Никита Белугин - Притчи-18

© Никита Белугин, 2022

ISBN 978-5-0056-6596-6 (т. 18)

ISBN 978-5-0055-4916-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жил да был русский гений Алексей Октябринович Балабанов. Да, жил да был, но что-то памятников ему пока не ставят, не считая мемориальных досок на доме, в котором он жил в Санкт-Петербурге, и на училище, которое он закончил в Екатеринбурге, в своём родном городе. Очень скромный был человек, даже чрезвычайно, – не как Александр Сергеевич Пушкин, писавший «я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастёт народная тропа». Но не в осуждение Пушкину и его бессмертным стихам. А дело всё в том, что в наше время совсем не выгодно быть нескромным; потому что уж столько нескромных кругом, что скажи свои стихи Пушкин сейчас, то его бы причислили просто напросто ко всем тем дуракам, которые считают себя «звёздами» (прямиком соскочившими с американского флага).

То что он – Алексей Октябринович – гений, в этом ни у кого не возникает сомнений, – из тех кто знаком с его творчеством ближе, чем просмотрами двух самых известных его фильмов. «Он памятник себе воздвиг нерукотворный», – воздвиг скромно, молча и не объясняя всего его содержания. Он сам не считал кинематограф искусством, говоря «какое это искусство, когда твоя картина зависит от пятидесяти человек?». Но всё-таки гением его пока не объявляют, Солженицына объявили, а его нет. Но кто такой Солженицын? Предатель. Да, он воевал за отчизну, но он предал Родину литературно, нравственно. О! Без сомнения это талантливейший человек двадцатого века. Но почему же он гений? Ответ прост: потому что его признало «цивилизованное общество», то есть наши враги, то есть Европа (которую в народе теперь называют гейропа), дав ему «Нобелевскую премию». Всё что он сделал – это вынес сор из избы, то есть предал всемирной огласке внутренние проблемы своей страны. Такие господа обычно (и в наше время) надевают маску благородства (они сами верят в своё благородство) и критикуют родину перед врагами и наслаждаются ихним пониманием и сочувствием. До них не доходит, что все страны, кроме Родины это враги и что каждый народ тянет одело в первую очередь лишь на одних себя. Без сомнения Солженицын внёс свою лепту в развал СССР. То что делают предатели, даёт плоды весьма несразу; это им кажется, что сейчас они выскажут свои пацифистские взгляды и выплеснут свой праведный гнев на родную землю и всё встанет на свои места, – ну а им достанется заслуженная слава миротворца. Глупое это рассуждение и по одной уже этой причине Солженицын не может считаться не только «гением», но и просто русским…

Балабанов был патриот, ярый, огненный патриот. Он справедливо ненавидел людей своей страны за их дела, он осуждал их и видел их пороки, но он не сбежал в Америку и не стал ставить свои картины в Голливуде. Он судил свой народ как взрослый судит неразвитых подростков. То есть опять же не он, а его творчество, – сам он был чрезвычайно немногословен и скромен, как и известно. И поэтому монумента ему нет, а Солженицыну есть, – имея в виду монумент памяти в народе, а не только литой бронзовый. Но можно не сомневаться, что Солженицина забудут, а Балабанова будут помнить в веках, потому что Солженицын это фантик пророка и только, а Балабанов… Балабанова просто не существует, а существуют его вечные фильмы, подобие которых не снято во всём Мире. Да, его не знают в Мире, но нам-то от этого холодно или жарко? Пусть наслаждаются во всём Мире помоями разрекламированного Тарантино и не говоря уж о прочих.

Впрочем и искусство-то это новое, – кинематограф, – сравнительно новое. Сам Алексей Октябринович говорил, что «кинематограф хилый в сравнении с литературой», но время литературы уже ушло, как и ушло время сильных людей… Поэтому хоть наш современник Алексей Балабанов и не Александр Пушкин, но для нас он будет классик, пусть и не поэт. Пушкин ведь тоже не прозаик, и его стихи (как и стихи вообще) сложны для понимания; один одно вытащит из них, другой другое увидит, – в этом они стихи схожи с кино, так как хорошее кино не надоедает смотреть и двадцатый раз, а хорошие стихи перечитываешь всю жизнь.

Есть у нашего великого режиссёра картина под названием Груз-200. Наши белоручки в белых воротничках наперегонки осуждали её, когда она появилась. Сам Балабанов как мог оправдался, что историю он взял реальную и «в ней нет ни грамма вымысла». Удивительно, но история эта кажется действительно не вымышленная , потому что есть у нас, то есть был в Челябинской области (но это не точно) похожий милиционер-маньяк и тоже с фамилией Журов. Эта история блуждала из уст в уста и наверно обросла фантазиями и домыслами рассказчиков. Но фантазия и домыслы это же ещё не значит ложь, может и наоборот, горожанин, узнавший о происшествии, знает что-то в городе наверно и своим дополнением лишь делает историю более понятно, чем она звучала из первых уст, озвучивших тупые факты. Единственное, что в этой истории остаётся загадкой – это как человек умерший мог рассказать историю…

Итак к истории. Был у – тогда ещё сержанта – Журова друг; вернее «друг» это громко сказать, ведь они с ним не так давно были знакомы. Но что-то друг в друге им было понятно и они без труда общались и развлекались вместе. Этот друг тогда был на мели и даже до того, что жить ему было вообщем-то не где, кроме варианта с родителями, к которым он в своём взрослом возрасте возвращаться не хотел даже на время. Была у этого молодого человека одна подруга, вернее тоже сказать знакомая. Она жила в комнате в коммуналке одна. Сержант Журов со своим другом направлялись к ней, чтобы попытаться выпросить у ней благоволения пожить в её просторной комнате. Такая просьба со стороны молодого человека была верхом неприличия и он это прекрасно понимал. На самом деле главною причиной этой просьбы была сама хозяйка, так как она приглянулась молодому этому человеку и по диким обычаям своего слоя общества он не стал искать более достойных путей к её… -нет, не сердцу, а телу.