Валерий Горелов - Недостающее звено

В зале к столу под красной потертой скатертью бегом притащили еще один столик, для чаровницы, и подставили сбоку. Конечно, был и графин с водой, правда, к нему всего один стакан, зато хорошо помытый. Двое, получилось, в президиуме, а мы на скамейках вдоль стены. Акустика была хорошая. Шеф начал, вроде, неплохо. Он рассказал о визите областного руководства на празднование 9 мая, и о том, что он отлично отчитался по работе ДСО «Трудовик», в частности по боксу. И даже вспомнил о показательном бое на сцене. Он два раза повторил «показательный», явно с ошибкой. Тот бой был не показательным, но финалом соревнований, а вовсе не демонстрацией успехов ДСО. Начальство любит слово «показательное», ибо оно одновременно и партийное, и профсоюзное, и комсомольское, и пионерско-октябрятское. Вот пусть и пользуются этим словом. Оказалось, что начальству из области все у нас понравилось, включая, наверное, и застолье с официантками в кокошниках. Так вот, руководители области добро помнят и приглашают нас с ответным визитом. Вот тут я и насторожился. Шеф продолжал, а Лола Евгеньевна светила ляжками, перекидывая одну ногу на другую с очень короткими паузами. Может, у нее что-то чесалось? А шеф рассказывал, что в рамках подготовки будущей Спартакиады народов СССР по всей стране будет идти предварительный отбор по юношам. Такой пройдет и в нашей области. Победители будут делегированы на ЦС ДСО «Трудовик». А чемпионы ЦС попадут на Спартакиаду народов СССР. Все это будет исполняться в несколько этапов. Коренным смыслом во всем этом было то, что возраст участников – 18–19 лет. На Спартакиаду попадут уже в полном мужском возрасте. Такая возрастная ротация среди «нашенских» и не существовала, а те, кто стучали по мешкам и лапам, никак туда не попадали. Шеф даже приподнялся на стуле и многозначительно изрек, что все турниры перед Спартакиадой будут мастерскими, и пора нам уже заиметь своего мастера спорта. Лола Евгеньевна с последними его словами заголила ляжки еще на треть, и тут я осознал, какая меня ждет незавидная участь. Областные соревнования, со слов шефа, начнутся уже через 2 недели. Он закончил тем, что завтра своим приказом утвердит список людей, которые поедут на областные соревнования, и согласует все финансирование. Кто-то, желая отвести от себя даже самую маленькую угрозу, выкрикнул про Дом «пионэров», но шеф ответил, что Николай Максимович болен, и летом там вообще все на лопате, поэтому команда будет оформлена на базе Дворца спорта, а Лола Евгеньевна закажет билеты. Та снова поменяла ляжки местами и важно кивнула.

– И вперед, братцы, к новым победам! – закончил наш кормилец и благодетель.

Лола Евгеньевна закончила свой ляжечный гипноз, и они двинулись в чрево персональной «Волги». Барышня долго задирала ногу, чтобы умостить свой зад на переднем сиденье, и все-таки засветила свои красные трусы.

«Нашенские» кинулись обсуждать, кто поедет в командировку в виде тренеров и распорядителей кредитов. В мою сторону даже никто не смотрел и, наверное, это справедливо. Та весовая категория, которая у меня была весной, уже давно потерялась. А новая категория – это новые оппоненты, а их в масштабе области было предостаточно. Никаких сомнений, что я буду участвовать в этих событиях, у меня не было. И это справедливо.

Б. Лагутин на стене, похоже, с меня потешался. Он точно знал, что в таких ситуациях бывает. Своей усмешкой он меня совсем к земле прибил, а вечерняя программа новостей «Время» разгулялась музыкой Свиридова «Время, вперед!». После нее включили «Очевидное – невероятное», и это название в мою сторону звучало как сатира. И хотя я на ночь опять поел своей любимой картошки с рыбой, пива уже не хотелось. Поговорка «лиха беда начало» для меня всегда была просто набором слов, а сейчас я почему-то подумал, что это, верно, то же самое, что «есть дыра, будет и прореха». Вероятно, такими словами можно подбодрить человека, подтолкнув его приступить к трудному делу. Страшно взяться, но стоит лишь начать, как беда уступает место надежде.

Вот и я начал с когда-то обязательной утренней пробежки, но добежать мне удалось только до своей бывшей начальной школы, которая мне сочувственно подмигнула уже намытыми к первому сентября окнами. Назад я тащился, вывалив язык и ничего вокруг не замечая. Выкуренные папиросы, водка и пиво делали свое дело. Бывший хороший спортсмен становился «нашенской» молодежью, а я ведь не сам начал этому сопротивляться, к этому подтолкнули обстоятельства. Похоже, кто-то давал мне не то, что я хотел, а то, что надо было в тот момент жизни. Может это оттуда, откуда тот рыцарь с копьем из детства? Может там и есть главная и единственная справедливость, и другой не существует?

Подойдя мелкими шажками к калитке, я увидел белый листок бумажки. Записку принесла дежурная из Дворца спорта – бабушка. Мне надлежало прямо с утра явиться в главную контору. Может, это пьеса, а может, водевиль, но что бы то ни было, оно начиналось, и я, как работник, должен был в этом участвовать.

Лолу Евгеньевну было слышно уже от дверей, она хохотала, выглядела на все сто и явно была на подъеме. Сегодня на ней короткая, конечно же, юбка-разлетайка в крупный красный горох, супер-босоножки на пробковой платформе и красная кричащая полумаечка, которую от юбки отделял широкий лакированный ремень. Подле нее призывно изгибался блондинистый юноша в военной рубашке без погон. Его лейтенантский китель с петлицами пожарника был накинут на спинку стула. Лола Евгеньевна официально поздоровалась и сразу перешла к делу. Меня ознакомили с приказом о командировке. Как я и ожидал, там было три фигуры – я и двое уполномоченных «нашенских». Лола Евгеньевна звонко, с лисьими ужимками, добавила:

– Хотели еще одного отправить, Борисова, но тот, дурак, отказался, чем вызвал у шефа большую злобу.

Еще мне надо было получить направление на мед. освидетельствование, а также сделать 4 фотографии, и тогда я свободен. Она опять начала похохатывать, моргая приклеенными ресницами в сторону молодого пожарника. Но у меня для нее был еще один вопрос, и я надеялся получить ответ. Я почему-то думал, что она знает, где найти Николая Максимовича. Она, пять раз моргнув непонимающе ресницами, спохватилась и полезла в какие-то пыльные папки на полке, комментируя мою просьбу следующим образом:

– Этот человек, конечно же, не наш, но без нас ведь никуда.

При этом она смотрела на пожарника. То, как она говорила и как моргала, прибавляло ей шансов. Но адрес я получил. И фотографии, подождав полчаса, тоже. В спортивном диспансере просто печать поставили на справку. Когда я устраивался инструктором ДСО, проходил медкомиссию, и срок годности ее еще не прошел. Вернулся назад, в контору, там за дверью было тихо. Нашел человека в бухгалтерии, а Лола Евгеньевна ушла, возможно, на обед, когда будет – неизвестно. Предположительно, она ушла к себе домой, пить индийский чай из железной банки.