Александр Махнёв - Седовы. Хроника жизни семьи офицера

Но Лена хотела видеть ровесников.

– А те, кто в институтах, техникумах учится, кто поступает, они где собираются?

Марина рассмеялась:

– Так они зубают дома буквари или на подготовительных трудятся, и я только с консультации приехала. Домой бегу.

Марина встала, делая вид, что уходит. Но по лицу было ясно, учёба её уже достала.

– Правда? Ой, Мариночка, расскажи, куда поступаешь? Ты знаешь, я…

Со стороны леса послышался шум. Смеясь на полянку вышли трое парней. Они были явно навеселе. Что постарше обнял за плечи собутыльников. Парни притормозили.

– Что, мартышки, будем гулять счас? Пивка? Водочки? А может, вам амарету в постель?

Парни заржали. Егор медленно встал.

– Ты, сопляк! Что встал, может, и ты желаешь мартышек? Так на тебя уже и не хватит. Кузьма, выгони пацана, а то он всю картину портит.

К Егору, улыбаясь медленно подошёл детина, на полголовы выше. Егор чуть попятился.

– Парни, вы бы шли своей дорогой, мы вам не мешаем, вот и гуляйте.

Детина заржал:

– Смотри-ка, он ещё не обоссался, ещё и разговаривать умеет. Получай…

Мимо головы Егорки просвистел кулак.

Детина с удивлением оглянулся на друзей.

– Что-то я не прицелился… Получай!

Однако и размахнуться не успел, как рухнул на землю.

Егор отскочил, а к нему уже бежит старший, в руках дубина, он швыряет её в паренька, тот пригнуться не смог. Из глаз посыпались искры. Это состояние боксёру знакомо. Он только встряхнул головой. Прыжок. Кулак достаёт негодяя. Ещё прыжок, уже в сторону третьего, и тот, согнувшись, падает на землю. Удар Егора пришёлся под дых.

Картина была впечатляющей. Три девушки, прижавшиеся друг к дружке, и три амбала, корчившиеся на земле.

– Пошли, девчонки, с них хватит.

Егор, взяв под руку Лену, медленно пошёл впереди. За парочкой засеменили новые знакомые. В глазах восторг. Лена, чуть отстав от брата, дождалась девушек и тихонько, с оттенком гордости говорит:

– Он боксёр, чемпион города.

А боксёр, чувствуя, что синяк будет приличный, заспешил домой, пятака в кармане не было, нужно было приложить что-то холодное к месту ушиба, и чем быстрее, тем лучше.

Лена быстренько, записав на руку номера телефонов девушек, побежала за Егором.

К приходу отца рост фингала под глазом парня был заморожен. Но недели на две портрет молодого боксёра был подпорчен.

Глянув на сына, Антон покачал головой и развёл руками. Главное, жив пацан. А боевой раскрас? Ничего, затянется со временем.

– Мать, пойдём поговорим. А вы марш по комнатам и чтобы не шуршали сегодня.

Наталья Ивановна уехала на дачу и обещала быть поздно, так что семья Седовых сегодня меньше скована определёнными условностями, принятыми в доме. И Антон мог пошуметь на младшее поколение, обычно Наталья Ивановна не терпела ругани в своём присутствии.

Антон Иванович кратко рассказал супруге о визите в часть, встрече с Кравцовым. Подытожил нерадостно:

– Одним словом, Аня, чувствую, проблемы будут, и немалые, так что эти новые высоты придётся брать измором, а значит, первое время не ругай, буду в части жить. Другого пути нет. Иначе съедят. Народ там ушлый. Ну, а у тебя что, как с учёбой Лены решили, что делать, куда ей поступать? С Егоркой как? То, что синяк есть, я это понял, значит, он с районом знакомится, а всерьёз? Что будем делать? И кстати, с деньгами как, моя зарплата ещё не скоро.

Анна была готова к беседе. Она рассказала о своём видении перспектив учёбы детей. С Егором вопросов нет, в любую школу дверь выпускного класса открыта, а вот с девочкой были сложности. С ней, правда, этот вопрос ещё не обсуждался.

– Ты знаешь, Антон, Наталья Ивановна должна сегодня встретиться с подругой, та ректором в вузе работает, институт технический, но связи у дамы обширные, может, что и скажет, Наталья Ивановна должна уж приехать. Кстати, и мне обещала работу найти. Вроде как в центр творчества предлагает. Не знаю, я к школе привыкла. Приедет, расскажет. А с деньгами, Антон, всё хорошо, это без денег плохо, ты же знаешь.

– Всё шутишь.

– Да уж дальше некуда. Заначка почти растворилась, долларов пятьсот ещё есть и перспектив никаких.

Ужинать сели поздно, всё тётку ждали. Не дождавшись, в десятом часу попили чайку и разошлись. А тут и Наталья Ивановна приехала. Вся в сумках и авоськах.

Антон испугался.

– Наталья Ивановна, да вы что, такая тяжесть. Как вы всё это на себе несли.

– Принимай, племянник, принимай! Анечка, воды дай, я на кухню уже и не дойду.

Отдышавшись, Наталья Ивановна делилась нерадостными впечатлениями от пребывания на даче.

– Послушайте, и огород как таковой у меня не существует. Воровать с грядок нечего, так нет, всё повыдёргивали – свёклу, морковку. Зелень только взошла, и ту потянули, курам, что ли. Яблоки, белый налив… Какой у меня всегда был вкусный белый налив: всё обтрясли, ни яблочка нет. Сосед рассказывал, стаями ворьё налетало, он и из ружья палил, а без толку. Что с народом произошло? Какая перестройка, какое новое мышление, политики народ без штанов оставили, вот и бесчинствуют люди. Через дом бабушку сильно избили. Избив, еду в холодильнике забрали. Ужас! Что смогла, собрала, зелени хоть набрала, яблок, слив, вишни у соседей. Анечка, ты уж разбери там сумку. Бельё постельное забрала, не ровён час утащат. Да, дачу не только у меня забрать собираются. Много таких, как я. А ведомства у всех разные, так что кто-то просто землю пытается под себя подмять. Как они это делают? Совести у людей совсем нет. Вместо глаз доллары. Но ничего, мы комитет выбрали, к Горбачёву пойдём, мы им покажем.

Наталья Ивановна, говоря последние слова, уже спала. Анна с трудом подняла тётушку из-за стола, отвела в ванную комнату. Помогла умыться и уложила в постель.

– Анечка, спасибо тебе, спокойной вам…

Ночь пролетела, и поутру все разбежались по делам. Анна, Наталья Ивановна и Леночка в институт поехали, потом в центр творчества должны были заскочить. Антон в школу с сыном пошёл, документы отдать, а затем в спортклуб.

А между тем лето брало своё. Ночи тёплые, короткие и комфортно безветренные, днём солнышко, изредка землю окроплял дождь. Конец июля не предвещал конца лета, но зелень, ещё месяц назад ярко-сочная, поблекла, кое-где на деревьях появились жёлтые листья. В Москве лето особенное, при любой погоде на улицах душно. Закатанная в асфальт столица чувствовала себя как астматик, трудно, надрывно дышала и ждала свежий ветер.

Тяжело было и москвичам. Многие уехали в отпуска, кто мог, скрылся за город, у кого не было такой возможности, в выходные и по вечерам, облепив берега водоёмов и Москва-реки, охлаждался в мутной воде.

Но духота, жара и прочее были не так страшны. Страшна была гроза зреющих перемен. Пять лет перестройки, попытки преобразовать экономику позитивных результатов не принесли. Ритм жизни и самого существования такого мощного организма, как Советское государство, был разбалансирован, с каждым днём в стране становилось хуже. Полочки магазинов по-прежнему зияли пустотами. Талоны на продукты, спиртное прочно вошли в обиход. Москва всё больше и больше напоминала огромный рынок ширпотреба. Про рубли стали забывать, куда интереснее доллар и даже купон на товар.