоугольная метров двадцать с чем-то белая (стены и потолок побелены мелом) комната с металлическими кроватями, на одной из которых была воздвигнута (после нашего вселения – убрана) пирамида уменьшающихся в размерах по мере устремления к потолку подушек и подушечек, зеркало на стене было окаймлено белым с красной вышивкой по краям полотенцем. Неподалеку от берега моря был хороший рынок, где продавались ярко желтые и очень сладкие дыньки- колхозницы. Одна из комнат второго дома была у них хоть и не холодная совсем, но с земляным полом. Жили они очень не бедно. Но шумно. Как-то их молодая овчарка, бегающая на цепи по проволоке немного захватила цепью ногу хозяина и была им …побита. В другой раз этот сеятель знаний побил… петуха! Мы за братьев меньших заступились, но обе сцены застали уже на финише! Сашка научил меня играть в карты …в дурака подкидного и переводного, я научил его делать арбалеты. Он водил меня на поле, где растет мак. И рассказывал про своих одноклассников – стройного и очень сильного Губина и тоже сильного, но намного уступающего ему тяжеловеса Бомбина, сочинял, что они отлили из свинца огромный типа ППШ автомат, который несли втроем: Губин – одной рукой, Бомбин- двумя и он, Сашка, тоже двумя руками.