Ирина Ярич - Виноградная лоза

Ариеннис поддержала супруга. Хотя она признавалась себе, что если бы возразила и привела бы доводы не в пользу шаха Анчана, Иштувегу поступил бы по-своему. Ариеннис согласилась и даже обрадовалась, потому что искренне считала, что Камбуджия самый подходящий избранник для Манданы. Озабоченная мать горячо восклицала, превознося мудрость Иштувегу. По её мнению, дочь наконец-то уедет из дворца и наёмным убийцам будет труднее до неё добраться. И Мандана не станет, как в эти прошедшие годы постоянным напоминанием о пророческом сне, предупреждающем её отца об опасности, которая может исходить от неё. И, что не менее важно: будущий муж дочери человек не злой и не коварный, для него породниться с шахом Манды большая честь.

Ариеннис долгое время опасалась, что супруг не захочет отдавать дочь за пределы города, чтобы следить за ней и выдаст за отпрыска одного из местных знатных родов, к которым после толкования сна питал подозрения. Среди родни и разного рода сановников немало найдётся тех, кто в тайне мечтает через дочь шаха стать его наследником, затем и занять трон. А ускорить исполнение мечты есть немало способов. Но так думала не только Ариеннис. Иштувегу решил пресечь беспочвенные мечтания родни и окружения, тем самым исключил, как он думал, соблазн заговора против себя.

Союз с Камбуджией не опозорит, он сам из правящего рода. И дочери легче будет приживаться на новой для неё почве: верования схожи, хотя учение Заратуштры местная знать почитает лишь кто-то в третьем, а кто-то только во втором поколении, зато нет большой разницы в языке. Мандана без труда разберёт речь тех, кто её будет окружать так же, как и они её слова. У жителей Парсы, Анчана и Манды среди разноэтнического населения были общие предки – арии.

Ариеннис возлагала большие надежды на союз с Камбуджией и мечтала, что жизнь дочери будет лишена опасности.

Не стали ждать, когда невеста повзрослеет. Юная дева с каждым месяцем хорошела. И надо выдать замуж пока цветок молодости ещё не совсем созрел, дабы тело жены оставалось притягательным для мужа ещё немало лет.

Расчёты Иштувегу и Ариеннис оправдались, молодые жили в Анчане мирно, они полюбили друг друга. Чета в Манде успокоилась: Ариеннис перестала беспокоиться о дочери, уверилась, что опасность миновала и уже ничто ей не угрожает; Иштувегу считал Камбуджию верным подданным и ничто не предвещало, судя по сведениям доносчиков, чтобы со стороны Парсы или Анчана исходила угроза, попытка захвата власти.

Так продолжалось до тех пор, пока Мандана не забеременела. Сначала все обрадовались предстоящему потомству. Но однажды Иштувегу приснился сон.

Среди ярких подушек под шёлковым покрывалом лежит Мандана. И вдруг из её чрева появился росток! Тут же начал расти ввысь! Это виноградная лоза! Она росла не только в высоту, но и в ширину! Ветви разрастались гибкими и бесконечно длинными. Ветви расползались: с кровати на пол, с пола по стенам. Просунулись в окна, распахнули дверь. Словно змеи поползли по коридорам. С крыльца и окон дворца ползли по камням, стенам и башням крепости. Некоторые нашли лазейку под воротами, другие переползли их и стены. Помчались побеги, разрастаясь и ветвясь во все стороны. Уже вся земля Анчана, затем Парсы ими покрыта. Побеги виноградной лозы ползли, покрывая горы и равнины, заполняя дома бедняков и дворцы правителей.

Обходя и наползая на преграды, вырастали всё новые и новые ветви, стелились по земле, где властвовал Иштувегу. Словно мосты перекидывались через реки, обволакивали озёра, пробивались по горным перевалам, стелились в ущельях, обнимали домишки, домики и дворцы.

Зелёная и цветущая виноградная лоза всё ширилась и разрасталась. Ветви и побеги спустились, пройдя земли нескольких стран и добрались до моря. Ростки перекинулись на лодки и поплыли в сторону Египта. Виноградная лоза заняла собой всю Азию, которая была известна Иштувегу.

Толкователи снов опять стоят перед шахом, только что они разъясняли смысл видения, посланное богом. Сон предупреждает об угрозе, которая не минует наступить от отпрыска дочери.

– Уверены, что опасность есть?

– Да, всемилостивый господин наш! У Манданы родится сын, он станет шахом над шахами! – молвил седой крепкий старик, старейшина толкователей-магов.

– Мой внук пойдёт на меня войной?

– Пророческий сон, наш владыка, показывает, что сын твоей дочери станет шахом над землями, которые нам известны.

Иштувегу отпустил толкователей. Те, кланяясь, удалились и торжественно проследовали по коридорам к выходу из дворца.

Шах, будто застыл в задумчивости. Он вспоминал сон и переживал заново тот ужас, который объял его при виде кошмарной огромной и беспрестанно расползающейся виноградной лозы. Она была настолько реальна и так быстро заполняла собой пространство, что пугала до жути. От неё невозможно было укрыться или её остановить, обрубив ветви. Тут же вырастали побеги из соседних веток, и ещё быстрее наползали и укоренялись.

Иштувегу вздохнул, словно хотел избавиться от груза, который внезапно навалился и сдавливал его грудь, мешая дышать. Что же выходит, главный враг Манды не соседние крепкие государства, а подвластный и незначительный Анчан?! Пусть даже не сейчас, а, когда возмужает малыш Манданы. Ещё, наверняка, два десятка лет угрозы может не быть. Но потом, когда годы Иштувегу пойдут на склон, подступит старость, все его старания по усилению мощи Манды окажутся тщетны из-за мальчишки, сына данника!

Иштувегу встал, прошёл по комнате. Лицо суровое. Взгляд скользит по предметам, по лавкам, столу и стене, переметнулся в окно. Упёрся в кучевое облако, опустился на башню крепостной стены, где дежурил воин с пикой и луком за плечами. Вдали за стеной крепости пестрели наделы возделанной земли, по дорожкам тянулись люди и ослы, словно муравьи. В предгорье зеленел лес, на горизонте синели горы. Представил землю, подвластную ему: города и селения, предгорья и долины. Нет, не допустит, чтобы мальчишка, сын данника всё это отобрал! Не бывать тому! С каким трудом его предки добывали власть, возвышали собственный народ. И ныне никто не решается напасть на Манду… Как может столь малое и слабое государство победить нас? Немыслимо! Если только по воле дэвов случится невероятное…

Сын Манданы… в нём несомненно кровь нашего рода и несмотря на это нельзя допустить, чтобы он встал во главе Манды. Что значит передать власть родному внуку? Главное, что он сын парса, вырастет в окружении парсов, значит, в Манде будут верховодить парсы, недавние данники. О, хорошо известно, что случается с бывшими господами! Самые родовитые и потомственные арийцы лишатся жизни. Держава Манды перестанет существовать! А отец мне завещал хранить то, что добыто в многолетней борьбе, не допустить, чтобы вновь стали данниками.