Array Сборник - Хранители традиций

Она подошла к двери кабинета и прислушалась. Никаких звуков не услышала. Тогда, набравшись смелости, открыла дверь. И тут на всё здание НИИ раздался ее невероятно громкий визг, переходящий в истерический, нечеловеческий вопль.

Первым ее необычно громкое и долгое «А-аа-ааа!..» услышал заместитель директора по экономической безопасности Дмитрий Иванович Чекулаев. Он рано приходил на работу. Не открыв дверь своего кабинета, расположенного по соседству с кабинетом директора, даже не вынув ключ из замка, он бросился на крик молодой женщины. Ворвавшись в приемную директора, увидел истерически рыдающую Наталью.

– В чем дело? Наталья Ивановна, успокойтесь и скажите: почему вы так рыдаете? Вас кто-то обидел или напугал? – обратился он к секретарю директора.

Но она не могла прервать приступы рыданий и сказать что-либо в ответ. Только показывала рукой на открытую дверь кабинета генерального директора НИИ.

Чекулаев вошел в хорошо знакомый ему кабинет. То, что он увидел в кабинете, потом будет детально описано в протоколе осмотра места происшествия.

На черном кожаном диване полулежало тело генерального директора Петра Ильича Коршунова. Чекулаев обратил внимание на неестественно вытаращенные глаза начальника, почти выкатившиеся из орбит. На правом виске зияла круглая пулевая рана, окруженная ожогом от пороховых газов. Из нее еще слабо вытекала кровь. Поток, стекавший по бледной щеке на промокшую от крови белую рубашку и далее на паркетный пол, образовал средних размеров лужу.

Рядом с диваном на полу лежал наградной пистолет «ТТ», принадлежавший директору. Чекулаев взял руку своего начальника и проверил наличие пульса. Сердце уже не билось. Рука погибшего начинала холодеть под струей прохладного воздуха из кондиционера, включенного еще живым директором…

Чекулаев посмотрел на директорский стол и заметил лист бумаги, придавленный тяжелой авторучкой. Он не стал ничего трогать и вышел из кабинета. Плотно закрыл дверь, обнял дрожащую, всхлипывающую Наталью Ивановну и сказал:

– Пётр Ильич ушел от нас. Вызывай полицию и скорую медицинскую помощь. Он застрелился. Закрой дверь в его кабинет на замок и никого до приезда полиции не впускай. Полиция тоже пусть входит только в присутствии понятых.

– Дмитрий Иванович, до приезда полицейских и врачей, пожалуйста, не уходите от меня. Я боюсь.

– Глупенькая, мертвых не надо бояться. Живые бывают гораздо опасней. Ты вызывай полицию и медиков. Схожу на минутку к себе в кабинет. Там ключи остались в дверном замке. Вызову начальника службы безопасности НИИ и сразу вернусь. Никому больше не сообщай и, еще раз тебя прошу, никого в кабинет директора не впускай.

– Дмитрий Иванович, поскорей возвращайтесь, – уже более спокойно попросила Наталья, закрывая на замок дверь в кабинет директора.

Первой приехала опергруппа полиции во главе со старшим следователем. На место происшествия вошли с понятыми из числа работников службы безопасности института. Чекулаев сопровождал их. Все присутствующие сосредоточили внимание на теле Петра Ильича, стараясь близко не подходить.

Старший опергруппы подошел к столу и взял в руки лист бумаги, вытащив его из-под авторучки. Чекулаев стоял с ним рядом, и они вместе про себя прочли единственную фразу: «Всё сделайте по закону».

Чекулаев прошептал следователю:

– Давай выйдем на минутку.

Следователь оказался сообразительным и молча вышел из кабинета, предварительно дав указание оперативному работнику составлять протокол осмотра места происшествия. Чекулаев подхватил его под руку и проводил в свой кабинет.

– Слушай, майор. Ты опытный сотрудник, многое на свете повидал и знаешь, что в православии самоубийц не хоронят так, как православных, умерших при других обстоятельствах. Пётр Ильич православный, и семья его тоже православная. Надо сделать вывод, что он погиб от неосторожного обращения с оружием.

– Ну, ты даешь! А куда я дену предсмертную записку?.. Ее же надо внести в протокол осмотра места происшествия.

– Ты ее оперу не показывал. Никто, кроме тебя и меня, ее не видел. Они все смотрели на тело погибшего. Ну, если тебе потом потребуется ее внести в дело, напишешь еще один протокол дополнительного осмотра места происшествия. Такое практикуется.

При этом Чекулаев сунул в карман форменной куртки офицера несколько денежных купюр.

– Ладно. Уголовного следа здесь не предвидится. Сделаем вывод, что погиб от неосторожного обращения с пистолетом. Человек он был хороший. Институт практически организовал и тащил его на себе, не жалея своих сил.

Тут открылась дверь кабинета. Вошла секретарь первого заместителя директора НИИ Людмила Громова.

– Дмитрий Иванович, вас приглашает Константин Фёдорович. Срочно.

– Хорошо. Сейчас приду, – недовольным тоном ответил Чекулаев. Он не любил, когда к нему без разрешения кто-нибудь входил.

Перед тем как пройти по переходу в лабораторный корпус, где находился кабинет заместителя директора по науке Константина Фёдоровича Ерохина, Чекулаев заглянул в приемную директора НИИ. Наталья Ивановна успела привести себя в порядок – смыла с лица пятна от туши, возникшие от слез, ручьем бежавших с ее накрашенных пушистых ресниц. Глаза оставались слегка припухшими, но щеки были уже припудрены.

– Как обстановка?

– Всё нормально. Ваши указания исполнила. Лишних людей никого не впускала.

– Молодец. Пусть работают профессионалы. Я имею в виду полицию и врачей.

– Дмитрий Иванович, Петра Ильича врачи увезут в морг? Кто сообщит его жене и родственникам?

– Конечно, увезут – с разрешения следователя после окончания осмотра места происшествия. Я сейчас иду к Ерохину, с ним решим, как и кто сообщит родственникам о том, что Пётр Ильич ушел навсегда от нас.

– Поняла.

– Умница. Действуй по обстановке.

В кабинете Константина Фёдоровича за длинным приставным столом сидели завхоз, председатель профкома, заведующие лабораториями и главные специалисты. Дмитрий Иванович энергично открыл дверь и громко поздоровался, пожав руки каждому и соблюдая при этом субординацию.

Ерохин, оглядев всех присутствующих, убедился, что практически весь служебно-хозяйственный актив в сборе, за исключением главного бухгалтера, который уже несколько месяцев как уволился по собственному желанию. Начал без вступлений:

– Все понимаете, что нас постигло большое горе. Однако, как говорят в народе, все будем там, только в разное время. Сейчас надо сделать всё на высоком уровне, как подобает в таких случаях. Вопросами с кладбищем, гробом, крестом и венками займется наш опытный завхоз Пётр Сергеевич. С церковью вы тоже сможете договориться.